What do you think?
Rate this book
Соборяне
Разные-всякие идеи бегают вокруг, как бездомные собаки. А человек парит над миром, философски огрызаясь, любуясь мирозданием, торжествует человек, прячет свой страх перед миром, а может, перед парением. Постепенно человек Лескова совсем разучается приземляться. Летает он отменно, но вот с приземлениями не выходит. Он прилетает, чтобы опять разбиться насмерть. Читать Лескова! Чтобы понять: Бог есть любовь. Родина... наверное, и это тоже есть любовь. По крайней мере, ее часть. В пену нашей любви к Родине входит не только собственно Родина, но, видимо, и очень немалый процент любви, который выплатил за нас Лесков.
Paperback
First published January 1, 1872
17 people are currently reading
359 people want to read
About the author
Nikolai Leskov
587 books205 followersalso:
Николай Лесков
Nikolaj S. Leskow
Nikolai Leskov
Nikolai Lesskow
Nikolaj Semënovič Leskov
Nikolaĭ Semenovich Leskov
Nikolai Ljeskow
Н. С. Лѣсков-Стебницкий
Микола Лєсков
Nikolai Semyonovich Leskov (Russian: Николай Семёнович Лесков; 16 February 1831 — 5 March 1895) was a Russian novelist, short story writer, playwright, and journalist who also wrote under the pseudonym M. Stebnitsky. Praised for his unique writing style and innovative experiments in form, and held in high esteem by Leo Tolstoy, Anton Chekhov and Maxim Gorky among others, Leskov is credited with creating a comprehensive picture of contemporary Russian society using mostly short literary forms. His major works include Lady Macbeth of Mtsensk (1865) (which was later made into an opera by Shostakovich), The Cathedral Clergy (1872), The Enchanted Wanderer (1873), and "The Tale of Cross-eyed Lefty from Tula and the Steel Flea" (1881).
Leskov was born at his parent's estate in Oryol Gubernia in 1831. He received his formal education at the Oryol Lyceum. In 1847 Leskov joined the Oryol criminal court office, later transferring to Kiev where he worked as a clerk, attended university lectures, mixed with local people, and took part in various student circles. In 1857 Leskov quit his job as a clerk and went to work for the private trading company Scott & Wilkins owned by Alexander Scott, his aunt's English husband. He spent several years traveling throughout Russia on company business. It was in these early years that Leskov learned local dialects and became keenly interested in the customs and ways of the different ethnic and regional groups of Russian peoples. His experiences during these travels provided him with material and inspiration for his future as a writer of fiction.
Leskov's literary career began in the early 1860s with the publication of his short story "The Extinguished Flame" (1862), and his novellas Musk-Ox (May 1863) and The Life of a Peasant Woman (September, 1863). His first novel No Way Out was published under the pseudonym M. Stebnitsky in 1864. From the mid 1860s to the mid 1880s Leskov published a wide range of works, including journalism, sketches, short stories, and novels. Leskov's major works, many of which continue to be published in modern versions, were written during this time. A number of his later works were banned because of their satirical treatment of the Russian Orthodox Church and its functionaries. In his last years Leskov suffered from angina pectoris and asthma. He died on 5 March 1895. He was interred in the Volkovo Cemetery in Saint Petersburg, in the section reserved for literary figures.
Николай Лесков
Nikolaj S. Leskow
Nikolai Leskov
Nikolai Lesskow
Nikolaj Semënovič Leskov
Nikolaĭ Semenovich Leskov
Nikolai Ljeskow
Н. С. Лѣсков-Стебницкий
Микола Лєсков
Nikolai Semyonovich Leskov (Russian: Николай Семёнович Лесков; 16 February 1831 — 5 March 1895) was a Russian novelist, short story writer, playwright, and journalist who also wrote under the pseudonym M. Stebnitsky. Praised for his unique writing style and innovative experiments in form, and held in high esteem by Leo Tolstoy, Anton Chekhov and Maxim Gorky among others, Leskov is credited with creating a comprehensive picture of contemporary Russian society using mostly short literary forms. His major works include Lady Macbeth of Mtsensk (1865) (which was later made into an opera by Shostakovich), The Cathedral Clergy (1872), The Enchanted Wanderer (1873), and "The Tale of Cross-eyed Lefty from Tula and the Steel Flea" (1881).
