What do you think?
Rate this book
Приключения Жихаря #4
Белый хрен в конопляном поле
Славный богатырь Жихарь вдоволь нагулялся по белу свету подвигов поначудил, читающую братию повеселил. Настала очередь помериться с ним молодецкой удалью и лыцарским благородством королю посконскому Стремглаву Бесшабашному и его сыновьям-неразлучникам, принцам Тихону и Терентию.
Наукой доказано, что одна минута смеха продлевает жизнь на целых аесять. Попробуйте посчитать, какой могучий жизненный резерв содержится в новом блестящем романе Михаила Успенского.
Наукой доказано, что одна минута смеха продлевает жизнь на целых аесять. Попробуйте посчитать, какой могучий жизненный резерв содержится в новом блестящем романе Михаила Успенского.
- GenresFantasy
384 pages, Hardcover
First published January 1, 2002
2 people are currently reading
8 people want to read
About the author
Михаил Успенский
88 books8 followersМихаил Глебович Успенский родился в 1950 году в Барнауле Алтайского края. Жил в различных городах Сибири. Работал электриком, художником-оформителем, служил в армии. Закончил отделение журналистики Иркутского Государственного университета им. А. А. Жданова. С 1977 года живёт в Красноярске. Работал в заводской многотиражной газете, на краевом телевидении, в приложении к краевой газете.
Печататься начал с 1967 года (стихи). Рассказы стали выходить с 1978 г., публиковались в местной печати, газетах «Московский комсомолец», «Литературная Россия», «Литературная газета», журналах «Смена», «Юность», «Огонек». В 1988 г. в Красноярском книжном издательстве вышел сборник рассказов «Дурной глаз». В 1990 г. в «библиотеке «Огонька» — сборник «Из рассказов Семена Корябеды». Позднее печатался в сборниках «Музей человека» и «Нечеловек-невидимка» издательства «Текст». Несколько рассказов вышли в коллективном сборнике «Die Sintflut» изд-ва «Fischer» в 1989 году. В 1995 году появился сборник «Там, где нас нет» (роман и две повести).
Награжден личной премией Бориса Стругацкого «Бронзовая улитка» в 1993 году за роман «Чугунный всадник», в 1995 году двумя профессиональными премиями «Странник» за повесть «Дорогой товарищ король» и роман «Там, где нас нет». Кроме того, этот роман получил специальный приз «Меч в камне» за лучшее произведение в жанре фэнтези, а также международный приз «Золотой Остап». В общем, килограммов двадцать железа и цветных металлов и 1,25 погонных метра меча.
В 1997 году в Санкт-Петербургском издательстве «Азбука» вышли книги «Там, где нас нет», «Устав соколиной охоты» и «Время Оно». В издательстве АСТ — роман «Посмотри в глаза чудовищ», написанный в соавторстве с Андреем Лазарчуком.
Лауреат премий «Малый Золотой Остап-95», «Золотой Остап-96», «Странник-95» и «Меч в камне-95» за роман «Там, где нас нет», «Странник-95» за повесть «Дорогой товарищ король», «Бронзовая улитка-92» за роман «Чугунный всадник», премии «Интерпресскон-97» за повесть «Змеиное молоко».
Член жюри премии «Странник».
Печататься начал с 1967 года (стихи). Рассказы стали выходить с 1978 г., публиковались в местной печати, газетах «Московский комсомолец», «Литературная Россия», «Литературная газета», журналах «Смена», «Юность», «Огонек». В 1988 г. в Красноярском книжном издательстве вышел сборник рассказов «Дурной глаз». В 1990 г. в «библиотеке «Огонька» — сборник «Из рассказов Семена Корябеды». Позднее печатался в сборниках «Музей человека» и «Нечеловек-невидимка» издательства «Текст». Несколько рассказов вышли в коллективном сборнике «Die Sintflut» изд-ва «Fischer» в 1989 году. В 1995 году появился сборник «Там, где нас нет» (роман и две повести).
