What do you think?
Rate this book
A sírásó
A sírásót egyes helyeken vakondnak nevezik.
Ez itt a Vakond története.
Vlagyimir Krotisev, a huszonegy éves rövidlátó fiatalember, született sírásó. Már gyerekkorától rabul ejti a temetők világa, első sírját katonai szolgálata alatt ássa. Mikor a Moszkva-közeli kisvárosban, Zagorszkban állást kap féltestvére temetkezési vállalkozásában, a sorsa végképp megpecsételődik. Az ásáshoz remekül értő, de a mindennapokban nehezen eligazodó Vologya nemcsak szerelmi viszonyba kezd bátyja barátnőjével, de a temetkezési cégek ádáz, akár fegyveres összecsapásokba torkoló küzdelmeibe is belekeveredik.
A "Szovjetunió holttestén" élősködő évezredfordulós Oroszországban felcseperedő generációnak a gyermekkor az egyetlen hozzáférhető mítosza, a továbblépés, a karrierépítés lehetősége erősen korlátozott. Az Orosz Nemzeti Bestseller díjat elnyert regény ennek a posztszovjet embernek a kialakulási folyamatát mutatja be, ahogy a barátság, a szerelem, az árulás, a lét és a halál bonyolult kérdései és kihívásai révén a tapasztalatlan tinédzserből önálló döntéseket hozó felnőtt válik.
Ez itt a Vakond története.
Vlagyimir Krotisev, a huszonegy éves rövidlátó fiatalember, született sírásó. Már gyerekkorától rabul ejti a temetők világa, első sírját katonai szolgálata alatt ássa. Mikor a Moszkva-közeli kisvárosban, Zagorszkban állást kap féltestvére temetkezési vállalkozásában, a sorsa végképp megpecsételődik. Az ásáshoz remekül értő, de a mindennapokban nehezen eligazodó Vologya nemcsak szerelmi viszonyba kezd bátyja barátnőjével, de a temetkezési cégek ádáz, akár fegyveres összecsapásokba torkoló küzdelmeibe is belekeveredik.
A "Szovjetunió holttestén" élősködő évezredfordulós Oroszországban felcseperedő generációnak a gyermekkor az egyetlen hozzáférhető mítosza, a továbblépés, a karrierépítés lehetősége erősen korlátozott. Az Orosz Nemzeti Bestseller díjat elnyert regény ennek a posztszovjet embernek a kialakulási folyamatát mutatja be, ahogy a barátság, a szerelem, az árulás, a lét és a halál bonyolult kérdései és kihívásai révén a tapasztalatlan tinédzserből önálló döntéseket hozó felnőtt válik.
816 pages, Paperback
First published October 24, 2019
19 people are currently reading
374 people want to read
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 30 of 68 reviews
April 13, 2020
“Come, my spade. There is no ancient gentlemen but gardeners, ditchers and grave-makers: they hold up Adam's profession.” William Shakespeare - Hamlet
Earth rhymes with death… And the dead are interred in the earth…
‘Life of graveyard’ may sound paradoxically but cemeteries live their own life…
Earth is a novel about the funeral industry and all those who surround it. It is the book of the living and the dead…
Earth is a book of hopes and fears, beliefs and superstitions, everlasting art and vulgar kitsch, heat of love and coldness of mortification… It is a philosophical lamentation and a postmodernistic Necronomicon.
“At the moment of death, selfishness is undergoing a complete wreck.” Arthur Schopenhauer
Death is a final equilibrium of emptiness.
Earth rhymes with death… And the dead are interred in the earth…
‘Life of graveyard’ may sound paradoxically but cemeteries live their own life…
Earth is a novel about the funeral industry and all those who surround it. It is the book of the living and the dead…
“I’m fond of graveyard. Not some particular one but as a concept. It resembles an ocean. You stand before it and you understand that you’re but nothing. In the best case you’re just a fisher or a sailor, and only while alive.”
Earth is a book of hopes and fears, beliefs and superstitions, everlasting art and vulgar kitsch, heat of love and coldness of mortification… It is a philosophical lamentation and a postmodernistic Necronomicon.
“At the moment of death, selfishness is undergoing a complete wreck.” Arthur Schopenhauer
Death is a final equilibrium of emptiness.
January 14, 2021
DNF at 35%
Пора признать поражение и отложить в сторону этого нелауреата. Я ничего не имею против темы - я, вообще-то, Unnatural Causes дважды прочитала - но мне не нравится ни лирический герой, ни авторские с ним игры. Мне совершенно все равно, будет он жить или умрет, а тратить свою жизнь на бесстрастное перелистывание страниц меня еще в университете отучили.
Пора признать поражение и отложить в сторону этого нелауреата. Я ничего не имею против темы - я, вообще-то, Unnatural Causes дважды прочитала - но мне не нравится ни лирический герой, ни авторские с ним игры. Мне совершенно все равно, будет он жить или умрет, а тратить свою жизнь на бесстрастное перелистывание страниц меня еще в университете отучили.
January 24, 2025
Earth is a book about the realities of the Russian funeral business. More specifically, it's the story of Mole, the man who digs graves. The slogan of the work is “The first large-scale comprehension of Russian Thanatos”
780 страниц земли. Тема в принципе интересная, и начался роман очень хорошо, но ближе к завершению пошла масса лишнего, явно пустого текста с повторяющимися мыслями, что полностью убило впечатление от книги. Развитие сюжета остановилось где-то в середине романа, если точно, то после драки главного героя с братом. Чувствуется, что писал автор долго - некоторые персонажи и сюжетные линии во второй части просто брошены. (Лёха Крикун, например, хороший же типаж, кто ты, Лёха и зачем появлялся? Линия с часами недоработана. Опять же невнятное исчезновение Никиты, etc.) Половина книги написана отлично, читалась на одном дыхании, позволяла надеяться как минимум на какой-то твист в духе магического реализма. Однако дальше, глава за главой эта надежда заменялась чувством недоумения и усталости от прочитанного.
780 страниц земли. Тема в принципе интересная, и начался роман очень хорошо, но ближе к завершению пошла масса лишнего, явно пустого текста с повторяющимися мыслями, что полностью убило впечатление от книги. Развитие сюжета остановилось где-то в середине романа, если точно, то после драки главного героя с братом. Чувствуется, что писал автор долго - некоторые персонажи и сюжетные линии во второй части просто брошены. (Лёха Крикун, например, хороший же типаж, кто ты, Лёха и зачем появлялся? Линия с часами недоработана. Опять же невнятное исчезновение Никиты, etc.) Половина книги написана отлично, читалась на одном дыхании, позволяла надеяться как минимум на какой-то твист в духе магического реализма. Однако дальше, глава за главой эта надежда заменялась чувством недоумения и усталости от прочитанного.
January 26, 2020
«И бесконечный этот день тоже закончился»
И бесконечная книга закончилась тоже. Путеводитель по похоронной теме. От и до. Все в кинге есть и гробы и могилы и мероприятия похоронные и бандитские разборки и философские размышления. Сюжета только нет совсем.
Обе сцены в бане — самое лучшее в романе, особенно вторая.
И бесконечная книга закончилась тоже. Путеводитель по похоронной теме. От и до. Все в кинге есть и гробы и могилы и мероприятия похоронные и бандитские разборки и философские размышления. Сюжета только нет совсем.
Обе сцены в бане — самое лучшее в романе, особенно вторая.
February 18, 2020
Всю дорогу хотелось приоткрыть форточку, пока читал – настолько душный роман.