Leskov was born at his parent's estate in Oryol Gubernia in 1831. He received his formal education at the Oryol Lyceum. In 1847 Leskov joined the Oryol criminal court office, later transferring to Kiev where he worked as a clerk, attended university lectures, mixed with local people, and took part in various student circles. In 1857 Leskov quit his job as a clerk and went to work for the private trading company Scott & Wilkins owned by Alexander Scott, his aunt's English husband. He spent several years traveling throughout Russia on company business. It was in these early years that Leskov learned local dialects and became keenly interested in the customs and ways of the different ethnic and regional groups of Russian peoples. His experiences during these travels provided him with material and inspiration for his future as a writer of fiction.
Leskov's literary career began in the early 1860s with the publication of his short story "The Extinguished Flame" (1862), and his novellas Musk-Ox (May 1863) and The Life of a Peasant Woman (September, 1863). His first novel No Way Out was published under the pseudonym M. Stebnitsky in 1864. From the mid 1860s to the mid 1880s Leskov published a wide range of works, including journalism, sketches, short stories, and novels. Leskov's major works, many of which continue to be published in modern versions, were written during this time. A number of his later works were banned because of their satirical treatment of the Russian Orthodox Church and its functionaries. In his last years Leskov suffered from angina pectoris and asthma. He died on 5 March 1895. He was interred in the Volkovo Cemetery in Saint Petersburg, in the section reserved for literary figures.
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 18 of 18 reviews
February 9, 2025
رجال الرب...
وهل للرب رجال..؟
في روسيا.. شرقية الجغرافيا وغربية الهوى والتطلع، روسيا الآرثذوكسية والعدمية أيضا...
إنها روسيا القرن التاسع عشر يا سادتي
روسيا بكل تنوعها وتناقضاتها...
روسيا المشتتة الحائرة...
رجال الرب هي صراع بين الآرثذوكسية والعدمية
صراع بين جيل محافظ وبين جيل عدمي
يرى أن التخلص من الإرث الديني المسيحي هو سبيل التقدم والتطور
وإن الإنسلاخ من الماضي وترك الأخلاق هي سبيل الرقي والعلم والحضارة...
رجال الرب وفي أرياف روسيا الواسعة والهادئة وفي ستاروجورود تدور أحداث الرواية وتتصاعد الأحداث شيئا فشيئا وتكتسب الشخصيات عمقا لا يوصف وأثراً لا يمحى وتحديدا (القمص توبيروزوف ، الشماس أخيل، القزم نيقولاي)ويبدأ الصراع بين رجال الرب والعدمية وتنتهي بموت رجال الرب وموت الشيطان.
وعند هذه النقطة يبدأ عصر وينتهي عصر ...
رواية مؤثرة وتبقى عالقة بالذاكرة...
وهل للرب رجال..؟
في روسيا.. شرقية الجغرافيا وغربية الهوى والتطلع، روسيا الآرثذوكسية والعدمية أيضا...
إنها روسيا القرن التاسع عشر يا سادتي
روسيا بكل تنوعها وتناقضاتها...
روسيا المشتتة الحائرة...
رجال الرب هي صراع بين الآرثذوكسية والعدمية
صراع بين جيل محافظ وبين جيل عدمي
يرى أن التخلص من الإرث الديني المسيحي هو سبيل التقدم والتطور
وإن الإنسلاخ من الماضي وترك الأخلاق هي سبيل الرقي والعلم والحضارة...
رجال الرب وفي أرياف روسيا الواسعة والهادئة وفي ستاروجورود تدور أحداث الرواية وتتصاعد الأحداث شيئا فشيئا وتكتسب الشخصيات عمقا لا يوصف وأثراً لا يمحى وتحديدا (القمص توبيروزوف ، الشماس أخيل، القزم نيقولاي)ويبدأ الصراع بين رجال الرب والعدمية وتنتهي بموت رجال الرب وموت الشيطان.
وعند هذه النقطة يبدأ عصر وينتهي عصر ...