Награжден личной премией Бориса Стругацкого «Бронзовая улитка» в 1993 году за роман «Чугунный всадник», в 1995 году двумя профессиональными премиями «Странник» за повесть «Дорогой товарищ король» и роман «Там, где нас нет». Кроме того, этот роман получил специальный приз «Меч в камне» за лучшее произведение в жанре фэнтези, а также международный приз «Золотой Остап». В общем, килограммов двадцать железа и цветных металлов и 1,25 погонных метра меча.
В 1997 году в Санкт-Петербургском издательстве «Азбука» вышли книги «Там, где нас нет», «Устав соколиной охоты» и «Время Оно». В издательстве АСТ — роман «Посмотри в глаза чудовищ», написанный в соавторстве с Андреем Лазарчуком.
Лауреат премий «Малый Золотой Остап-95», «Золотой Остап-96», «Странник-95» и «Меч в камне-95» за роман «Там, где нас нет», «Странник-95» за повесть «Дорогой товарищ король», «Бронзовая улитка-92» за роман «Чугунный всадник», премии «Интерпресскон-97» за повесть «Змеиное молоко».
Член жюри премии «Странник».
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 5 of 5 reviews
April 18, 2022
Слабо и скучно. Не единица конечно. Но даже на двоку по хорошему не тянет. Слушал книгу.
September 30, 2024
Почему бы рецензии к_лубочной пародии на роман Михаила Глебовича Успенского не быть на языке, как выразился бы мэтр почтенный Кренотен, "неталийском"?
La prima volta che lessi questo libro avevo tredici anni circa. Era l'epoca in cui'l Manuale delle Giovani Marmotte era l'equivalente del Nuovo Testamento. Lo è ancora, in un certo senso. Ma a quei tempi non avevo una comprensione integrale di cosa potesse significare: iniziare a scrivere a Krasnojarsk e finire il romanzo a San-Pietroburgo.
Із цим словник, мовляв, охляв. Однак передуюче попередньому речення виступає єдиним симптомом системності цієї рецензії. Незалежно від того, наскільки притягнуто це буде за ХXІV карат, приблизно перші 26о і ще одна сторінка - це Красноярськ. У контексті життєдіяльності аборигенів-тіктокерів (чи вже тіктокерів-аборигенів?) - в талановитості окремих діячів, добровільних відлюдників, у потенціалі математично узагальнених мас сумнівів намагаюсь не плодити (за причин відсутності безпосереднього контакту із специфікою інсування в Краї, та поза пропагандистського апарату). Досить передбачувано, Санкт набуває дії із внесенням діалектичного чатурбейту кохання зі смерт_тю, діючих до самого епілогу під протекцією і патронажем Єдиного і Неповторного Алхімічного Весілля.
I didn't like this book when i was 13, i can't say that i even notice it 24 years later. Though it's not such a waste as, fex, "the Jewel of Seven Stars" (1903) or [let it be] "the Silmarillion" (1917\77) - "Rastafaradish White" has a pop-blob sense of humour, can even compete with Benny Hill and Latamerican Oppositional Powers of Austin (LOPA); though it certainly can't accumulate enough 'face value' to bean the Black Adder.
В качестве компенсации единозвездию, приведу несколько довольно-таки интерпретативных и даже до известной степени живописных цитат:
"..фея Деррида играет с солдатами в шарады на раздевание" (достойно кисти и Дега и Петрова-Водкина и самого Караваджо, не говоря уже о фресках Ороско - заменить только солдат однояйцевыми узниками пломбирных вагончиков)
"Из-за скуки и получается, что каждое поколение учится на своих ошибках" (отчего, видимо, вынуждена я была браться дважды за несколько подвыцветший, но вовремя заизвестенный армораций рустикана в выгоревшем по низложении федерального дрона поле отныне легального)
"Самое скверное свойство истории состоит в том, что она, представляющая собой одно сплошное преступление, предпочитает не оставлять в живых свидителей" (почему бы не написать целую книгу под тем же гастрономически-порнографическим названием, исходя из одного этого, внятного и обманчиво застольного, как флейты Телемана, тезиса, Миша?)
