Московская сага. Тюрьма и мир

Московская сага #3

by Vasily Aksyonov, Vasily Aksyonov

"Поколение зимы", "Война и тюрьма", "Тюрьма и мир" - эти три романа составляют трилогию Василия Аксенова "Московская сага". Их действие охватывает едва ли не самые страшные в нашей истории годы: с начала двадцатых до начала пятидесятых - борьба с троцкизмом, коллективизация, лагеря, война с фашизмом, послевоенные репрессии.

Вместе со страной семья Градовых, три поколения российских интеллигентов, проходит все круги этого ада сталинской эпохи.

Genres: Russian Literature, Historical Fiction, Russia, Fiction, Literature

512 pages, Paperback

First published January 1, 1994

About the author

Vasily Pavlovich Aksyonov (Russian: Василий Аксенов) was a Soviet and Russian novelist. He is known in the West as the author of The Burn (Ожог, Ozhog, from 1975) and Generations of Winter (Московская сага, Moskovskaya Saga, from 1992), a family saga depicting three generations of the Gradov family between 1925 and 1953.

He was the son of Evgenia Ginzburg, jewish russian writer, teacher and survivor of a stalinist gulag.

Reviews

[Ann · Rating 5 out of 5]

This is the sequel to Generations of Winter, and it follows the younger characters in that novel into the 1950’s. Russia remains under brutal, despotic rulership and fear of arrest has not disappeared. The main characters are the members of the Gradov family – those story began in the prior novel. We follow the life of Boris IV, who (after being in a commando unit during WWII) becomes a famous athlete and somewhat decadent man about town. The plot also circles back to Krill, who in the first novel disappeared into the penal system, but survived and was released to live in exile near the Kolyma camp where he had been a prisoner. The reader sees in great detail this life in the Kolyma area after incarceration. Mitya, who the reader thought had been murdered by the Germans and thrown into a ravine in Poland, also survived – but as a powerful figure in the underworld of the gulag. Nina’s daughter (and Boris’ cousin) is picked up on the street by the secret police to be a sex slave for Beria. The plot continues to develop in many ways through many existing characters.
Once again we experience life in the Soviet Union – the repression and the propaganda – and the underlying pervasive fear of arrest. In my review of the first novel, I omitted the deep theme of art and literature in the Soviet Union – all of which was completely controlled and directed by the state. A number of the characters are artists and writers who try to make sense of (and stay alive in) this environment. In addition, Boris is an athlete, and the novel well portrays the importance of athletes in Soviet society.
As in the prior novel, Aksyonov’s writing is powerful and masterful. I will compare any novel I read in the future which is set in the Soviet Union during this time period to this duo, and I’m pretty sure the other novels will fall far short of the majesty, complexity and vivid detail of these two.

[John · Rating 5 out of 5]

Aksyonov's "Generations of Winter" is one of the finest novels of the last thirty years, and its sequel "The Winter's Hero" is equal to the first. The novel continues the lives of the Gradov family, introducing the next generation--all under the tyrannical reign of Stalin and his cronies.

Like "Generations of Winter" the book focuses on life in the Soviet union, with occasional glimpses at life in the Gulag. One of the most interesting parts of the book concerns the character "Ivan and a Half" who is infamous for running the eastern camps, despite his being a prisoner himself.

The book is a high-charged, tense, thrill to read. Akysyonov has a gift, very much like Solzhenitsyn, to lampoon communists in a very caustic manner--one which is well deserved. The communists in the two books well deserve the scorn with which Aksyonov treats them.

Beria is a central figure "The Winter's Hero", more so than the first. He is a first-rate scoundrel, using his position to prey upon women--particularly teenagers.

Stalin views himself as a god, unapproachable, eternal. Anyone who challenges these attributes is "put away."

Yet, Beria and Stalin are portrayed as human beings, not wholly evil men without the image of God still in them. They are both sentimental, sometimes humane, kind, jocular, and jovial.

Even the "heroes", the Gradov's, are not entirely praiseworthy. Every single character in the story--including the Gradov's are portrayed as sinners. Boris III, the patriarch, breaks his Hippocratic oath early in the first book. His wife, Mary, the matriarch, had an affair early in their marriage.