رواية مؤثرة وتبقى عالقة بالذاكرة...
August 7, 2021
It is surprising that with the manic obsession of Russian literature with the idea of spirituality with the ability to find it in the most unexpected plots, such as a young man who hacked two women with an axe or a lady who left her son to her husband, lived with a lover and committed suicide, it is surprising that people whose life path was to preserve the purity of the spirit practically did not fall into the sphere of her attention.
Here is unless "The Life of the Protopop Avvakum", which no one reads according to the archaic syllable today. Why is this so? Maybe because the Russian Orthodox Church has pretty much compromised itself by merging with the state and serving its interests? At the initial stages, the union of Orthodoxy with autocracy was a condition for the survival of the country, later it became part of the trinity of the national idea. The more firmly they stuck together, the less confidence there was in the clergy, and now Pushkin has "A Fairy Tale about a Priest and his worker Balda", and Turgenev has a scabrous poem "Pop".
And yet they were. The righteous, not only by their position, but by their vocation, who nursed the flock of their modest parishes, who talked about God in sincere warmth and spoke the truth to the kings with a smile. Otherwise, where would so many clergymen have come from, whom the prisoners of the Stalinist camps remember with gratitude and respect?
ahilla.ru
И пошел я искать праведных.
Лесков.
Не говорите, что Лесков сегодня неактуален. Православный портал , названный в честь дьякона Ахиллы Десницына, не то, чтобы мог состязаться в посещаемости с инстаграмной страничкой Оли Бузовой, но вполне себе солидное сетевое присутствие со многими тысячами подписчиков на нескольких платформах. Праведности не тягаться в популярности с наиболее продаваемыми тремя "С" и одним "Д" информационной сферы, да ведь она и не продается. Но потребность в ней есть всегда и взыскующий находит.
Удивительно, что при маниакальной одержимости русской литературы идеей духовности с умением отыскивать ее в самых неожиданных сюжетах, вроде юноши, зарубившего топором двух женщин или дамы, оставившей сына мужу, жившей с любовником и покончившей жизнь самоубийством - удивительно, что в сферу ее внимания практически не попадали люди, чьей жизненной стезей было хранить и блюсти чистоту духа.
Вот разве "Житие протопопа Аввакума", которого никто по архаичному слогу нынче не читает. Отчего так? Может оттого, что Русская Православная церковь изрядно скомпроментировала себя сращением с государством и обслуживанием его интересов? На начальных этапах соединение православия с самодержавием было условием выживания страны, позже стало частью триединства национальной идеи. Чем прочнее склеивались, тем меньше было доверия церковнослужиелям, и вот уже у Пушкина "Сказка о попе и работнике его Балде", а у Тургенева скабрезная поэма "Поп".
А все-таки они были. Праведники не только по должности, но по призванию, окормлявшие паству своих скромных приходов, кто в душевной теплоте беседовал о Боге и истину царям с улыбкой говорил. Откуда бы, в противном случае, явилось столько священнослужителей, о которых узники сталинских лагерей вспоминают с благодарностью и уважением?
Лесковские "Соборяне" из таких. Жили в малень ком уездном Старгороде протопоп Савелий Туберозов, священни Захарий Бенефактов да дьякон Ахилла Десницын, и попечением этой троицы держалось в нем благочестие. Бездетный отец Савелий олицетворял разум этого триединства, кроткий многодетный Захарий душу, а изгнанный из сталичной консистории за экспансивность и неумение вовремя остановиться Ахилла - телесную ипостась.
Позже, символическим отражением этой троицы станет памятник в виде пирамиды - приземистой, разлапистой и довольно неуклюжей, но какая уж есть, идеальных взять негде. А в городе. символически отражающем страну, меж тем новые веяния, просвещение, атеизм, нигилизм. И со всем нужно сообразовывать как-то с ними прежнюю веру, да не на уровне: "Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга, танцуя по приказу Цыгана или сидя за решеткой в зверинце."
