What do you think?
Rate this book


Tolstoy himself wrote of the plan behind his trilogy: "It's time to begin studying the Revolution, it's time for the artist to become a historian and a thinker... I not only acknowledge the Revolution - with such acknowledgement alone it would not be possible even to write a novel - I love its dark majesty, its world-wide scope. And that is the task of my novel - to create this majesty, this scope in all its complexity.
Unknown Binding
Published January 1, 1987
Заключительная часть трилогии, в которой Леша окончательно забросил Дашу с Катей и занялся пропагандой коммунизма. Самая невнятная из часть из серии, чем-то напоминает Разбойников, поставленных Дашей, где сюжет отредактирован красноармейцами с целью удовлетворять рамкам революционной справедливости. Мир романа окончательно разделился на черное и белое, белые - уже не браться, отцы и сыновья, а враги и гады, все мало мальски приличные люди перешли на сторону красной армии и под непрекращающимся "ураганным огнем" водворяют власть советов и массовую электрификацию.
”Люди выдумывают себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.”
”Я хочу пожирать жизнь, а вы меня потчуете сахарной водицей для страдающих половым бессилием…”
“Читать, но что? И охоты нет. Просто сидеть, думать - себе дороже станет. Вот, в самом деле, как жить иногда неуютно.”
”Из одной беды да в другую- вот как живём. И довели мужика до волчьего состояния: одно остается-горло грызть”
”В какую правду верили его однополчане? В какую правду верил он сам? В великую трагическую историю России? Но это была истина, а не правда. Правда - в движении, в жизни, - не в перелистанных страницах пыльного фолианта, а в том, что течёт в грядущее”
”Если человеку для счастья нужна непременно теплая постелька, да тихая лампа, да за спиной ещё полка с книгами, - такой не узнает счастья. Для такого оно всегда - завтра, а в один злосчастный день нет ни завтра, ни постельки. Для такого - вечное увы…”
”Философствование есть праздношатание мыслей”
”Россией рожден человек… Человек, потребовал права людям стать людьми. Это не мечта, это - идея, она на конце наших штыков, она осуществима…”