What do you think?
Rate this book
Оргазм і Захід. Історія задоволення від XVI століття до наших днів
Книга присвячена феномену задоволення в Західній Європі і США. Автор розкриває закономірності та особливості формування індивідуального Я, усвідомлення його унікальних потреб і подолання одвічного комплексу провини. Текст проілюстровано прикладами з історії мистецтв та статистичними даними з не опублікованих джерел.
444 pages, Hardcover
First published January 1, 2005
13 people are currently reading
386 people want to read
About the author
Robert Muchembled
54 books23 followersRobert Muchembled is a French historian.
Né le 4 mars 1944 à Liévin (62), Robert Muchembled est agrégé d'histoire (1967), docteur de troisième cycle (1974) et docteur d'État en histoire (1985, Université de Paris I-Panthéon Sorbonne, sous la direction de Pierre Goubert). Sa biographie figure dans le Who’s Who et le Who’s Who in the World.
Actuellement professeur de classe exceptionnelle à l'Université de Paris XIII, où il a été nommé en 1986, il avait successivement enseigné dans un lycée, à l'École Normale de Lille, puis à l’université de Lille III, comme assistant et maître de conférences de 1969 à 1986.
Il est l'auteur de 24 ouvrages, dont 7 en collaboration et de plus de 70 articles. Ses travaux sont traduits en 16 langues.
Il pratique l'anglais, comprend l'allemand et le néerlandais. Membre du Centre de recherches en Études Québécoises, de l'Advisory Board du N.W. Posthumus Institute (Pays-Bas), il participe chaque année à de nombreux colloques et congrès internationaux. Il a été membre en 2003-2004 de l’Institute for Advanced Study de Princeton (U.S.A.).
Ses recherches d’histoire culturelle et sociale portent sur l’Europe, notamment sur la France, Paris et sa région.
De 1999 à 2004, il a dirigé un programme de recherches international sur les transferts culturels (European Science Foundation), accueillant plus de 80 chercheurs de 20 pays, qui a produit 6 volumes de synthèse sur le thème de l’intégration culturelle européenne.
http://www.univ-paris13.fr/cresc/inde...
http://fr.wikipedia.org/wiki/Robert_M...
Né le 4 mars 1944 à Liévin (62), Robert Muchembled est agrégé d'histoire (1967), docteur de troisième cycle (1974) et docteur d'État en histoire (1985, Université de Paris I-Panthéon Sorbonne, sous la direction de Pierre Goubert). Sa biographie figure dans le Who’s Who et le Who’s Who in the World.
Actuellement professeur de classe exceptionnelle à l'Université de Paris XIII, où il a été nommé en 1986, il avait successivement enseigné dans un lycée, à l'École Normale de Lille, puis à l’université de Lille III, comme assistant et maître de conférences de 1969 à 1986.
Il est l'auteur de 24 ouvrages, dont 7 en collaboration et de plus de 70 articles. Ses travaux sont traduits en 16 langues.
Il pratique l'anglais, comprend l'allemand et le néerlandais. Membre du Centre de recherches en Études Québécoises, de l'Advisory Board du N.W. Posthumus Institute (Pays-Bas), il participe chaque année à de nombreux colloques et congrès internationaux. Il a été membre en 2003-2004 de l’Institute for Advanced Study de Princeton (U.S.A.).
Ses recherches d’histoire culturelle et sociale portent sur l’Europe, notamment sur la France, Paris et sa région.
De 1999 à 2004, il a dirigé un programme de recherches international sur les transferts culturels (European Science Foundation), accueillant plus de 80 chercheurs de 20 pays, qui a produit 6 volumes de synthèse sur le thème de l’intégration culturelle européenne.
http://www.univ-paris13.fr/cresc/inde...
http://fr.wikipedia.org/wiki/Robert_M...
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 10 of 10 reviews
January 2, 2020
Mahom dosadno. „Orgazam i zapad” je sa nekim svojim „zaključcima” blizak prvom tomu Fukoove „Istorije seksulanosti” iako Mišambled primenjuje drugačiju metodologiju i kritičan je prema nekim aspektima Fukoove filozofije. Prvih sto stranica je posvećeno pitanju stvaranja individualnosti na zapadu, a potom kroz vekove, od 16. veka do danas, posmatraju se krugovi smenjivanja represije i slobode, koji po Mišambledu, uvek kriju neku ekonomsku ili političku ideologiju, a nedge je i podvučeno da je upravo taj mehanizam Zapad učinio toliko moćnim, a sada je zbog seksualnog „oslobođenja” taj isti Zapad, možda, u opasnosti, a možda i nije. Naravno, ovo je sve „recimo”, jer je Mišambled toliko nefokusiran da mi se često činilo da ni on sam ne zna šta mu je teza, već da čitam slobodni tok svega i svačega, a ponajmanje o orgazmu.