800 страниц, чтобы не закончить ни одну из сюжетных арок; с пересказом учебника по философии устами (довольно тупорылых) персонажей. Матерные афоризмы-охуизмы, пожалуй, единственное светлое пятно вот этого всего
800 страниц, чтобы не закончить ни одну из сюжетных арок; с пересказом учебника по философии устами (довольно тупорылых) персонажей. Матерные афоризмы-охуизмы, пожалуй, единственное светлое пятно вот этого всего
June 9, 2025
Iromba orosz nagyepika, és egyben: egy fejlődésregény gigantikus torzója. Vlagyimir, a szegény szláv tini az orosz hadseregben kérges markot szerez, amire nagy szüksége is van, mert féltestvére jóvoltából belesodródik két maffiaszerű temetkezési konszern belháborújába. Van itt minden: sok vodka, prostik, árulás, no és persze egy szénné tetovált femme fatale, aki egyfelől Vagyim mestere lesz, ami a halálkultuszt illeti, de közben meg alighanem ott használja ki őt, ahol tudja. Szóval van gond dögivel, de hát a gond teszi a gyermeket férfivé, sőt: férfi 2.0-vá, azaz - SÍRÁSÓVÁ.
Nagyszabású könyv. Egyfelől érződik rajta, hogy Jelizarov kábé mindent bele akar tömködni, ami a temetkezéssel kapcsolatos emberi tudást illeti. Szereplői oldalakon át diskurálnak benne a sírkövekhez használt cement ideális tulajdonságairól, a temetőkhöz kapcsolódó okkult rítusokról, vagy épp arról, hogyan kell télidőben szabványos sírt ásni. Nem túlzás kijelenteni, ha valaki elolvassa ezt a regényt, simán szerez annyi tudást, hogy temetkezési vállalkozást indítson Oroszországban - más kérdés, hogy amennyiben figyelmesen olvas, ettől el is megy a kedve. Ugyanakkor mindennek ellenére (vagy tán épp ezért) árad ebből a nyolcszáz oldalas monstrumból a befejezetlenség lehelete. Tele van mellékszálakkal, amelyekből akár lehetne is valami, de ami azt illeti, kifejezetten fontosnak tűnő szereplők vagy elemek is elvarratlanul tűnnek el a szövegből. Vagy itt van az okkultizmus kérdése, ami végig ott settenkedik a regényben, mintha bármelyik percben bedughatná fekete kecskepatáját az ajtón - aztán nem, mégse dugja be, a történet végső soron megmarad klasszikus Rastignac-sztorinak, csak itt hősünk nem a párizsi felső tízezerben akar a csúcsra törni, hanem az orosz hullabizniszben. Ilyen értelemben Jelizarov könyve a lebegtetett ígéretek regénye: feldob egy csomó labdát, hogy aztán ne üsse le őket. Ami amúgy meglepő módon legkevésbé sem zavart - nem hiányként érzékeltem, hanem állandó feszültségként.
Szerintem nem túlírt - egyszerűen nem csak a történet ösvényei vannak beleírva, hanem azok is, amelyek akár meg is történhetnének. De nem fognak. Legfeljebb egy második kötetben.
Nagyszabású könyv. Egyfelől érződik rajta, hogy Jelizarov kábé mindent bele akar tömködni, ami a temetkezéssel kapcsolatos emberi tudást illeti. Szereplői oldalakon át diskurálnak benne a sírkövekhez használt cement ideális tulajdonságairól, a temetőkhöz kapcsolódó okkult rítusokról, vagy épp arról, hogyan kell télidőben szabványos sírt ásni. Nem túlzás kijelenteni, ha valaki elolvassa ezt a regényt, simán szerez annyi tudást, hogy temetkezési vállalkozást indítson Oroszországban - más kérdés, hogy amennyiben figyelmesen olvas, ettől el is megy a kedve. Ugyanakkor mindennek ellenére (vagy tán épp ezért) árad ebből a nyolcszáz oldalas monstrumból a befejezetlenség lehelete. Tele van mellékszálakkal, amelyekből akár lehetne is valami, de ami azt illeti, kifejezetten fontosnak tűnő szereplők vagy elemek is elvarratlanul tűnnek el a szövegből. Vagy itt van az okkultizmus kérdése, ami végig ott settenkedik a regényben, mintha bármelyik percben bedughatná fekete kecskepatáját az ajtón - aztán nem, mégse dugja be, a történet végső soron megmarad klasszikus Rastignac-sztorinak, csak itt hősünk nem a párizsi felső tízezerben akar a csúcsra törni, hanem az orosz hullabizniszben. Ilyen értelemben Jelizarov könyve a lebegtetett ígéretek regénye: feldob egy csomó labdát, hogy aztán ne üsse le őket. Ami amúgy meglepő módon legkevésbé sem zavart - nem hiányként érzékeltem, hanem állandó feszültségként.
Szerintem nem túlírt - egyszerűen nem csak a történet ösvényei vannak beleírva, hanem azok is, amelyek akár meg is történhetnének. De nem fognak. Legfeljebb egy második kötetben.
November 10, 2019
это вышак
February 26, 2020
Михал Юрьич напердел жиденько ебанины пошлейшей, а мне читать.
January 2, 2021
"Земля" 3/5 🌠
Михаил Елизаров
Pe lângă umorul negru, tema abordată și copilăria interesantă a eroului nostru Volodea (Vladimir), care mi-au plăcut foarte mult, Elizarov m-a binecuvântat, și nu doar pe mine, cu istoria unui gropar.
Da, da, un gropar care de mic se simte bine vorbind despre moarte, cutumele înmormântării, el crește în cultura anilor '90, începutul anilor '00, unde banditismul și bussinesul mergeau mâna în mână, iar nivelul inteligenței depășeau cotele maximale!
Mulți dintre voi n-au să mă lase să zic minciuni, sunt foarte multe cărți cu început promițător și captivant, care întâlnește buturuga mică, și atunci se duce totul pe apa sâmbetei. Cartea subsemnatului este una dintre ele.
Eu nu știu de ce această carte a câștigat premiul rusesc "bestsellerul anului", pentru că sunt 782 de pagini în care creierul meu, care conviețuiește cu mulți reprezentați ai unei subculturi marginale, vorbesc despre "gopniși", nu a reușit să înțeleagă sensul acestei istorii.
Poate o fi vorba despre multiculturalism, poate l-o fi apucat nostalgia acelor vremuri și morbiditatea crescută în ultimii ani, poate...
După aproape 300 de lei cheltuiți, o lună de lectură sacadată, Elizarov este trimis pe polița cărțilot care m-au dezamăgit.
Sunt vinovată, eu am avut foarte mari așteptări de la ea, am auzit păreri încântate despre acest roman. Cum zic moldovenii din America: it was the worst idea ever to buy it!
Nu păcătuiesc, cartea are momentele ei de sclipire, le-am enumerat mai sus: copilăria lui Vova, unde mi-au plăcut foarte mult momentele sale de reflecție, personajul tatălui său, chiar și cel vitreg îmi pare ok; umorul negru, moartea ca o stare finită ale celor 7 miliarde de looseri; unele dialoguri în care pseudo-intelectualitatea lumii cimitirului sumbru încerca să arate gravitatea și cât de necesare sunt serviciile funerare cu meticulozitate îndeplinite.
În rest, acțiunea lipsită de noimă, celelalte personaje de-a dreptul ridicole, scenele de sex 🤦♀️🤦♀️🤦♀️, folosirea argoului în exces, Volodea rămâne mereu un infantil, el nu are o progresie a personajului, lucrând pentru cea mai sumbră meserie din lume, mai că ești obligat să ți se schimbe lumea în ochi, și dragostea Alinei apărute din neant, bizar.