"Не умел делать ничего хорошего, зато умел испохабить народные сказки" (если только народ не успевал испохабить их своими золотыми руками, растущими из святых мест, чаще всего обнаруживающихся на пустыре, точь под общественным договором с кодовым именем "Нецуа Баканасё", удачно и безыдейно маскирующим свалку бытовых отходов и нормативных актов, совершённых при помощи элементов быта до того, как они достигли стадии нерентабельности и долгожданного совершенства)
"Неизвестно ведь, можно ли мыть василисков" (известно ведь было ещё во время редакции первой трети первой части трилогии о Жихаре, примерно в одно время с написанием младшей из сестёр вессонов, смитов, опуса "More-n-more", по необратимому недоразумению спутанному с Книгой мормонов, небольшой коллекцией вырезок из газет, составленной немногочисленными, но благодарными клиентами Аркхемской богадёрни, то есть задолго до того, как рука, по непроверенным данным, похмельного Хамураппи потянулась к дедушкиному бальзаму..или Бальзаку..базальту, что ли?)
"..разве торговля - надругательство?" (разве - нет?)
"Кто знает, сколько их, ложных [истин], увековечено в граните, и сколько их, подлинных, скрыто под бесчисленными слоями извести?" (ещё раз, почему не писать в таком тоне, а не оркестрально витийствовать над нерушимыми объедками республик бесплодных, точно Индра, новолунно выплясывающий над сточной канавой?)
"Мёртвые всегда будут побеждать живых, потому что мёртвых всегда будет больше" (но тех, кто ошибочно полагает себя живыми, вместе с тем не будучи принятыми и среди мертвецов - последним таки не перещеголять числом)
..и смотрела я на фотографию в Энцидитной Общеклопедии - не долее минуты в общей сложности, однако виделось что-то от прижизненного Стоянова в лице Михаила Глебовича, и что-то от посмертного Ломоносова - что-то скреплявшее сознание: 64 года и для тех, кто пишет книги, получающие низкие оценки среди "обнищавшей интеллигенции", и для популяризаторов несуществующих или неосуществлённых наук - с бесмыссленной алчностью выделялись творческому человеку современниками, до сих не признающими иного труда, кроме своевременно оплачиваемого. Квадрат из восьмёрки, товарищи джентльлюди, режуще глаз недолговечен.
La prima volta che lessi questo libro avevo tredici anni circa. Era l'epoca in cui'l Manuale delle Giovani Marmotte era l'equivalente del Nuovo Testamento. Lo è ancora, in un certo senso. Ma a quei tempi non avevo una comprensione integrale di cosa potesse significare: iniziare a scrivere a Krasnojarsk e finire il romanzo a San-Pietroburgo.
Із цим словник, мовляв, охляв. Однак передуюче попередньому речення виступає єдиним симптомом системності цієї рецензії. Незалежно від того, наскільки притягнуто це буде за ХXІV карат, приблизно перші 26о і ще одна сторінка - це Красноярськ. У контексті життєдіяльності аборигенів-тіктокерів (чи вже тіктокерів-аборигенів?) - в талановитості окремих діячів, добровільних відлюдників, у потенціалі математично узагальнених мас сумнівів намагаюсь не плодити (за причин відсутності безпосереднього контакту із специфікою інсування в Краї, та поза пропагандистського апарату). Досить передбачувано, Санкт набуває дії із внесенням діалектичного чатурбейту кохання зі смерт_тю, діючих до самого епілогу під протекцією і патронажем Єдиного і Неповторного Алхімічного Весілля.
I didn't like this book when i was 13, i can't say that i even notice it 24 years later. Though it's not such a waste as, fex, "the Jewel of Seven Stars" (1903) or [let it be] "the Silmarillion" (1917\77) - "Rastafaradish White" has a pop-blob sense of humour, can even compete with Benny Hill and Latamerican Oppositional Powers of Austin (LOPA); though it certainly can't accumulate enough 'face value' to bean the Black Adder.