The book is full of human weakness--Boris IV is particularly shown to be weak in matters of sexual purity. Nina, too, is in and out of adulterous affairs throughout the book. Still, there is redemption coming. The end of the book we see a measure of justice and the hope for the future. There are still "heroes" left that will defy the tyrants, not in a violent revolution, but with acts of civil disobedience.

This is a profound book that shows humanity at its lowest, but never leaves you there. The image of God is still there, despite being suppressed and oppressed. There is still hope for redemption because God's presence is bound up with the spirit of man.

[Zorka Zamfirova · Rating 5 out of 5]

Odlično.

[S Moss · Rating 4 out of 5]

Boris’ Bildungsroman

For those who’ve read Life and Fate and Master and Margarita this book will seem to be covering similar terrain. While Grossman’s work is studious in detailing the horrors and disruptions in several Russian families during WWII and its Stalinist aftermath, and Bulgakov ironically mocks the period’s paranoia and hypocrisy, Aksyonov uses realism plus futurist fantasy in a comically satiric narrative of life events from late in WWII to 1953 for young Boris IV, son of a decorated Hero of the Soviet, killed in the last days of the war. During the war Boris had served in a secret military group (GRU) more devoted to killing Polish freedom fighters than Nazis, and afterwards he’s disillusioned and hampered in his education and career because his persecuted mother had married an American and left the country, which makes him a suspect even though they are not in contact.

Both Grossman and Bulgakov mention the wide-spread torture and general depravity of this period, but Aksyonov goes into horrifying, disgusting detail about the lives of those sent to work camps, especially the members of criminal gangs who dominate the camps’ life by torturing and killing without any hindrance. He focuses on sexual aspects, which may well be a dominant aspect that other writers like Solzhenitsyn hint at without going into detail. In fact, Aksyonov includes sexual episodes for many of his characters, from a released prisoner whose wife rejoins him at the camp for an unfettered release of sexual tension to Boris IV’s long-dreamed of sexual encounter with Vera, a nightclub singer, to a horrific, clownish fantasy about Beria’s depraved abduction and rape of an innocent girl from a subway stop. This complex episode combines sexual depravity with political obsession and ethnic antagonisms, as both Beria and Stalin are Georgians and not ethnic Russians, and ends with Beria’s personal vision of the future with him in charge to “transfer power from the Bolshevik rabble to the iron secret police agents, my guys” and play “Europe off against America…If there is a war, then it ought to be a hot one, like fucking A cold war is just masturbation. Of course I’ll make peace with Tito” (91). The boundaries between reality and Aksyonov’s fiction are difficult to determine, and although there’s mockery of Beria and sympathy for his rape victim, nonetheless the specific, sensual details (which can only be the result of Aksyonov’s own imagination) serve other purposes as well.

Aksyonov’s interest in poetry, and specifically an Italian Futurist movement that had some influence on young Russian artists post WWI, results in a delightful, surrealistic portrait of aging Professor Gordiner and his talented, poetic cat Velimir, able to recite poetry like his Futurist namesake. At first this bizarre episode seems included just to provide a romantic interlude between the professor and a former student, who is tiring of the affair, but it’s later revealed that he is also the mysterious, alienated father of Vera Gorda (152), the singer Boris IV loves. The episode with Gordiner brings to the surface Aksyonov’s interest in the irrational creativity that was key to this movement and was later squashed as cosmopolitan, decadent and dangerous, especially as it violated the puritanical ethics at the heart of communist control. However, this intriguing character appears only in this chapter and doesn’t show up again; he turns out to be as described, an “Intermission.”

In the post-WWII era boundaries are beginning to crumble, the influence of the West is seen in youthful behavior and dress, and the narrator seems to relish the unleashed youthful exuberance that dares to challenge the system by deliberately engaging in dangerous activities, such as forming a secret circle of Dostoyevsky readers, who are unwilling to align with Soviet optimism about the future under Stalin. Most of the characters are aware of the inherent idiocy in the tyrannically imposed, positivist Soviet system, which they have to tolerate and participate in for their survival. Especially poignant in this respect is the history of Boris’s school friend, Sasha Sherementiev, whose activities in Boris’ secret unit resulted in his losing his leg, after which he vanished. Several years later Boris and Sasha meet up at the nightclub where Boris is ogling Vera, and they resume their friendship. Reluctantly he tells of his bizarre post-war fate in a Korean intelligence unit, where the woman he loved was killed by an officer, who forced her to have sex with him and was jealous of Sasha. At some point, perhaps unbelievably, he returns to Korea and makes the officer reveal her body, enabling him to bring her skull to Moscow and proudly display it in a show of romantic bravura. Of course, the upshot of this situation is that Sasha, blacklisted from possible jobs or universities, is destitute, although with his Byronic spirit he’s not depressed by his harsh fate. However, any revolutionary impulse is dealt with harshly in Stalinist Russia; members of the Dostoyevsky Circle are discovered via surveillance of Vera, who is also the mistress of communist officials. When the members are arrested, Sasha resists violently and is killed.