Tot cercul de cititori s-a împărțit în 2 tabere: cei care au îndrăgit cartea, și cei care nu. Eu aparțin taberei nr.2, ea nu mi-a ajuns la inimă, a rămas blocată între dinți! În schimb nu lasă indiferent pe nimeni, o părere oricum veți avea!
Volodea (aka Vladimir, aka Vova), mai bine rămâneai în copilărie, pământul (земля) nu ți-a fost de folos.
#foxbooks #Citimpentruschimbare #elizarov #земля
Михаил Елизаров
Pe lângă umorul negru, tema abordată și copilăria interesantă a eroului nostru Volodea (Vladimir), care mi-au plăcut foarte mult, Elizarov m-a binecuvântat, și nu doar pe mine, cu istoria unui gropar.
Da, da, un gropar care de mic se simte bine vorbind despre moarte, cutumele înmormântării, el crește în cultura anilor '90, începutul anilor '00, unde banditismul și bussinesul mergeau mâna în mână, iar nivelul inteligenței depășeau cotele maximale!
Mulți dintre voi n-au să mă lase să zic minciuni, sunt foarte multe cărți cu început promițător și captivant, care întâlnește buturuga mică, și atunci se duce totul pe apa sâmbetei. Cartea subsemnatului este una dintre ele.
Eu nu știu de ce această carte a câștigat premiul rusesc "bestsellerul anului", pentru că sunt 782 de pagini în care creierul meu, care conviețuiește cu mulți reprezentați ai unei subculturi marginale, vorbesc despre "gopniși", nu a reușit să înțeleagă sensul acestei istorii.
Poate o fi vorba despre multiculturalism, poate l-o fi apucat nostalgia acelor vremuri și morbiditatea crescută în ultimii ani, poate...
După aproape 300 de lei cheltuiți, o lună de lectură sacadată, Elizarov este trimis pe polița cărțilot care m-au dezamăgit.
Sunt vinovată, eu am avut foarte mari așteptări de la ea, am auzit păreri încântate despre acest roman. Cum zic moldovenii din America: it was the worst idea ever to buy it!
Nu păcătuiesc, cartea are momentele ei de sclipire, le-am enumerat mai sus: copilăria lui Vova, unde mi-au plăcut foarte mult momentele sale de reflecție, personajul tatălui său, chiar și cel vitreg îmi pare ok; umorul negru, moartea ca o stare finită ale celor 7 miliarde de looseri; unele dialoguri în care pseudo-intelectualitatea lumii cimitirului sumbru încerca să arate gravitatea și cât de necesare sunt serviciile funerare cu meticulozitate îndeplinite.
În rest, acțiunea lipsită de noimă, celelalte personaje de-a dreptul ridicole, scenele de sex 🤦♀️🤦♀️🤦♀️, folosirea argoului în exces, Volodea rămâne mereu un infantil, el nu are o progresie a personajului, lucrând pentru cea mai sumbră meserie din lume, mai că ești obligat să ți se schimbe lumea în ochi, și dragostea Alinei apărute din neant, bizar.
Tot cercul de cititori s-a împărțit în 2 tabere: cei care au îndrăgit cartea, și cei care nu. Eu aparțin taberei nr.2, ea nu mi-a ajuns la inimă, a rămas blocată între dinți! În schimb nu lasă indiferent pe nimeni, o părere oricum veți avea!
Volodea (aka Vladimir, aka Vova), mai bine rămâneai în copilărie, pământul (земля) nu ți-a fost de folos.
#foxbooks #Citimpentruschimbare #elizarov #земля
January 21, 2020
Странные ощущения остались от этой книги. Это совсем не какой то магический реализм, скорее такое исследование современной нашей эпохи и поколения через призму суеверий и того магического сознания который в нашей стране заменяют веру и религию подавляющему большинству населения. В очередной раз убеждаюсь что православие (заявленная религия для русских) в представлении народа это всего лишь жуткий набор каких то языческих ритуалов и странных верований. Так и здесь, автор повествования с детства зациклен на идее кладбища и смерти и поневоле втягивается в эту тему. В книге меня поразили прежде всего несоответствие интеллигентского происхождения и прекрасных ген. Сам факт, что мальчик вырос каким то тупым бездарным неучем. Это даже не вопрос не успехов в школе и плохих оценок, общий уровень развития и полного нежелания учиться и развиваться.
То же самое касается и первого сына неудачника математика. Слабо верится в такого жуткого отпрыска, чудесной иллюстрации тех самых народных героев братков из 90х.
Вторая часть книги, связана непосредственно с работой на кладбище наоборот преподносит нам героя не по годам развитого и умного, этакого автодидакта, моментально схватывающего сложности работы во взрослом мире прожженных бандитов.
Это собственно мои основные претензии к книге. Не верю я в таких героев.
Книга читается легко, буквально на одном дыхании. Прекрасно передан сам дух того странного времени.
То же самое касается и первого сына неудачника математика. Слабо верится в такого жуткого отпрыска, чудесной иллюстрации тех самых народных героев братков из 90х.
Вторая часть книги, связана непосредственно с работой на кладбище наоборот преподносит нам героя не по годам развитого и умного, этакого автодидакта, моментально схватывающего сложности работы во взрослом мире прожженных бандитов.
Это собственно мои основные претензии к книге. Не верю я в таких героев.
Книга читается легко, буквально на одном дыхании. Прекрасно передан сам дух того странного времени.
May 6, 2020
Ну, честно говоря, ещё в середине было понятно, что это всё никуда не ведёт.
February 22, 2023
IM FREE!! FINALLY IM FREE!!! (не смотрите, что стоит 3☆, их на самом деле должно быть 3.5)
что я ожидала: чел волею судеб стал копателем могил и из плюс-минус нормального среднестатистического гражданина постепенно опустился по всем критериям до непонятного хтонического существа, так сказать из Ваньки в Харона-оборванца.
что я получила: много философского пиздежа о фантастической смерти и где она обитает; много философского пиздежа о том что происходит с человеком после умирания, и как в целом смерть влияет на всё и пр. и пр. много-много философско-антропологических и этнограических измышлений. умирание, разложение, зачахание, распад и всё прочее классное и весёлое.
что интересного: похоронный бизнес. важная часть истории, помимо вопрошаний о смерти, крутится именно вокруг похоронного бизнеса и конкуренции за трупы дедов и бабок. ведь и правда, что обслуживание мертвяков может и не всегда прибыльное дело, но точно стабильное - в России народ мрёт направо и налево. хоть что-то хорошее.
ещё: не хочу прозвучать, как sweet summer child, хоть я и правда родилась летом, но... мизогиния беспросветная и неполиткоректная лексика кринжовые пиздец. и я прекрасно понимаю, что персонажи в большинстве своём гопари провинциальные. и я прекрасно понимаю, что люди не осознают значимость употребления (простигосподи) "правильной" лексики, но йобаный стыд!! к ненормативной лексике претензий нет. хуй с ней.
в общем и целом: эта книга даёт вайб "этот созвон в зуме можно было уместить с емейл", мне показалось, что как-то слишком много всего и слишком долго всего. из-за этого остались хвосты сюжетные - много вопросиков, что стало с теми или иными персонажами. понимаю, что раз автор так написал, значит так надо, но это как в супергеройских фильмах "окей, спасли людей, а что делать с разрушенным городом?". местами очень интересно, местами приходится с мачете пробираться через джунгли хуйни, находясь по пояс в воде с пираньями, но такова уж сущность современной россйской прозы.