December 26, 2013
Sorry - I got maybe 100 pages into this before determining it was a waste of my time. I needed genuine scholarship, particularly from the feminine perspective for research last semester and all I got from this was a bunch of twaddle.
January 19, 2023
К сожалению или счастью, в отношении самого по себе оргазма предпочитаю говорить слишком малое, по сравнению с тем, что пытаются высказать "другие" или тем, что приносят сами ощущения (которые могут в определённых обстоятельствах рассматриваться как не менее "другие", чем "те"), потому строго по труду мусьё Мюшембле..
..однако и тут возникают некоторые неувязочки - вроде прочла, будто любопытно и местами полезно для социальных исторических вёрсток или своевременных реверансов; и всё же - что требуется и что можно ещё сказать в дополнение к представленному перечню прецедентов, фактов, очевидностей и всяческих тезисов, базирующихся на прецедентах, фактах, очевидностях и тезисах, основывающихся на..
..возможно, саундтрек к "Merry Christmas, Mr.Lawrence" позволит выражаться развёрнут-ей?
...
Прежде всего, фразы вроде "лицемеры желали бы не знать, что наслаждение существует" выдают в авторе француза (а-нексенефобическое) и лицемера (б-квазиэтическое), который желал бы не быть автором данного труда, если бы это было возможно, учитывая время первого издания (2005, наехала-таки) и то, что автором Мюшембле таки стал..
..и подумал автор, глядя на раздавленного "Историей сексуальности" муравьишку: "А довелось ли ему или его родителям испытать радость секса?"
...
Первые же слова первой (же) главы Мюшембле натолкнули на подозрительную (конспирологическую) мыслишку: а что если..рок исторической науки именно в том, что она методологически неспособна учитывать одиночество как фактор развития?
Методология предполагает наличие препятствия, составляющего с нею, под специфическим углом зрения, пару - соответственно, без методологии нет препятствия, без препятствия нет данных, при отсутствии данных невозможно сделать какое-либо заключение, кроме того, что указывает на недостатки методологии, не обеспечившей в рамках собственной функциональности самое себя достаточным числом и в соответствующей степени влиятельными точками, очагами, участками, периодами противодействия.
Какая-нибудь методология изучения методологии науки. И следствие: без банального вывода не происходит достижения нового этапа, развития в принципе. Говоря конкретно об опыте оргазма на Западе в социологическом и историческом осмыслении - сам подход Мюшембле к цитированию, например, фрагментов народного творчества или "обсценной" ("откровенной", смеш-но!) лирики направлен (будто) на преодоление традиционной реакции со стороны консервативно настроенной публики, а в случае отсутствия таковой реакции труду угрожает репутация "непродуманного", снисходительное отношение к материалу и ма-тематике.
Конечно, возможно, что таким отношением я лишний раз доказываю свою склонность к до бесстыдства ханжеской риторике.
Далее, утверждение сублимации как исключительно человеческого, видового явления - на мой взгляд, поспешно и оправданно (опять же, для 2005 года) лишь в том смысле, что обнаружены её механизмы были хорошо известным Сигизмундом, столь же далёким от шимпанзе, как Маугли - от Акеллы. Гипотетически, как человек не углублявшийся в нарративы зоопсихологии, всё же я могу допустить существование аналогичных биологически-дисциплинарных процессов в организме животных, перенаправляющих инстинктивную склонность к продлению рода - на деятельность, не находящую привычного в классической зоологии объяснения. Я сказала "гипертетически"?
К тому же, Мюшембле почему-то упускает из виду, подобно поверхностно задетому им Фуко, то, что воздержание в принципе поддерживалось до и распространено вне христианской традиции, при этом не оказывая прямого воздействия на развитие племени, общины, державы - вернее, приводя к стагнации скорее, чем стимулируя прогресс. Соответственно, если гомосексуализм считать продуктом XVII века, то сублимация - венец XIX?
С другой стороны, можно ли говорить всерьёз о том, что предшествовало христианству, если христиане непосредственно принимали участие в "сохранении" дошедших до нашего времени трудов, предшествующих ветхо-новозаветной риторике? Вопрос, без сомнения, инфантильный, однако отношение к сексуальности в обществе и по сей день остаётся весьма и весьма незрелым - это касается и процесса "раскрепощения", по-ло-во-го воспитания, не говоря уже о "революции" 60-ых; посему совершенно адекватной реакцией на инфантилизацию повседневности была бы инфантилизация академического и одновременно правового дискурса, так?