Even for a careful reader, this is a challenging book because Aksyonov regularly mingles familiar name forms with full names, and the chameleon Mitya Sapunov, introduced in a previous novel as the young adopted son of Kirill and Cecilia Gradov, has acquired a multitude of names and identities as he devolved during a criminal career. His ultimate, most fearful identity is Ivan and a Half, the criminal overlord of the Kolyma prison camp. Initially, the reader is introduced to him under one of his criminal names Fomochka Zaprudnev, and it’s only while he’s brutally punishing another inmate for his homosexual behavior that the man’s he’s abusing calls him by his childhood name, and he snaps out of his brutality. This literary trick is also used in the final chapters with the revelation that Captain Nikolai Nefedov, assigned as a final interrogator for the aging grandfather Boris III after he’s arrested for making a speech in defense of Jewish doctors accused of a conspiracy against the ailing Stalin, is the son of Semyon Stroilo, who had adopted his revolutionary last name meaning “to build” to clearly demonstrate he was “a great follower of the movement, a crystal-pure Communist” (405). During a period of Revolutionary fervor (described in the previous novel), Stroilo had a brief affair with Nina Gradov, even though he was already married and had a son Nikolai. She was later disgusted by the relationship and broke it off, but Stroilo continued to suffer romantically making him “a great and proud man” (405) to his son. He remembers with nostalgia when he and his father wandered around the Gradovs’ house in the Silver Forest, feels attached to the Gradovs, and even calls Nina “Aunt” (405). Although Nefedov treats the grandfather humanely, the revelation of his connection with the Gradovs initially repulses Boris, before he becomes indifferent.

Equally interesting is the disclosure that characters who are believed to be dead are actually alive in the Kolyma camps or nearby towns, but apparently have made no attempt to reconnect with the main Gradov family in Moscow. Nina’s husband Stephan Kalistratov, a surgeon missing during the war and assumed dead, shows up in the Kolyma camp reveling in the opportunity to write Imaginist poetry and walking around like he’s a member of the Bloomsbury group; he’s befriended Kirill Gradov, Nina’s brother, who also doesn’t inform the family of his survival. Furthermore, Nina has already married Sandro Pevzner, a Jewish painter, with whom she has a feisty marriage. Surely this isn’t an oversight by Aksyonov, but it’s unclear whether this reflects the insouciance of “c’est la vie,” so that some characters simply adjust to the post-war situation and don’t try to “restore” a pre-war relationship, or another motive is at work. One woman moved to Magadan to be with her husband, only to discover he emerged from distant work camps with a new wife and two children, whom she accepted. Similarly, Nikita had a “field wife,” who turns up on Boris IV’s doorstep with their six-year-old son, hoping Boris’ family will take in the child, which they happily do, so she can go off to a new marriage.

The novel is essentially a “Bildungsroman” focused on Boris IV after he returns from the war and must decide who he is and what he will do with his life. At first he engages in riotous living, drinking and proud displays of his German trophy motorbike, but as he engages in a futile affair with a mature, promiscuous cabaret singer he begins to tire of the pursuit of pleasure that barely covers the harsher reality of ever-present terror of falling afoul of the authorities’ changeable whims and omniscient power. Soon he’s attached to a young girl whose naive emotional attachment to him as her hero (both as a medical student and as a champion motorbike racer) reawakens his own sincere, genuine nature, which gets its final impetus toward humane behavior when he accompanies his grandfather, Boris III, Dr. Gradov, who voluntarily makes a defense of falsely accused Jewish doctors, thereby challenging Soviet corruption and putting himself in danger rather than allow his name to be used as part of the accusation. Various colorful characters in the camps represent other approaches that challenge and even evade the repressive Soviet system, which ironically the distant labor camp facilitates: immersion in religious faith, fanatic belief that pure Marxist socialism will provide a Utopian future, and enjoyment of a literary circle that promotes unorthodox literary models. Even criminal elements enjoy a world of power that would not be possible in Russia’s capital, where the most powerful criminals occupy the Kremlin. Aksyonov's work is full of irony about the declared benefits of Communism under Stalin, all of which come to a screeching halt during Dr. Gradov’s interrogation, when Stalin, who had refused to believe or follow his doctors’ advice, is dying, and no one dares take responsibility for further action.