что я ожидала: чел волею судеб стал копателем могил и из плюс-минус нормального среднестатистического гражданина постепенно опустился по всем критериям до непонятного хтонического существа, так сказать из Ваньки в Харона-оборванца.
что я получила: много философского пиздежа о фантастической смерти и где она обитает; много философского пиздежа о том что происходит с человеком после умирания, и как в целом смерть влияет на всё и пр. и пр. много-много философско-антропологических и этнограических измышлений. умирание, разложение, зачахание, распад и всё прочее классное и весёлое.
что интересного: похоронный бизнес. важная часть истории, помимо вопрошаний о смерти, крутится именно вокруг похоронного бизнеса и конкуренции за трупы дедов и бабок. ведь и правда, что обслуживание мертвяков может и не всегда прибыльное дело, но точно стабильное - в России народ мрёт направо и налево. хоть что-то хорошее.
ещё: не хочу прозвучать, как sweet summer child, хоть я и правда родилась летом, но... мизогиния беспросветная и неполиткоректная лексика кринжовые пиздец. и я прекрасно понимаю, что персонажи в большинстве своём гопари провинциальные. и я прекрасно понимаю, что люди не осознают значимость употребления (простигосподи) "правильной" лексики, но йобаный стыд!! к ненормативной лексике претензий нет. хуй с ней.
в общем и целом: эта книга даёт вайб "этот созвон в зуме можно было уместить с емейл", мне показалось, что как-то слишком много всего и слишком долго всего. из-за этого остались хвосты сюжетные - много вопросиков, что стало с теми или иными персонажами. понимаю, что раз автор так написал, значит так надо, но это как в супергеройских фильмах "окей, спасли людей, а что делать с разрушенным городом?". местами очень интересно, местами приходится с мачете пробираться через джунгли хуйни, находясь по пояс в воде с пираньями, но такова уж сущность современной россйской прозы.
April 23, 2020
Антей или Мертвые сраму не имут
Я приложил Некрономикон к уху.
И запредельный космический Хаос
Заговорил со мной голосом Ктулху
До сих пор не имела опыта знакомства с сочинениями Михаила Елизарова, всякий раз, как собиралась прочесть что-нибудь, находился человек. который говорил: "Не делайте этого, если вы себе не враг". Брала книгу другого писателя, на время забывая о намерении спознаться с елизаровским творчеством. Однако в этом году, когда "Земля" фаворит Нацбеста - пришла пора. Нет, она не влюбилась, но и не так страшен автор, как его мамлюют.
Нормальная крепкая проза, не производит впечатления маргинальной, несмотря на то, что в качестве объекта изображения выбран пограничный, во всех возможных смыслах, похоронный бизнес. Русская литература, в отличие от западной, к кладбищенской теме не часто обращается. Я теперь не о криминальном романе и не о жутиках, все-таки имею в виду серьезные книги. Кажется только у Золотухи в "Свечке" есть недолгий, среди мытарств героя, период кладбищенской жизни.
Отчасти вопрос ментальности, всегда коррелирующий с имущественно-денежной сферой: в западной традиции боль от ухода близкого человека частично компенсируется видами на наследство, в России на первый план выдвигается: "хоронить на что?" Светлого восточного приятия смерти, даруемого буддизмом, мы тоже лишены. Как дети, чье понимание посмертия законсервировано на стадии: "тишина. И мертвые с косами стоят"
В этом отношении "Земля" правильная и своевременная книга. Надо уже потихоньку взрослеть. И хорошо выстроена: отчасти семейная сага, но без немыслимых экскурсов во глубину сибирских руд; частью роман взросления, тоже без ненужных рефлексий: немалая доля производственного романа - и это хорошо. Никогда не пойму отношения к литературе, описывающей труд, как к ублюдку соцреализма. Работа - немалая часть жизни, посредством которой человек самоутверждается и реализуется, выстраивает отношения в социуме, завоевывает и подтверждает статус, да зарабатывает, в конце концов.
Вот отношением к тому, что жизнь заставила делать, герой меня и купил. Владимир Кротов, не поступивший в институт, ожидаемо забрит в солдаты, да не куда-нибудь, а в стройбат. Про "заменяют экскаватор" помнят даже те, кому служить не приходилось и не грозило. Нет, легко не было, но близость к земле с необходимостью перекидывать вручную мегатонны ее, не в абсурдистском ключе "от забора до обеда", а с конкретной целью, все это как-то изначально правильно настраивает на дальнейшее восприятие персонажа и его истории. Не просто не бездельник, но человек, уважающий процесс труда, гармонизирующий пространство-время посредством того инструмента, какой достался.
В христианской традиции - нести свой крест, в исламе хукукуллах, в буддизме следовать дхарме, в даосизме - дао. Заступ и лопата не хуже скальпеля хирурга или учительской указке. Просто тебе досталось это: бери, осваивай, стань лучшим. Смешно? Нисколько. И она вся такая, правильная, эта книга. Когда основание крепкое, здание можно украшать башенками немыслимых лавстори с татуированной сверху донизу Femme Fatal (Громадный!); обвешивать контрфорсами реалий похоронного бизнеса; даже горгульи и флюгеры эзотерики с психоделикой не утяжелят - выдержит.
Автор не пренебрегает ничем. В романе будет все, что вы хотели узнать о похоронном бизнесе, но стеснялись спросить; роковая любовь к роковой женщине; немыслимое количество шуток-прибауток на темы любви и смерти, (большей частью с использованием обсценной лексики), для читателей попроще, и обширный квазифилософский дискурс о смерти - для тех, что поумнее.
Печально, что со второй трети это вырождается в совокупления, перемежающиеся лекциями на темы посмертия: от технологического цикла изготовления памятника и бальзамирования до трансцендентного и трансцендентального. А к финалу вовсе прибывает балалаечной Эпифанией. Но тут уж, кто на что учился:
Покойники – это… – Гапон поглядел на стену, словно там была написана подсказка. – Как бы, бля, поделикатнее-то выразиться? Мёртвое золото!..
Я приложил Некрономикон к уху.
И запредельный космический Хаос
Заговорил со мной голосом Ктулху
До сих пор не имела опыта знакомства с сочинениями Михаила Елизарова, всякий раз, как собиралась прочесть что-нибудь, находился человек. который говорил: "Не делайте этого, если вы себе не враг". Брала книгу другого писателя, на время забывая о намерении спознаться с елизаровским творчеством. Однако в этом году, когда "Земля" фаворит Нацбеста - пришла пора. Нет, она не влюбилась, но и не так страшен автор, как его мамлюют.
Нормальная крепкая проза, не производит впечатления маргинальной, несмотря на то, что в качестве объекта изображения выбран пограничный, во всех возможных смыслах, похоронный бизнес. Русская литература, в отличие от западной, к кладбищенской теме не часто обращается. Я теперь не о криминальном романе и не о жутиках, все-таки имею в виду серьезные книги. Кажется только у Золотухи в "Свечке" есть недолгий, среди мытарств героя, период кладбищенской жизни.
Отчасти вопрос ментальности, всегда коррелирующий с имущественно-денежной сферой: в западной традиции боль от ухода близкого человека частично компенсируется видами на наследство, в России на первый план выдвигается: "хоронить на что?" Светлого восточного приятия смерти, даруемого буддизмом, мы тоже лишены. Как дети, чье понимание посмертия законсервировано на стадии: "тишина. И мертвые с косами стоят"
В этом отношении "Земля" правильная и своевременная книга. Надо уже потихоньку взрослеть. И хорошо выстроена: отчасти семейная сага, но без немыслимых экскурсов во глубину сибирских руд; частью роман взросления, тоже без ненужных рефлексий: немалая доля производственного романа - и это хорошо. Никогда не пойму отношения к литературе, описывающей труд, как к ублюдку соцреализма. Работа - немалая часть жизни, посредством которой человек самоутверждается и реализуется, выстраивает отношения в социуме, завоевывает и подтверждает статус, да зарабатывает, в конце концов.