Важно подмечено: порнография не уводит персону от самой себя и не исключает за рамки культуры - можно сказать даже, что порнография является не реакцией на политику, на сегодняшний день, а самой политикой; пристрастие к порнографии, таким образом, оборачивается политическим актом для "общества, существующего в пределах учебника истории" (см. одну из последних ноябрьских или первых декабрьских "публикаций" громадянки Зеленської).
Даже если у кого-либо большую часть книги может сохраняться стойкое чувство "узости" предлагаемого материала (Англия и Франция - это даже не Ойкумена), то к концу IV главы у вчитчивого человека оно развеется с лёгким, напоминающим чем-то опиатный приход, щелчком на не слишком большой глубине черепной коробки.
В конце концов, а пошла ли культура на хитрость? И является ли она настолько динамической, насколько это представляется мусьё Мюшембле?
Наконец, "растворяется ли наслаждение в гедонизме?" - один из последних вопросов, которые автор ставит перед читателем; желая того или нет, поскольку ничто не даёт "чувства" того, что автор обладает уникальным ответом. Да имел бы авторский ответ какое-либо значение для читательницы, взращивающей обо всём происходящем, потенциальном и историческом собственное суждение, зачастую из простой человеческой потребности противоречить, если не себе самой, то хотя бы "комплексным историческим исследованиям, касающимся фундаментальных вопросов"?
Наслаждение не растворяется в гедонизме, что следует из парочки простых фактов: гедонизм - это политика, наслаждение - биология (физиология, анатомия, лирика, эпос, драма, etc), растворение - химия. Наслаждение растворяется исключительно в наслаждении. А гедонизм являет собой нерастворимый элемент биокультурной коммуникации, выполняющий защитную функцию наслаждения при столкновении с прямым политическим влиянием. Я пропустила где-то "допустим"?
Естественно, никто не пытается опровергать биополитику (как политологию и Фукоистику, доклады Кинси и де Сада, "Линзы гендера" и экотерроризм), однако "чувство наслаждения", испытываемое должностным индивидом при виде (об актуальном) статистических 100К жертв противника в необъявленной официально, но сосуществующей с одновременной массовой поддержкой стороны, подвергшейся военной агрессии, войны - не должно и не может вступать (безусловно, вступая) в какие-либо приятельские отношения с "чувством наслаждения", доставляемым одним человеком другому (либо самой себе) как следствие тактильной и "невербальной коммуникации". Не имеет значения для частного опыта, в какой мере и до каких пределов навязывается обратное данному, классическому, возможно, традиционалистскому суждению. Так или иначе, на сегодняшний день создание видимости метавселенной с метапереживаниями гуманистического ресурса с легко трансформируемыми сексуальными предпочтениями гораздо важнее для властных и финансовых структур, нежели, например, консервативные семейные ценности. Последние оказывают жестокое сопротивление технологиям транспарентности.
Другое дело, что и позиция консерваторов имеет к индивидуальному\коллективному насущному опыту, составляющему фундаментальную ценность для развития и процветания общества на протяжении веков, ровно такое же отношение, как и реальное количество жертв войны - к обсуждению помощи Украине в Давосе.
...
Посему даже не знаю, стоит ли начинать читать - а если начали, следует ли доводить чтение до конца: оргазма не испытаете, гарантирую.
..однако и тут возникают некоторые неувязочки - вроде прочла, будто любопытно и местами полезно для социальных исторических вёрсток или своевременных реверансов; и всё же - что требуется и что можно ещё сказать в дополнение к представленному перечню прецедентов, фактов, очевидностей и всяческих тезисов, базирующихся на прецедентах, фактах, очевидностях и тезисах, основывающихся на..
..возможно, саундтрек к "Merry Christmas, Mr.Lawrence" позволит выражаться развёрнут-ей?
...
Прежде всего, фразы вроде "лицемеры желали бы не знать, что наслаждение существует" выдают в авторе француза (а-нексенефобическое) и лицемера (б-квазиэтическое), который желал бы не быть автором данного труда, если бы это было возможно, учитывая время первого издания (2005, наехала-таки) и то, что автором Мюшембле таки стал..
..и подумал автор, глядя на раздавленного "Историей сексуальности" муравьишку: "А довелось ли ему или его родителям испытать радость секса?"
...