Уровень вопиющей дремучести демонстрирует в книге скорее поборник науки дебиловатый учитель Варнава. Чего стоит вываривание бесхозного утопленника с тем, чтобы из отделенных от мяса костей сделать скелет, дабы служил школьным пособием. Вы вообще можете представить преподавателя, который занимается подобной хренью? То есть, в нашей школе скелет был, мы убеждены были, что он гипсовый или пластиковый, но вот смотреть на уроке на анатомическое пособие, а перед глазами твой препод варит полуразложившегося трупака, после разбирая по косточке - буэ.
Надобно отметить, что при всей нелепости ситуации с костями, на ней в книге построено множество презабавнейших коллизий, читать которые без смеха трудно. Юмор Лескова мрачный, часто безнадежный, но качества он отменного и поднимается порой до салтыковщедринских сатирических высот, но без едкой злобы последнего. Все же "колокольному дворянину", который при попытке разумного хозяйствования был обкраден крестьянами и разорился далеко было до пламенного трибуна, знавшего народу истинную цену и дравшего с них три шкуры, зато же и имение имевшего отменное.
И еще об одном удивительном совпадении. Здешний Майор просто брат-близнец капитана Лебядкина из "Бесов" Достоевского, увидевших свет одновременно с "Соборянами", а его стихи к миллионерше Мордоконаки совершенно могли бы быть написаны идиотическим капитаном. Удивительно, что два этих романа выраженно охранительной антинигилистической направленности опубликованы одновременно.
При несомненных литературных и языковых достоинствах, сюжет "Соборян" вяловат, структура рыхловата, а финальное поголовное вымирание старгородского поповства не выглядит достаточно мотивированным. Просто жили-жили, претерпевая невзгоды и находя утешение в вере, а потом вдруг взяли, и в одночасье друг за другом умерли. Не спешите нас хоронить.
Here is unless "The Life of the Protopop Avvakum", which no one reads according to the archaic syllable today. Why is this so? Maybe because the Russian Orthodox Church has pretty much compromised itself by merging with the state and serving its interests? At the initial stages, the union of Orthodoxy with autocracy was a condition for the survival of the country, later it became part of the trinity of the national idea. The more firmly they stuck together, the less confidence there was in the clergy, and now Pushkin has "A Fairy Tale about a Priest and his worker Balda", and Turgenev has a scabrous poem "Pop".
And yet they were. The righteous, not only by their position, but by their vocation, who nursed the flock of their modest parishes, who talked about God in sincere warmth and spoke the truth to the kings with a smile. Otherwise, where would so many clergymen have come from, whom the prisoners of the Stalinist camps remember with gratitude and respect?
ahilla.ru
И пошел я искать праведных.
Лесков.
Не говорите, что Лесков сегодня неактуален. Православный портал , названный в честь дьякона Ахиллы Десницына, не то, чтобы мог состязаться в посещаемости с инстаграмной страничкой Оли Бузовой, но вполне себе солидное сетевое присутствие со многими тысячами подписчиков на нескольких платформах. Праведности не тягаться в популярности с наиболее продаваемыми тремя "С" и одним "Д" информационной сферы, да ведь она и не продается. Но потребность в ней есть всегда и взыскующий находит.
Удивительно, что при маниакальной одержимости русской литературы идеей духовности с умением отыскивать ее в самых неожиданных сюжетах, вроде юноши, зарубившего топором двух женщин или дамы, оставившей сына мужу, жившей с любовником и покончившей жизнь самоубийством - удивительно, что в сферу ее внимания практически не попадали люди, чьей жизненной стезей было хранить и блюсти чистоту духа.
Вот разве "Житие протопопа Аввакума", которого никто по архаичному слогу нынче не читает. Отчего так? Может оттого, что Русская Православная церковь изрядно скомпроментировала себя сращением с государством и обслуживанием его интересов? На начальных этапах соединение православия с самодержавием было условием выживания страны, позже стало частью триединства национальной идеи. Чем прочнее склеивались, тем меньше было доверия церковнослужиелям, и вот уже у Пушкина "Сказка о попе и работнике его Балде", а у Тургенева скабрезная поэма "Поп".
А все-таки они были. Праведники не только по должности, но по призванию, окормлявшие паству своих скромных приходов, кто в душевной теплоте беседовал о Боге и истину царям с улыбкой говорил. Откуда бы, в противном случае, явилось столько священнослужителей, о которых узники сталинских лагерей вспоминают с благодарностью и уважением?