Вот отношением к тому, что жизнь заставила делать, герой меня и купил. Владимир Кротов, не поступивший в институт, ожидаемо забрит в солдаты, да не куда-нибудь, а в стройбат. Про "заменяют экскаватор" помнят даже те, кому служить не приходилось и не грозило. Нет, легко не было, но близость к земле с необходимостью перекидывать вручную мегатонны ее, не в абсурдистском ключе "от забора до обеда", а с конкретной целью, все это как-то изначально правильно настраивает на дальнейшее восприятие персонажа и его истории. Не просто не бездельник, но человек, уважающий процесс труда, гармонизирующий пространство-время посредством того инструмента, какой достался.
В христианской традиции - нести свой крест, в исламе хукукуллах, в буддизме следовать дхарме, в даосизме - дао. Заступ и лопата не хуже скальпеля хирурга или учительской указке. Просто тебе досталось это: бери, осваивай, стань лучшим. Смешно? Нисколько. И она вся такая, правильная, эта книга. Когда основание крепкое, здание можно украшать башенками немыслимых лавстори с татуированной сверху донизу Femme Fatal (Громадный!); обвешивать контрфорсами реалий похоронного бизнеса; даже горгульи и флюгеры эзотерики с психоделикой не утяжелят - выдержит.
Автор не пренебрегает ничем. В романе будет все, что вы хотели узнать о похоронном бизнесе, но стеснялись спросить; роковая любовь к роковой женщине; немыслимое количество шуток-прибауток на темы любви и смерти, (большей частью с использованием обсценной лексики), для читателей попроще, и обширный квазифилософский дискурс о смерти - для тех, что поумнее.
Печально, что со второй трети это вырождается в совокупления, перемежающиеся лекциями на темы посмертия: от технологического цикла изготовления памятника и бальзамирования до трансцендентного и трансцендентального. А к финалу вовсе прибывает балалаечной Эпифанией. Но тут уж, кто на что учился:
Покойники – это… – Гапон поглядел на стену, словно там была написана подсказка. – Как бы, бля, поделикатнее-то выразиться? Мёртвое золото!..
December 26, 2019
Однажды в детстве мне приснился кошмар. Когда я проснулась, мне казалось, что слышно, как сердце колотится о ребра. В комнате было как-то необычно темно. Я лежала, оцепенев от страха, и не могла понять, проснулась я или все еще сплю, а может, это не сон и не реальность, а что-то другое.
В начале книги главный герой Владимир приходит к мысли, что именно тогда, когда человек впервые осознает свою смертность, кончается детство. В ту ночь, когда я не могла понять, проснулась или нет, в каком-то смысле кончилось моё детство.
С тех пор иногда я просыпаюсь по ночам и думаю вот о чем: однажды я точно так же усну и больше не проснусь. Жизнь будет идти своим чередом, но я уже не узнаю, что будет дальше. И от этих мыслей становится душно, липкий страх держит меня и не отпускает до самого утра.
Когда я начинала читать «Землю», я ожидала, что роман развеет мои страхи. Я ждала, что Михаил Елизаров расскажет мне историю, после которой я скажу: «Да, теперь все ясно. Теперь я вижу, что смерть — это вот так, и бояться нечего.» Но когда я дочитала до последней точки, все запуталось еще больше. Мне никто не дал ответов на мои вопросы. Наоборот, мне показали, что все сложнее, чем я себе представляла. Вот я думаю о своей смерти, и что смерть — это когда ты умер и тебя положили в землю, и все. А бывает, что человек каждое утро встает на работу, ходит на встречи, о чем-то говорит с другими людьми, а сам давно мертвый внутри. А ещё бывает, что мы живём и не замечаем, как из одной сущности умираем в другую.
В центре романа смерть. Какая она, как человек к ней относится, как пытался ее понять и приручить. Можно относиться к ней с цинизмом, можно романтизировать, можно восхищаться, можно пытаться с ней подружиться… Разное восприятие смерти автор умело показывает через своих героев. Но все, что люди придумывают о смерти и посмертии, нужно, чтобы защититься. На самом деле, нам всем просто страшно и мы постоянно ищем способ обдурить себя, лишь бы оттянуть момент, не признавать своей смертности. В итоге вместо того, чтобы жить, носимся со своей смертью, баюкаем ее, заботимся. Может быть, нам было бы проще, если бы хватило смелости признаться себе, что мы в какой-то степени уже мертвы. Как это сделала Алина. А может, так только хуже?
Роман «Земля» отличается от большинства современной литературы. Он вполне может стать классикой через несколько десятилетий, как сегодня для нас классикой стали произведения Достоевского. И я не просто так упомянула Фёдора Михайловича: его присутствие четко ощущается на страницах «Земли».
Это роман-матрешка. Такая волшебная шкатулка с секретами. Между строками видимого текста скрываются еще десятки строк невидимого. Этот невидимый текст слышишь примерно так же, как слышит голоса Володя. Чем дальше читаешь книгу, тем больше находишь скрытых смыслов, отсылок к другим произведениям, к трудам философов. С каждой прочитанной главой все глубже копаешь в себе и узнаешь много интересного.
«Земля» – огромный роман. Это том в 782 страницы, написанный отличным языком. В романе каждое слово стоит на своем месте. Эта история так захватывает, что не успеваешь понять, как доходишь до конца. Веришь в каждого героя, в каждое событие. Да, так действительно бывает, мы так живем. Мы так умираем. И никакой мистики. Хотя, все-таки какая-то доля мистики есть. Все, что происходит с Володей, когда он встречает Дениса Борисовича, немного отзывается во мне Булгаковым и Данте. Кстати, к последнему в «Земле» тоже есть очень явные отсылки.
Сложную, глубокую «Землю» сложно полностью понять с первого раза. Я точно знаю, что еще вернусь к этой книге, может, даже не один раз. Не могу сказать, что мне стало легче думать о смерти. Но точно знаю, что теперь я думаю о ней по-другому. Поэтому роман Михаила Елизарова стал для меня одной из главных книг, которые я читала. Я знаю, что у «Земли» будет продолжение и очень его жду.
В начале книги главный герой Владимир приходит к мысли, что именно тогда, когда человек впервые осознает свою смертность, кончается детство. В ту ночь, когда я не могла понять, проснулась или нет, в каком-то смысле кончилось моё детство.
С тех пор иногда я просыпаюсь по ночам и думаю вот о чем: однажды я точно так же усну и больше не проснусь. Жизнь будет идти своим чередом, но я уже не узнаю, что будет дальше. И от этих мыслей становится душно, липкий страх держит меня и не отпускает до самого утра.
Когда я начинала читать «Землю», я ожидала, что роман развеет мои страхи. Я ждала, что Михаил Елизаров расскажет мне историю, после которой я скажу: «Да, теперь все ясно. Теперь я вижу, что смерть — это вот так, и бояться нечего.» Но когда я дочитала до последней точки, все запуталось еще больше. Мне никто не дал ответов на мои вопросы. Наоборот, мне показали, что все сложнее, чем я себе представляла. Вот я думаю о своей смерти, и что смерть — это когда ты умер и тебя положили в землю, и все. А бывает, что человек каждое утро встает на работу, ходит на встречи, о чем-то говорит с другими людьми, а сам давно мертвый внутри. А ещё бывает, что мы живём и не замечаем, как из одной сущности умираем в другую.