Aksyonov's novel begins with an odd epigraph, “And God came driving by in five automobiles, Boris Slutsky,” in which the poet likens Stalin to a “pagan idol, a usurper of the shining ideas of the revolution, a tyrant who had…propagated himself into five automobiles driving along in some unknown direction (3)…Its movement was unhurried and steady and inspired unimaginable horror” (4), unleashing a fear that displaced the country’s recently displayed valor during WWII. The novel shows how young Boris IV overcomes that fear and demonstrates the valor that his grandfather reflected by refusing to sign a false document.

[Ksusha Tokareva · Rating 5 out of 5]

Очень тяжёлая история, которая, как мне кажется, не может оставить ни одного читателя равнодушным.

Семья Градовых - это эталон силы. Эта семья даёт нам надежду на то, что сплотившись и постояв друг за друга, словно единое целое, не уступая ни смотря ни на что своим принципам, идеалам и здравому смыслу, не теряя веры и храня любовь в сердце, через пройденную боль и страдания, мы добьёмся справедливости, и она в конце концов восторжествует.

Градовы дарят нам надежду на то, что зло, что обрушилось на нас ни за что ни про что, можно победить, оно не вечно. Просто система так решила, что мы против неё и ей не нужно для этого доказательств. Она нас съест, лишь потому, что она под страхом высокопоставленной силы, выполняет свою работу и этим прикрывается. Видите ли так надо. А ведь эту самую систему подпитывают сами люди. Всегда же легче когда кто-то другой за нас всё решает, и это страшный изъян всей социальной структуры общества. Мы вверяем группке людей или одному человеку принятие важных решений, которые затрагивают нашу социальную, личную и рабочую жизнь и свободу, и не хотим нести за наш выбор никакой ответственности. Для того, чтобы избежать ответственности и спасти свою шкуру, люди готовы продать с потрохами ни в чём не повинных людей... Эта история должна нас чему-то научить.

[Fred Dameron · Rating 3 out of 5]

Hero is actually a 3 & 1/2 star book. Not as good as Generations of Winter, but not as bad as some reviewers have stated. The first 100 to 150 pages are not as well written, have, for me, the ugly stylistic issue of "Dear reader please forgive this intrusion..."and the sexual exploits of members of the Politburo really don't excite me. These parts are more likened to a poorly written porn novel from 1983. Hate those parts and they are there a lot in the first 150 to 200 pages. But, the last 200 pages become the rip roaring novel/novelist that we wrote so glowingly about from Generations of Winter. All together a good read, but it's not Generations. It is also not an "I need to write to make a buck book." As so many sequels are. Good read over all.

[Michael · Rating 4 out of 5]

This book is the follow up to "Generations of Winter" Book continues to follow the Gradov family as they exist in Russia with Stalin in charge. This book as in the first has some "experiential" chapters involving animals. This leads to the final sentence of the book showing Stalin as a beetle.

An excellent book in looking at the psychological state and impact upon culture in Russia during Stalin's regime.

[Nina · Rating 5 out of 5]

Do Kiryła w Magadanie dołącza Cyla. Jest też na Kołymie ich adoptowany syn, Mitia, o czym nie wiedzą. Do Moskwy, po trzech latach pomocy Polakom w budowie socjalizmu, wraca Borys, agent GRU, i on, jego miłosne i sportowe przygody najczęściej goszczą na łamach trzeciego tomu sagi. Jednak zwornikiem losów bohaterów w całej epopei jest dziadek Borysa Czwartego, Borys Gradow Trzeci, emerytowany profesor medycyny i generał, któremu w poprzednim tomie udało się ulżyć cierpieniom samego Stalina. Trylogię zamyka opis ostatniej zbrodni Stalina, czyli jego osobisty nadzór na śledztwem przeciwko tzw. spiskowi żydowskich lekarzy, przerwanego niespodziewaną śmiercią generalissimusa w marcu 1953 roku.