Первые же слова первой (же) главы Мюшембле натолкнули на подозрительную (конспирологическую) мыслишку: а что если..рок исторической науки именно в том, что она методологически неспособна учитывать одиночество как фактор развития?
Методология предполагает наличие препятствия, составляющего с нею, под специфическим углом зрения, пару - соответственно, без методологии нет препятствия, без препятствия нет данных, при отсутствии данных невозможно сделать какое-либо заключение, кроме того, что указывает на недостатки методологии, не обеспечившей в рамках собственной функциональности самое себя достаточным числом и в соответствующей степени влиятельными точками, очагами, участками, периодами противодействия.
Какая-нибудь методология изучения методологии науки. И следствие: без банального вывода не происходит достижения нового этапа, развития в принципе. Говоря конкретно об опыте оргазма на Западе в социологическом и историческом осмыслении - сам подход Мюшембле к цитированию, например, фрагментов народного творчества или "обсценной" ("откровенной", смеш-но!) лирики направлен (будто) на преодоление традиционной реакции со стороны консервативно настроенной публики, а в случае отсутствия таковой реакции труду угрожает репутация "непродуманного", снисходительное отношение к материалу и ма-тематике.
Конечно, возможно, что таким отношением я лишний раз доказываю свою склонность к до бесстыдства ханжеской риторике.
Далее, утверждение сублимации как исключительно человеческого, видового явления - на мой взгляд, поспешно и оправданно (опять же, для 2005 года) лишь в том смысле, что обнаружены её механизмы были хорошо известным Сигизмундом, столь же далёким от шимпанзе, как Маугли - от Акеллы. Гипотетически, как человек не углублявшийся в нарративы зоопсихологии, всё же я могу допустить существование аналогичных биологически-дисциплинарных процессов в организме животных, перенаправляющих инстинктивную склонность к продлению рода - на деятельность, не находящую привычного в классической зоологии объяснения. Я сказала "гипертетически"?
К тому же, Мюшембле почему-то упускает из виду, подобно поверхностно задетому им Фуко, то, что воздержание в принципе поддерживалось до и распространено вне христианской традиции, при этом не оказывая прямого воздействия на развитие племени, общины, державы - вернее, приводя к стагнации скорее, чем стимулируя прогресс. Соответственно, если гомосексуализм считать продуктом XVII века, то сублимация - венец XIX?
С другой стороны, можно ли говорить всерьёз о том, что предшествовало христианству, если христиане непосредственно принимали участие в "сохранении" дошедших до нашего времени трудов, предшествующих ветхо-новозаветной риторике? Вопрос, без сомнения, инфантильный, однако отношение к сексуальности в обществе и по сей день остаётся весьма и весьма незрелым - это касается и процесса "раскрепощения", по-ло-во-го воспитания, не говоря уже о "революции" 60-ых; посему совершенно адекватной реакцией на инфантилизацию повседневности была бы инфантилизация академического и одновременно правового дискурса, так?
Важно подмечено: порнография не уводит персону от самой себя и не исключает за рамки культуры - можно сказать даже, что порнография является не реакцией на политику, на сегодняшний день, а самой политикой; пристрастие к порнографии, таким образом, оборачивается политическим актом для "общества, существующего в пределах учебника истории" (см. одну из последних ноябрьских или первых декабрьских "публикаций" громадянки Зеленської).
Даже если у кого-либо большую часть книги может сохраняться стойкое чувство "узости" предлагаемого материала (Англия и Франция - это даже не Ойкумена), то к концу IV главы у вчитчивого человека оно развеется с лёгким, напоминающим чем-то опиатный приход, щелчком на не слишком большой глубине черепной коробки.
В конце концов, а пошла ли культура на хитрость? И является ли она настолько динамической, насколько это представляется мусьё Мюшембле?
Наконец, "растворяется ли наслаждение в гедонизме?" - один из последних вопросов, которые автор ставит перед читателем; желая того или нет, поскольку ничто не даёт "чувства" того, что автор обладает уникальным ответом. Да имел бы авторский ответ какое-либо значение для читательницы, взращивающей обо всём происходящем, потенциальном и историческом собственное суждение, зачастую из простой человеческой потребности противоречить, если не себе самой, то хотя бы "комплексным историческим исследованиям, касающимся фундаментальных вопросов"?
Наслаждение не растворяется в гедонизме, что следует из парочки простых фактов: гедонизм - это политика, наслаждение - биология (физиология, анатомия, лирика, эпос, драма, etc), растворение - химия. Наслаждение растворяется исключительно в наслаждении. А гедонизм являет собой нерастворимый элемент биокультурной коммуникации, выполняющий защитную функцию наслаждения при столкновении с прямым политическим влиянием. Я пропустила где-то "допустим"?