В качестве компенсации единозвездию, приведу несколько довольно-таки интерпретативных и даже до известной степени живописных цитат:
"..фея Деррида играет с солдатами в шарады на раздевание" (достойно кисти и Дега и Петрова-Водкина и самого Караваджо, не говоря уже о фресках Ороско - заменить только солдат однояйцевыми узниками пломбирных вагончиков)
"Из-за скуки и получается, что каждое поколение учится на своих ошибках" (отчего, видимо, вынуждена я была браться дважды за несколько подвыцветший, но вовремя заизвестенный армораций рустикана в выгоревшем по низложении федерального дрона поле отныне легального)
"Самое скверное свойство истории состоит в том, что она, представляющая собой одно сплошное преступление, предпочитает не оставлять в живых свидителей" (почему бы не написать целую книгу под тем же гастрономически-порнографическим названием, исходя из одного этого, внятного и обманчиво застольного, как флейты Телемана, тезиса, Миша?)
"Не умел делать ничего хорошего, зато умел испохабить народные сказки" (если только народ не успевал испохабить их своими золотыми руками, растущими из святых мест, чаще всего обнаруживающихся на пустыре, точь под общественным договором с кодовым именем "Нецуа Баканасё", удачно и безыдейно маскирующим свалку бытовых отходов и нормативных актов, совершённых при помощи элементов быта до того, как они достигли стадии нерентабельности и долгожданного совершенства)
"Неизвестно ведь, можно ли мыть василисков" (известно ведь было ещё во время редакции первой трети первой части трилогии о Жихаре, примерно в одно время с написанием младшей из сестёр вессонов, смитов, опуса "More-n-more", по необратимому недоразумению спутанному с Книгой мормонов, небольшой коллекцией вырезок из газет, составленной немногочисленными, но благодарными клиентами Аркхемской богадёрни, то есть задолго до того, как рука, по непроверенным данным, похмельного Хамураппи потянулась к дедушкиному бальзаму..или Бальзаку..базальту, что ли?)
"..разве торговля - надругательство?" (разве - нет?)
"Кто знает, сколько их, ложных [истин], увековечено в граните, и сколько их, подлинных, скрыто под бесчисленными слоями извести?" (ещё раз, почему не писать в таком тоне, а не оркестрально витийствовать над нерушимыми объедками республик бесплодных, точно Индра, новолунно выплясывающий над сточной канавой?)
"Мёртвые всегда будут побеждать живых, потому что мёртвых всегда будет больше" (но тех, кто ошибочно полагает себя живыми, вместе с тем не будучи принятыми и среди мертвецов - последним таки не перещеголять числом)
..и смотрела я на фотографию в Энцидитной Общеклопедии - не долее минуты в общей сложности, однако виделось что-то от прижизненного Стоянова в лице Михаила Глебовича, и что-то от посмертного Ломоносова - что-то скреплявшее сознание: 64 года и для тех, кто пишет книги, получающие низкие оценки среди "обнищавшей интеллигенции", и для популяризаторов несуществующих или неосуществлённых наук - с бесмыссленной алчностью выделялись творческому человеку современниками, до сих не признающими иного труда, кроме своевременно оплачиваемого. Квадрат из восьмёрки, товарищи джентльлюди, режуще глаз недолговечен.
June 14, 2020
If I could I would give zero or -1.
Story is boring, puns are lame and why it belongs to the Жихар series - I do not know.
First three books were superb, but is ... timewaster is too good word for it.
Story is boring, puns are lame and why it belongs to the Жихар series - I do not know.
First three books were superb, but is ... timewaster is too good word for it.
December 14, 2014
Минула Жихарева эпоха. Богатырь, много и плодотворно походивший по Многоборью, по иным краям, побывавший Там, Где Нас Нет, и однажды посланный за Смертью, стал древней легендой. Болтают, правда, что не помер он, как люди помирают (все у него не как у людей), а ушел в полную несознанку и ховается в дремучих лесах. Ждет, когда на некогда Многоборскую, а ныне Посконскую землю придет полный отстой - вот тут-то он и явит снова себя, витязя, и всех напрочь растормошит... И кто он после этого, спрашивается? Тьфу...