Motto ostatniej części sagi, pochodzące z wiersza Borysa Słuckiego, inspiruje Wasilija Aksionowa do zawartych we wstępie komentarzy na temat strachu i odwagi, uczuć, które nie całkiem są równorzędne. „... strach jest bardziej zrozumiały, bliższy biologii, jestestwu, w zasadzie pokrewny odruchowi, odwaga natomiast wydaje się bardziej skomplikowana”. Kraj, który niedawno, w czasie wojny, „... dokonywał cudów odwagi, skuty był [obecnie, od końca lat czterdziestych] obezwładniającym strachem pieciosamochodowego Stalina”.

W całej trylogii stalinowską Rosją rządzi strach. Odwaga, na przykład na polu bitwy, jest dla autora mniej ciekawym literackim tworzywem. Jednostkowych aktów odwagi, pojmowanej jako przeciwstawienie się obezwładniającemu strachowi przed systemem, jest niewiele. Z kolei wizerunek pięciosamochodowego Stalina, zapożyczony od Słuckiego, zapowiada wprowadzenie do książki takiego trochę bułhakowowskiego klimatu, gdzie groteska towarzyszy dramatowi. Szczególnie widać to w opisach łagiernego życia, z jego ulubionym kołymskim bohaterem o ksywie Półtora Iwana. Stalin, Bóg w pięciu limuzynach, nie jest jedynym zapożyczeniem z poezji. Inteligenci moskiewscy, nawet gdy trafiają do gułagu, nierzadko myślą poezją, ucieczka w literaturę, filozofię i sztukę jest dla nich sposobem na życie. Co więcej, nawet Ławrientij Beria, następca Dzierżyńskiego, Jagody i Jeżowa, okrutny i obleśny satyr, popisuje się swoją znajomością literatury rosyjskiej i zakorzenieniem w kulturze gruzińskiej.

Choć podobnie jak w poprzednich tomach, irytowały mnie trochę w Więzieniu i pokoju niektóre Intermedia, Wasilij Aksionow należy z pewnością do tych dobrych rosyjskich pisarzy, którzy są po prostu świetni. Język autora, język jego pełnokrwistych postaci, mężczyzn i kobiet, niestroniących także od śmiałych zachowań seksualnych, ciekawie ilustruje taki oto finalny cytat: „A tymczasem Stalin w postaci wspaniałego chrząszcza, połyskując pancernymi pokrywami, pełznął w trawie. Ni chuja nie rozumiał, po prostu ni chuja nie rozumiał.”

[Olga · Rating 3 out of 5]

The Gradovъ family

Сеттинг
"Московская сага" начинается в где-то там, в послереволюционных двадцатых. Но на даче интеллигентов-Градовых в Серебряном Бору, кажется, время остановилось, несмотря на интерес сыновей к теории революции и практике войны, несмотря на бунтарку дочь. Ведут себя там так, как будто за забором нет и не было событий последних лет, а юбилей Мэри Вахтанговны Градовой больше похож на бал из "Войны и мира".
Однако, нет - времена изменились. И это становится очевидно, когда повествование выбирается за пределы дачи Градовых. Волнения на улицах, лагеря, окопы, поселения ссыльных, коммунальные квартиры, блатные и стиляги - у Аксёнова есть это всё, и еще много разного.
В целом, из дня сегодняшнего книга показалась достаточно комплексным отражением реальности того времени. Семейная хроника - удобный формат, предполагающий большой объем. Можно ввести много персонажей: близкие родственники, дальние родственники, друзья и знакомые, случайные люди. Действие книги разворачивается на протяжении жизни нескольких поколений, временной промежуток большой, и исторических событий можно уместить много. В "Московской саге" всё именно так и получилось.

Герои
Кажется, что ни одна из бед того времени не обошла стороной семью Градовых. У каждой книги трилогии своё настроение: от интеллигентских развлечений и еще пока только игр в революцию первой книги - через лагеря, через войну - опять на допросы и в лагеря, опять в войну третьей книги, только на этот раз в холодную войну.