В центре романа смерть. Какая она, как человек к ней относится, как пытался ее понять и приручить. Можно относиться к ней с цинизмом, можно романтизировать, можно восхищаться, можно пытаться с ней подружиться… Разное восприятие смерти автор умело показывает через своих героев. Но все, что люди придумывают о смерти и посмертии, нужно, чтобы защититься. На самом деле, нам всем просто страшно и мы постоянно ищем способ обдурить себя, лишь бы оттянуть момент, не признавать своей смертности. В итоге вместо того, чтобы жить, носимся со своей смертью, баюкаем ее, заботимся. Может быть, нам было бы проще, если бы хватило смелости признаться себе, что мы в какой-то степени уже мертвы. Как это сделала Алина. А может, так только хуже?
Роман «Земля» отличается от большинства современной литературы. Он вполне может стать классикой через несколько десятилетий, как сегодня для нас классикой стали произведения Достоевского. И я не просто так упомянула Фёдора Михайловича: его присутствие четко ощущается на страницах «Земли».
Это роман-матрешка. Такая волшебная шкатулка с секретами. Между строками видимого текста скрываются еще десятки строк невидимого. Этот невидимый текст слышишь примерно так же, как слышит голоса Володя. Чем дальше читаешь книгу, тем больше находишь скрытых смыслов, отсылок к другим произведениям, к трудам философов. С каждой прочитанной главой все глубже копаешь в себе и узнаешь много интересного.
«Земля» – огромный роман. Это том в 782 страницы, написанный отличным языком. В романе каждое слово стоит на своем месте. Эта история так захватывает, что не успеваешь понять, как доходишь до конца. Веришь в каждого героя, в каждое событие. Да, так действительно бывает, мы так живем. Мы так умираем. И никакой мистики. Хотя, все-таки какая-то доля мистики есть. Все, что происходит с Володей, когда он встречает Дениса Борисовича, немного отзывается во мне Булгаковым и Данте. Кстати, к последнему в «Земле» тоже есть очень явные отсылки.
Сложную, глубокую «Землю» сложно полностью понять с первого раза. Я точно знаю, что еще вернусь к этой книге, может, даже не один раз. Не могу сказать, что мне стало легче думать о смерти. Но точно знаю, что теперь я думаю о ней по-другому. Поэтому роман Михаила Елизарова стал для меня одной из главных книг, которые я читала. Я знаю, что у «Земли» будет продолжение и очень его жду.
February 23, 2020
Уже несколько дней думаю и никак не могу остановиться, что кладбищенская тема в последнее время как-то завладела умами людей - но не в изводе типа сходить потосковать на кладбище, послушать грустную музычку, а именно в плане осмысления. Мне на ум пришло сразу две истории: во-первых, литература, это Елизаров и "Реконструкция" Секисова (и там, и там подозрительные женщины заявляют, что мертвы внутри, и там и там у здорового героя есть какой-то изъян в области органов чувств, который помогает им получать информацию о чем-то таком, о чем другие не знают; но про разницу объёмов говорить я не буду); во-вторых, журналистика, в которой есть скандал с Голуновым, произошедший якобы в связи с его текстом про кладбища, а также еще ряд текстов про кладбища, кладбищенский бизнес и крематории. Не мне на ум пришла еще одна важная история - нон-фикшен хит Сергея Мохова, вышедший в "Колонне". Но есть вариант, что так было всегда; грубо говоря, фольклор и антропология никогда не переставали интересоваться загробной темой, но есть ощущение, что все это вышло из подполья в последние года два-три неслучайно. Смерть мало осмысляется сейчас; смерти либо боятся, либо - и в том числе как следствие - убегают от нее в заботы и устройство похорон, которыми, кстати, и занимаются те компании, с которыми сотрудничает главный герой Елизарова. Ему в какой-то момент говорят, что профессия похоронщика и могильщика - она не только про сервис, хотя про него в первую очередь, а также про частичное исполнение обрядов, в общем, эта профессия еще и про осмысление и думание смерти. И это тот крест, который он, видимо, понесет дальше, потому что "Земля" - это роман в двух томах (даст бог, то есть, простите, Елизаров), и перед нами только первый, "Землекоп". А я вообще считываю в этом мысль о том, что писатель - это тот единственный думатель, который у нас, суетливых микробов XXI века, остался.
С другой стороны, приличный человек на месте Михаила Елизарова сделал бы из "Земли" сначала манифест и программную статью, а потом написал бы роман, а не стал бы пихать одно в другое, когда некоторые диалоги кажутся выписками из "Википедии" и учебника "Философия для начинающих". Совершенно непонятная устаревшая повествовательная форма "романа от первого лица" (я так требую от всех романов с разных точек зрения, что через пару лет сама от них взвою, как было с романами про актуальное). В принципе, понятно, что не стоит в этой ситуации говорить о правдоподобии, не в реализме дело. И я уже прочла, что эти заумные вставки - это такая же игра с языком, как фразочки по-пацански (кстати, посиделки во всяких банях и подвалах за столом с едой и выпивками и разговорами только о письках и сиськах исключительно в обсценном формате - это, конечно, гениально, абсолютный привет Бахтину). Но игра эта, кажется, удалась не очень. Во всяком случае, она очень не человеколюбивая.
А вообще - упоительно. Хотя я была бы благодарна, если бы кто-нибудь что-нибудь все же сократил.
С другой стороны, приличный человек на месте Михаила Елизарова сделал бы из "Земли" сначала манифест и программную статью, а потом написал бы роман, а не стал бы пихать одно в другое, когда некоторые диалоги кажутся выписками из "Википедии" и учебника "Философия для начинающих". Совершенно непонятная устаревшая повествовательная форма "романа от первого лица" (я так требую от всех романов с разных точек зрения, что через пару лет сама от них взвою, как было с романами про актуальное). В принципе, понятно, что не стоит в этой ситуации говорить о правдоподобии, не в реализме дело. И я уже прочла, что эти заумные вставки - это такая же игра с языком, как фразочки по-пацански (кстати, посиделки во всяких банях и подвалах за столом с едой и выпивками и разговорами только о письках и сиськах исключительно в обсценном формате - это, конечно, гениально, абсолютный привет Бахтину). Но игра эта, кажется, удалась не очень. Во всяком случае, она очень не человеколюбивая.
А вообще - упоительно. Хотя я была бы благодарна, если бы кто-нибудь что-нибудь все же сократил.
March 3, 2021
Так понравилось начало! А потом всё растеклось и застыло. Зачем дочитывал? На что надеялся? Главной герой не обаятельный. Это даже мягко сказано. Нет тепла, нет любви к героям. А рассуждения о смерти высокомерные какие-то.
January 12, 2025
Monstre hosszú történet, mintha családregény volna, pedig nem az. Hogy túlírt lenne-e erre nem tudom a választ. A szerkesztői-fordítói utószó szerint a szerző sokat birkózott a kiaójával, hogy a szöveg nagyjából úgy maradjon, ahogy, így élek a gyanúperrel, lehet húzni akartak belőle, de ő nem hagyta.,
A temetkezés körüli események vonzottak a könyvhöz, és a főszereplő bizony gyerekkora óra egyre szűkülő köröket ró a sírok körül, minden horrorisztikus vagy tragikus felhang nélkül.
Élveztem a paprikajancsivá válást kerülni akaró apát, az előző házasságból előkerülő féltestvért, Nyikitát, és ahogy az orosz népléleknek mondott közhely mennyi árnyalatát mutatta meg, ami által a közhelyt lerombolta.