Времена, однако, изменились. Одни хронотопы расхронотопились, другие - наоборот. И если в Жихаревы времена бороться приходилось все больше со всякой хтонической заразой, то теперь - как будто историческую новеллу читаешь, против прежней-то "устареллы"...
Михаил Успенский двинул свою историю вперед - на эпоху, не меньше. "Белый хрен в конопляном поле" (знатоки геральдики, этот хрен в ваш огород) повествует о временах не легендарных, но уже вполне исторических. Роман "Там, где нас нет" вырос на тучных, но очень уж мусорных пажитях Великого Тупого - бескрайне разнообразного и всеохватывающего масскульта XX века, с его "Уллисом" и "Одиссеей 2001 года", с его кинотурком Живаго и бесстыдным повсеместным постмодернизмом; "Белый хрен" пророс на том же перегное, но укоренился уже в следующем культурном слое.
Это - магический рыцарский роман. Как обычно, Успенский сотворил восхитительный коктейль из аллюзий на классическую и современную литературу, но влил его в форму, которой прежде не больно-то увлекался - казалось бы. Однако тайное становится явным, если вспомнить, что в его переводах выходили произведения Роберта Говарда - и таким образом получает почетные права гражданства в посконской литературе Коган-варвар. А если еще принять во внимание потрясающую эрудицию Успенского по части европейской мифологии, воплотившуюся в романе в ряд весьма нетривиальных сюжетных ходов...
"Белый хрен" относится к книгам, которые могут и будут прочитаны разными людьми по-разному. Для одних это будет культурное пиршество. Для других - увлекательное чтиво. Кто-то непременно окажется сбит с толку. Книга получит честно заработанные премии и ругань.
А Жихарь будет упорно ждать, когда же в его мире наступит полный отстой.
И, видимо, так и не дождется.
Времена, однако, изменились. Одни хронотопы расхронотопились, другие - наоборот. И если в Жихаревы времена бороться приходилось все больше со всякой хтонической заразой, то теперь - как будто историческую новеллу читаешь, против прежней-то "устареллы"...
Михаил Успенский двинул свою историю вперед - на эпоху, не меньше. "Белый хрен в конопляном поле" (знатоки геральдики, этот хрен в ваш огород) повествует о временах не легендарных, но уже вполне исторических. Роман "Там, где нас нет" вырос на тучных, но очень уж мусорных пажитях Великого Тупого - бескрайне разнообразного и всеохватывающего масскульта XX века, с его "Уллисом" и "Одиссеей 2001 года", с его кинотурком Живаго и бесстыдным повсеместным постмодернизмом; "Белый хрен" пророс на том же перегное, но укоренился уже в следующем культурном слое.
Это - магический рыцарский роман. Как обычно, Успенский сотворил восхитительный коктейль из аллюзий на классическую и современную литературу, но влил его в форму, которой прежде не больно-то увлекался - казалось бы. Однако тайное становится явным, если вспомнить, что в его переводах выходили произведения Роберта Говарда - и таким образом получает почетные права гражданства в посконской литературе Коган-варвар. А если еще принять во внимание потрясающую эрудицию Успенского по части европейской мифологии, воплотившуюся в романе в ряд весьма нетривиальных сюжетных ходов...
"Белый хрен" относится к книгам, которые могут и будут прочитаны разными людьми по-разному. Для одних это будет культурное пиршество. Для других - увлекательное чтиво. Кто-то непременно окажется сбит с толку. Книга получит честно заработанные премии и ругань.
А Жихарь будет упорно ждать, когда же в его мире наступит полный отстой.
И, видимо, так и не дождется.
October 23, 2012
Конечно, это не Жихарь, но прочитать можно. Смешно.
Displaying 1 - 5 of 5 reviews