- Это война. Она нас всех перевернула, даже больше, чем лагеря...

Все герои описаны и прописаны хорошо. Они разные, и ни один мне не показался плоским или скучным. Всем членам семьи Градовых в той или иной мере досталось, и всем волей-неволей сочувствуешь.

Ничего особенного не происходит. Происходит только многомиллионный заговор людей, молчаливо договорившихся, что с ними ничего особенного не происходит. Особенное происходит только с теми, кто виноват, с нами же все в порядке, все как обычно. «Мы будем петь и смеяться, как дети, среди упорной борьбы и труда...» А между тем пытают не только арестованных, мы все – под пыткой.

Каждое поколение Градовых всё более и более потерянное, всё более и более метущееся. Самые цельные - Борис Никитич и Мэри, которые застали относительно спокойную дореволюционную жизнь. Их детей судьба била гораздо сильнее - события в стране полностью определили жизнь среднего поколения Градовых. У них не получалось любить того, кого хотелось любить, не получалось быть там, куда тянуло. События меняли их самих, гнули и ломали:

Казалось бы, что еще нужно человеку, который оставил свою марксистскую веру, будто змеиную кожу, в каторжных норах Колымы? Расконвоированность, хлеб насущный, радость и робость новой веры, мистические стихи в кругу утонченной интеллигенции, да ведь это же ренессанс «серебряного века» под дальстроевской маскировкой!

Маршал Никита Борисович Градов - как раз представитель среднего поколения, судьба которого получилась самой контрастной. На своём пути от лагерей к высшим армейским чинам он сам меняется и эволюционирует, пожалуй, заметнее всех. Его сын Борис четвёртый в детстве увидел, как арестовывают отца и мать, а юность его пришлась на Вторую мировую войну. После войны Борис ожидаемо не может найти себя в более спокойное время. События не подталкивают его - он сам кидается из крайности в крайность, и всё это объяснимо и логично.

Сильные мира сего
Семья семьёй, а политика и персоналии у власти - отдельная, заметная тема в книге. В злоключениях Градовых лично, хоть и мимоходом, участвуют Сталин и Берия, мелькают другие известные фамилии. Вымышленные персонажи, персонажи с реальными прототипами и люди из учебника истории переплетены настолько сильно, что непонятно, кто из них в итоге кто. И над всем этим парит Тоунсенд Рестон, корреспондент "Чикаго Трибьюн", который, кажется, смотрит на Союз глазами самого Аксёнова из эмиграции.
Политические события зачастую проиллюстрированы очень короткими но яркими эпизодами. Это не история в формате учебника, это, скорее, дополнения: оттенки и нюансы, которых нет в сухих фактах:

Вдруг все замерли на Воздвиженке. С крыши Четвертого Дома Советов спускался крюк. Из слухового окна две пары чьих-то рук дергали толстую веревку, стараясь подвести крюк под край портрета Троцкого. Оппозиция возмущенно взревела. В колоннах кто-то восторженно взвизгнул:
— Глянь, портрет хотят стащить!
Троцкий некоторое время еще швырял призывы, явно не понимая, что происходит, потом опять исторически застыл. Распахнулось соседнее окно, и в нем появился ближайший сподвижник Муралов с длинной половой щеткой. Наполовину высовываясь из окна, он елозил щеткой по стене, пытаясь перехватить зловредный гэпэушный снаряд.
— Ура! — вопили теперь восторженно в топчущихся колоннах.
Борьба щетки и крюка захватила всех. Троцкий отступил от окна и сказал приближенным:
— Мы проиграли. Массы инертны.
Между тем дело обстояло как раз наоборот: под давлением щетки крюк позорно ретировался. Массы с энтузиазмом аплодировали. Отсутствие чувства юмора помешало вождю перманентной революции использовать свой единственный шанс.

Отчетливо видно, что автор властьдержащих презирает, а по ходу событий и со временем презрения всё больше. Складывается ощущение, что вся третья книга посвящена тому, чтобы показать их максимально, до абсурда мерзкими.