Естественно, никто не пытается опровергать биополитику (как политологию и Фукоистику, доклады Кинси и де Сада, "Линзы гендера" и экотерроризм), однако "чувство наслаждения", испытываемое должностным индивидом при виде (об актуальном) статистических 100К жертв противника в необъявленной официально, но сосуществующей с одновременной массовой поддержкой стороны, подвергшейся военной агрессии, войны - не должно и не может вступать (безусловно, вступая) в какие-либо приятельские отношения с "чувством наслаждения", доставляемым одним человеком другому (либо самой себе) как следствие тактильной и "невербальной коммуникации". Не имеет значения для частного опыта, в какой мере и до каких пределов навязывается обратное данному, классическому, возможно, традиционалистскому суждению. Так или иначе, на сегодняшний день создание видимости метавселенной с метапереживаниями гуманистического ресурса с легко трансформируемыми сексуальными предпочтениями гораздо важнее для властных и финансовых структур, нежели, например, консервативные семейные ценности. Последние оказывают жестокое сопротивление технологиям транспарентности.
Другое дело, что и позиция консерваторов имеет к индивидуальному\коллективному насущному опыту, составляющему фундаментальную ценность для развития и процветания общества на протяжении веков, ровно такое же отношение, как и реальное количество жертв войны - к обсуждению помощи Украине в Давосе.
...
Посему даже не знаю, стоит ли начинать читать - а если начали, следует ли доводить чтение до конца: оргазма не испытаете, гарантирую.
September 15, 2011
Ух, какое ЗАНУДСТВО!! Я читал ещё одну книжку Мюшембле, про дьявола - просто удивительно, как он исхитряется писать про такие ЗАНЯТНЫЕ вещи так невыразимо СКУЧНО!! В общем - если таланта нет, то "тысяча старательных Сальери не сотворят за целую неделю"!
June 19, 2021
Como persona que le encanta los libros, la filosofía, la historia y la literatura, te tengo que decir que me fascina este libro. Es sumamente difícil de leer, pero si te encanta el conocimiento y la lectura, es en suma, nutritivo. Es un libro que profundiza en la experiencia, la angustia humana, en la historia cultural y en cómo comenzó a construirse el "yo" antes de que habláramos de placer.
Me sorprendió ver textos pornográficos del siglo de Shakespeare en un lenguaje del siglo de hoy. Acumulé una bibliografía interesante de textos porno de época y vi cómo evoluciona el concepto que tenemos del sexo y placer.
Este libro está buenísimo. Es de mis favoritos.
Me sorprendió ver textos pornográficos del siglo de Shakespeare en un lenguaje del siglo de hoy. Acumulé una bibliografía interesante de textos porno de época y vi cómo evoluciona el concepto que tenemos del sexo y placer.
Este libro está buenísimo. Es de mis favoritos.
May 13, 2018
Şahsen kitap başlarda (sanırım Somerset'a gelinceye dek) çoğunlukla beklentimi karşılamadı. Adının aksine Foucault'nun Cinselliği Tarihi'nden (yöntem haricinde) çok da farklı gitmeyecek gibi geldi. Somerset'la beraber biraz daha adına yakışır anlatı ve incelemeler görünce sevindim. Fakat bir yerden sonra yeniden geriye dönüş yaşandı ve ufak tefek iyileşmeler dışında aynı düzlemde devam etti. Açıkçası bu inceleme orgazmın değil cinsel özgürleşmenin tarihini ele almış daha çok. Orgazmın tarihi ise bazı bölümler haricinde ancak satır aralarının okunmasıyla ortaya çıkıyor.
January 30, 2022
It was hard to rate this book, as it’s not the lightest read, and probably isn’t aimed at the general public. Nonetheless, I really appreciated its structure, pacing and wide array of sources. I learnt a lot, and I would recommend it if you’re interested in the subject, especially from an historical and sociological perspective.
October 15, 2018
meh. boring, lefty, dry, academic.
February 20, 2025
Konečně jsem našel dost času, abych knihu dočetl.
Opravdu fascinující vhled do dějin lidské sexuality, umožňující porozumět i chodu současné společnosti. Vřele doporučuji.
Opravdu fascinující vhled do dějin lidské sexuality, umožňující porozumět i chodu současné společnosti. Vřele doporučuji.
December 14, 2025
meno pugnette la chiesa ti dice che devi farti, più pugnette ti farai...
Displaying 1 - 10 of 10 reviews