Egyéb könyves olvasói oldalakon a férfi olvasók nagyon patentül nyilatkoztak Alináról, aki előbb Nyikita, majd a főszereplő nője lett. Számomra egy roppant unszimpatikus - saját bevallása szerint is dög, és aki így indít, az borítékolhatóan seggfej és így közli, tetszik, nem tetszik, ő ilyen lesz -, a saját belső ürességét és céltalanságát létről és nemlétről szóló kifacsart filozofálgatással pótoló, nagy mellű, gebe, csúnyán agyontetovált nőként mutatkozott be. Hogy ez afféle oroszos vonás-e, vagy afféle orosz férfi fantaziálás terméke, hogy egy nő legyen külsőben dekoratív, az ágyban kurva, a karrierben pedig olyan, aki a férfit nyomja inkább előrébb, nem tudom, de hogy a főszereplő az idő előrehaladtával egyre nyomottabb mellette, az lerí. Alina minden csávóját meg akarja változtatni (menőbbé tenni a maga fogalmai szerint), ami sose vezet jóra. Hogy a későbbiekben hová vezetne a főszereplő viszonya nem derül ki, mert a moszkvai nagykutyák feltűnésével - de már előtte is - kezdenek széthullani a dolgok. A könyv vége lezárás nélküli, függ a levegőben. Folytatás nem lesz, és erre szintén a fordító utószavából derül fény. Ezt az utószó amúgy elég sok mindent helyrerak, érdemes elolvasni.
A temetkezés körüli események vonzottak a könyvhöz, és a főszereplő bizony gyerekkora óra egyre szűkülő köröket ró a sírok körül, minden horrorisztikus vagy tragikus felhang nélkül.
Élveztem a paprikajancsivá válást kerülni akaró apát, az előző házasságból előkerülő féltestvért, Nyikitát, és ahogy az orosz népléleknek mondott közhely mennyi árnyalatát mutatta meg, ami által a közhelyt lerombolta.
Egyéb könyves olvasói oldalakon a férfi olvasók nagyon patentül nyilatkoztak Alináról, aki előbb Nyikita, majd a főszereplő nője lett. Számomra egy roppant unszimpatikus - saját bevallása szerint is dög, és aki így indít, az borítékolhatóan seggfej és így közli, tetszik, nem tetszik, ő ilyen lesz -, a saját belső ürességét és céltalanságát létről és nemlétről szóló kifacsart filozofálgatással pótoló, nagy mellű, gebe, csúnyán agyontetovált nőként mutatkozott be. Hogy ez afféle oroszos vonás-e, vagy afféle orosz férfi fantaziálás terméke, hogy egy nő legyen külsőben dekoratív, az ágyban kurva, a karrierben pedig olyan, aki a férfit nyomja inkább előrébb, nem tudom, de hogy a főszereplő az idő előrehaladtával egyre nyomottabb mellette, az lerí. Alina minden csávóját meg akarja változtatni (menőbbé tenni a maga fogalmai szerint), ami sose vezet jóra. Hogy a későbbiekben hová vezetne a főszereplő viszonya nem derül ki, mert a moszkvai nagykutyák feltűnésével - de már előtte is - kezdenek széthullani a dolgok. A könyv vége lezárás nélküli, függ a levegőben. Folytatás nem lesz, és erre szintén a fordító utószavából derül fény. Ezt az utószó amúgy elég sok mindent helyrerak, érdemes elolvasni.
November 21, 2021
Ох. Если бы автор остановился после первых двух глав, текст остался бы янтарным слитком, в котором отражены главные впечатления героя о смерти, умирании, семье и стране. Там столько метафор, символов и отсылок, что иной читатель, расшифровав их, ощутит благость и сопричастность. Но Елизаров пошёл дальше, решив показать, что земля состоит ещё из дерьма, спермы и прочих жидкостей. Спасибо, «доктор»..
На чём я сломался? На образе Алины, эрудированной девушки, чьё тело покрыто татуировками и которая рассуждает о коте Шрёдингера, Гегеле, смерти и которая видела весь пул картин из списка «1000 фильмов, которые вам надо увидеть, прежде чем умереть». Разумеется, она похотливая б***ь, а мозги у неё — расчётливые и восхитительные, как у Ганнибала Лектера. Тут понял, что больше не хочу читать мужиков, надоело. Эти многосложные сексуальные фантазии, когда Писатель лепит Музу и через неё транслирует свои Одиночество и Оставленность. Меня с искусственных женских персонажей тошнило ещё в «Анне Карениной», когда невооружённым взглядом видно: граф Анну Аркадьевну либо выдумал, либо выплавил сразу из нескольких реальных женщин. И этот послушный «Франкенштейн» идёт бросаться под поезд. У Толстого та же Наташа Ростова получилась живой и объёмной, потому что у неё есть конкретный источник: Татьяна Кузминская.
Алина у Елизарова — продукт влажных ночей и, учитывая, что «Земля» по ходу сюжета сваливается в район «разбитых фонарей», клюквы и чуши с каждой страницей будет всё больше. Даже не интересно, куда приведёт финал этой инфернальной вампуки. Отдельный поклон автору за затейливую фразу «пошёл досматривать свои азиатские грёзы» в адрес охранника, уроженца одной из бывших союзных республик. Это дно, такое же, где покоится Пелевин с его «кружевной пеной трусиков»..
На чём я сломался? На образе Алины, эрудированной девушки, чьё тело покрыто татуировками и которая рассуждает о коте Шрёдингера, Гегеле, смерти и которая видела весь пул картин из списка «1000 фильмов, которые вам надо увидеть, прежде чем умереть». Разумеется, она похотливая б***ь, а мозги у неё — расчётливые и восхитительные, как у Ганнибала Лектера. Тут понял, что больше не хочу читать мужиков, надоело. Эти многосложные сексуальные фантазии, когда Писатель лепит Музу и через неё транслирует свои Одиночество и Оставленность. Меня с искусственных женских персонажей тошнило ещё в «Анне Карениной», когда невооружённым взглядом видно: граф Анну Аркадьевну либо выдумал, либо выплавил сразу из нескольких реальных женщин. И этот послушный «Франкенштейн» идёт бросаться под поезд. У Толстого та же Наташа Ростова получилась живой и объёмной, потому что у неё есть конкретный источник: Татьяна Кузминская.
Алина у Елизарова — продукт влажных ночей и, учитывая, что «Земля» по ходу сюжета сваливается в район «разбитых фонарей», клюквы и чуши с каждой страницей будет всё больше. Даже не интересно, куда приведёт финал этой инфернальной вампуки. Отдельный поклон автору за затейливую фразу «пошёл досматривать свои азиатские грёзы» в адрес охранника, уроженца одной из бывших союзных республик. Это дно, такое же, где покоится Пелевин с его «кружевной пеной трусиков»..
October 28, 2020
Произведение представляет из себя смесь бандитского романа из 90-ых и раннего Пелевина. Сюжет продуман ��полне логично и бодро, есть крайне неожиданные повороты. Читается очень легко, персонажи живые и яркие, а происходящее быстро захватывает.
Однако, объёмные философские вставки относительно природы смерти и её ритуализации, выводят книгу на несколько другой уровень и довольно странно смотрятся в контексте происходящего. Хотя в конце, их наличие всё же оправдывается и приводит сюжет к некоторой кульминации.
Не смотря на мрачную тематику, книга не скатывается в чернуху и беспросвет. Напротив, очень буднично, повествует о том, как ведётся сегодня похоронный бизнес. Очевидно, что автор провел серьёзную работу по изучению предмета, за что ему большое спасибо.