Изложение
Плотность событий на страницу текста в "Московской саге" высокая, и читать не скучно. Повествование у Аксёнова получилось бодрое: пишет он хорошо, причём объясняться умеет и на языке интеллектуальной элиты, и по фене. И всё выходит органично и не бесит. Подбешивает только то, что ко многим перипетиям сюжета автор заметно подводит читателя. Иногда внезапно становится хорошо, как у маршала Градова с женой, которые после нескольких лет охлаждения отношений опять находят общий язык. И тут же заранее понятно, что что-то плохое вслед за этим случится очень быстно - ну да, маршал Градов нелепо погибает в зените, как говорится, славы. Точно так же очевидны все авторские "мостики": в конце второй книги находится сгинувший в лагерях Кирилл Градов - вот тебе и плавный переход к третей книге.

Из неожиданного - в книге есть включения сюрреализма про князя Андрея в обличье овчарки Пифагора, и Ленина, реинкарнировавшего в белку-Белка. Эти пассажи кажутся немного больными, но они действительно разбавляют рассказ и, поскольку небольшие, - пускай будут.

Из хорошего - есть антракты. Это обрывки новостей и всякое-разное, происходящее в Союзе и за его пределами в ту пору.

ОГПУ раскрыта вредительская и шпионская организация в снабжении населения важнейшими продуктами питания, имевшая целью создать в стране голод и вызвать недовольство среди широких масс рабочих и этим содействовать свержению диктатуры пролетариата. Вредительством были охвачены: Союзмясо, Союзрыба, Союзконсерв, Союзплодовощ и соответствующие звенья Наркомторга.

Если сюрреализм кажется вымученным и, возможно, лишним, то антракты как раз вписываются хорошо. Они добавляют исторический контекст в рассказ, построенный вокруг жизни Градовых, обеспечивают реалистичность.

Выводы
Книга большая, времени на неё ушло много. Что в результате?
Узнала ли я что-то новое? Нет.
Удивил ли автор? Тоже нет.
Было нескучно, было неплохо, местами ненадолго затягивало, но никаких открытых вопросов на потом не осталось.
Одноразово получилось.

[Nickolai · Rating 4 out of 5]

Написано на уровне второй книге трилогии, но значительно хуже первой части. Слишком много философии и мата. Но сюжет, надо отдать должное, довольно интересный. Автор хорошо завершил книгу, хотя за тридцать листов до конца казалось, что на многие вопросы ответа так и не будет.

[Valery Dostovalova · Rating 5 out of 5]

Каждый русский человек должен прочесть эту книгу. Потому что она про всех нас. Мой прадед был директором прииска в Восточной Сибири. Он много рассказывал про природу. Теперь думаю о тех, про кого он молчал...

[Alexandr Novikov · Rating 5 out of 5]

Слишком много мата. Произведение претендует на "классику" но такое количество мата скорее приравнивает его к "бульварному" роману. Если автор допускает мат, то он попросту не уважает читателя. Вот к примеру если в романе нет мата, то это ни кого не оскорбит, а если мат присутствует то это оскорбит тех людей для кого подобная речь не приемлема. Автор обязан это принимать во внимание, если он уважает своего читателя.

Что касается эротических сцен о которых много читал в других отзывах, то считаю что они описаны достаточно культурно, без лишних подробностей. Ни сколько не похоже на порнографию, как охарактеризовал это один из читателей в своей рецензии.

А в остальном книга очень понравилась. Нет таких ярких преувеличений жестокости Сталинского режима как у

Солженицина. Хотя некоторые факты довольно страшные. Для любителей Сталинской эпохи само то!

[Владимир · Rating 5 out of 5]

Сталинская эпоха – с 1925 по 1953 год – время действия трилогии Василия Аксенова «Московская сага». Вместе со всей страной семья Градовых, потомственных врачей, проходит все круги ада.
«Тюрьма и мир» – заключительная книга трилогии. Закончилась война, у людей появилась иллюзия, что теперь-то и начнется другая, свободная, счастливая жизнь. Но до конца сталинской эпохи еще далеко. Все будет в жизни наших героев – и «дело врачей», и борьба с космополитизмом, и легендарное восстание магаданских зеков…

[Anne Sanow · Rating 3 out of 5]

Continues where Generations of Winter left off, but this was a little looser, a little sloppier for my taste; I felt less invested in the characters. Still worth it for the follow-up, however.

[Simpson · Rating 4 out of 5]

Like it,

[Cws]

F Aks