Книга не является законченной, поскольку обрывается в конце, оставляя не закрытыми все сюжетные линии. Это даже не cliffhanger, а просто грубо обрезанный текст.
Очень надеюсь, на возможное продолжение.
Однако, объёмные философские вставки относительно природы смерти и её ритуализации, выводят книгу на несколько другой уровень и довольно странно смотрятся в контексте происходящего. Хотя в конце, их наличие всё же оправдывается и приводит сюжет к некоторой кульминации.
Не смотря на мрачную тематику, книга не скатывается в чернуху и беспросвет. Напротив, очень буднично, повествует о том, как ведётся сегодня похоронный бизнес. Очевидно, что автор провел серьёзную работу по изучению предмета, за что ему большое спасибо.
Книга не является законченной, поскольку обрывается в конце, оставляя не закрытыми все сюжетные линии. Это даже не cliffhanger, а просто грубо обрезанный текст.
Очень надеюсь, на возможное продолжение.
January 10, 2020
Первое литературное разочарование этого года. Жалко. Думал, что прочту фундаментальную вещь про наше отношение к смерти, а оказалось, что прочитал 800 страниц диалогов на и около кладбища, из которых, собственно, ничего не понять ни про смерть, ни про героев. С точки зрения слога, написано, кстати, очень хорошо. Елизарова приятно читать, но тема оказалась неподъемной для него, а в конце неясно что же он хотел сказать. Есть пара несомненно удачных моментов и штрихов, но общее впечатление, скорее, что книга сумбурна, плоска и чрезвычайно сильно нашпигована разговорами, которые совсем ничего не двигают.
November 14, 2020
Тьфу, блять, за это говно ему ещё и нацбест дали. Идите нахуй.
Два балла из уважения к былым заслугам.
Два балла из уважения к былым заслугам.
May 8, 2021
Нуууу так. Хорошее начало, но под конец как-то совсем уж уныло и нудновато...
September 28, 2020
Not my cup of tea. Review may come later.
August 20, 2021
вот давайте по чесноку кто нить без высшего образования хоть половину заливаний про философов и небытие - хуетие понял??? я вот нет и как - то пока норм живётся. на персонажа похуй, он неприятен, пуст, обезличен, и правда какой - то крот кладбищенский. нет в теме танатоса для меня в этой книге никакой загадки, интереса, трепета что ли. ебанули ковш мата и приправили флером таинственной мортальности (на деле оказалась протухшая херня). маты в этой книге — святое, я с некоторых производных каламбуров РЯЛЬНО смеялась, а это в книгах редкость. на этом и все наверное
в конце намёк на продолжение но я даже не знаю захочется ли его читать и ждать чтобы потом 800 страниц тебя водили из одного кладбищенского угла в другой и показывали что как копать а какая то блондинистая истеричка максимально пафосно и ненатурально разъясняла тебе имена философов не ебаться каких умных и прошаренных
видимо книга не для меня, больно уж интеллектуальная но при этом довольно пустая и скучная как и главный герой - землекоп
в конце намёк на продолжение но я даже не знаю захочется ли его читать и ждать чтобы потом 800 страниц тебя водили из одного кладбищенского угла в другой и показывали что как копать а какая то блондинистая истеричка максимально пафосно и ненатурально разъясняла тебе имена философов не ебаться каких умных и прошаренных
видимо книга не для меня, больно уж интеллектуальная но при этом довольно пустая и скучная как и главный герой - землекоп
January 21, 2020
Давно не читал такой отличной книги с таким родным живым языком.
"Неожиданно я заметил, что не просто смотрю в пол, а ещё длинно и тягуче сблёвываю под ноги алкогольную желчь. На светлой ламинатной паркетине, куда в основном приземлялись рвотные кляксы, темнел рыже-коричневый спил – точнее, его имитация. Этот псевдостолярный след от фальшивого сучка был размером с пятак и очень напоминал чьё-то лицо. Приглядевшись получше, я понял, что сучок разительно похож на горбоносый профиль Данте Алигьери из энциклопедического словаря. Нелепейшее совпадение рассмешило меня. Я пробормотал:
– Есть лишь просвет между различными формами мышления и Данте, на которого капает слюна мёртвого Бога. Если чё, у Хайдеггера про это ни слова! – и захохотал."
"Неожиданно я заметил, что не просто смотрю в пол, а ещё длинно и тягуче сблёвываю под ноги алкогольную желчь. На светлой ламинатной паркетине, куда в основном приземлялись рвотные кляксы, темнел рыже-коричневый спил – точнее, его имитация. Этот псевдостолярный след от фальшивого сучка был размером с пятак и очень напоминал чьё-то лицо. Приглядевшись получше, я понял, что сучок разительно похож на горбоносый профиль Данте Алигьери из энциклопедического словаря. Нелепейшее совпадение рассмешило меня. Я пробормотал:
– Есть лишь просвет между различными формами мышления и Данте, на которого капает слюна мёртвого Бога. Если чё, у Хайдеггера про это ни слова! – и захохотал."
December 19, 2019
Это лучшее русскоязычное произведение прочитанное мною за последний год - два ...
Что-то невероятно глубокое, тема кладбища, смерти никогда меня не интересовала и не привлекала. Вот никак. Ни на грамм. Но тут я был просто заворожен, книга захватила и не хотела отпускать, вот вообще.
В книге прекрасно все, и сюжет, и герои и стори или, точнее, stories...
"танец живет, пока его танцуют"
"нет смерти на кладбище"
Для меня это две основные мысли, а другие я просто не понял ))))))))))
Читайте обязательно!!!!!!!!!!!!!
Что-то невероятно глубокое, тема кладбища, смерти никогда меня не интересовала и не привлекала. Вот никак. Ни на грамм. Но тут я был просто заворожен, книга захватила и не хотела отпускать, вот вообще.
В книге прекрасно все, и сюжет, и герои и стори или, точнее, stories...
"танец живет, пока его танцуют"
"нет смерти на кладбище"
Для меня это две основные мысли, а другие я просто не понял ))))))))))
Читайте обязательно!!!!!!!!!!!!!
January 17, 2020
Роман-инициация в думы о смерти, неторопливый и увлекательный. Полон зарисовок в жанре "братки рассуждают о трансцендентном". Бонусом идет куча похабных шуток-прибауток на все случаи жизни.
Мне кажется, что ценность этой книги убывает с возрастом. Ну то есть прочитай я ее в подростковом возрасте, когда смерть для меня была свежей и абстрактной концепцией, она бы мне дала гораздо больше пищи для размышлений. Сейчас смерть для меня тоскливая неизбежность, поэтому роман воспринимается как затейливые, но немного пустые рассуждения на личную тему.
Книга при этом все равно отличная.
Мне кажется, что ценность этой книги убывает с возрастом. Ну то есть прочитай я ее в подростковом возрасте, когда смерть для меня была свежей и абстрактной концепцией, она бы мне дала гораздо больше пищи для размышлений. Сейчас смерть для меня тоскливая неизбежность, поэтому роман воспринимается как затейливые, но немного пустые рассуждения на личную тему.
Книга при этом все равно отличная.
April 22, 2020
Первая половина отличная, а дальше какое-то скатывание в беспросветную недопозднепелевинскую графоманию — тема кладбища и смерти остаётся раскрыта минимально (и то в начале происходит), сюжетные линии незавершены, много кусков текста вообще не нужны оказались. Вот уж насколько я был влюблен в Елизарова, но это пердёж в лужу.
January 19, 2020
одна из лучших книг на русском за последнее время
Displaying 1 - 30 of 68 reviews