Лесковские "Соборяне" из таких. Жили в малень ком уездном Старгороде протопоп Савелий Туберозов, священни Захарий Бенефактов да дьякон Ахилла Десницын, и попечением этой троицы держалось в нем благочестие. Бездетный отец Савелий олицетворял разум этого триединства, кроткий многодетный Захарий душу, а изгнанный из сталичной консистории за экспансивность и неумение вовремя остановиться Ахилла - телесную ипостась.
Позже, символическим отражением этой троицы станет памятник в виде пирамиды - приземистой, разлапистой и довольно неуклюжей, но какая уж есть, идеальных взять негде. А в городе. символически отражающем страну, меж тем новые веяния, просвещение, атеизм, нигилизм. И со всем нужно сообразовывать как-то с ними прежнюю веру, да не на уровне: "Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга, танцуя по приказу Цыгана или сидя за решеткой в зверинце."
Уровень вопиющей дремучести демонстрирует в книге скорее поборник науки дебиловатый учитель Варнава. Чего стоит вываривание бесхозного утопленника с тем, чтобы из отделенных от мяса костей сделать скелет, дабы служил школьным пособием. Вы вообще можете представить преподавателя, который занимается подобной хренью? То есть, в нашей школе скелет был, мы убеждены были, что он гипсовый или пластиковый, но вот смотреть на уроке на анатомическое пособие, а перед глазами твой препод варит полуразложившегося трупака, после разбирая по косточке - буэ.
Надобно отметить, что при всей нелепости ситуации с костями, на ней в книге построено множество презабавнейших коллизий, читать которые без смеха трудно. Юмор Лескова мрачный, часто безнадежный, но качества он отменного и поднимается порой до салтыковщедринских сатирических высот, но без едкой злобы последнего. Все же "колокольному дворянину", который при попытке разумного хозяйствования был обкраден крестьянами и разорился далеко было до пламенного трибуна, знавшего народу истинную цену и дравшего с них три шкуры, зато же и имение имевшего отменное.
И еще об одном удивительном совпадении. Здешний Майор просто брат-близнец капитана Лебядкина из "Бесов" Достоевского, увидевших свет одновременно с "Соборянами", а его стихи к миллионерше Мордоконаки совершенно могли бы быть написаны идиотическим капитаном. Удивительно, что два этих романа выраженно охранительной антинигилистической направленности опубликованы одновременно.
При несомненных литературных и языковых достоинствах, сюжет "Соборян" вяловат, структура рыхловата, а финальное поголовное вымирание старгородского поповства не выглядит достаточно мотивированным. Просто жили-жили, претерпевая невзгоды и находя утешение в вере, а потом вдруг взяли, и в одночасье друг за другом умерли. Не спешите нас хоронить.
January 29, 2019
I preti di Stargorod sono tre: l'arciprete Tuberozov, gentile e dedito al suo mestiere, che però non le manda a dire e più di una volta litiga con gli intellettuali nichilisti della sua città e con le autorità governative ed ecclesiastiche perché non riesce a tenere a freno la lingua; il sacerdote Zacharija Benefaktov, ometto fragile e codardo, invisibile e anonimo; il diacono Achillà che ricorda vagamente don Camillo e ne combina di tutti i colori perché non riesce a controllare il suo temperamento da cosacco.
Intorno a questi tre sacerdoti ci sono gli altri abitanti di Stargorod con i quali Leskov ci mostra uno spaccato della Russia dell'epoca: c'è il popolo contadino, ignorante e dedito alla superstizione, che però meglio di chiunque altro incarna l'anima russa; ci sono i nobili e gli aristocratici, gli intellettuali che si allontanano dalla religione avvicinandosi al nichilismo, i furboni che arrivano dalla capitale per prendersi gioco e seminare trambusto tra il popolo ignorante.
L'unica pecca del libro è la mancanza di fluidità. Si tratta di vari racconti (che Leskov preferisce chiamare cronache) che non hanno un filo narrativo forte. I vari racconti sono legati tra loro grazie ai personaggi che si ritrovano nei vari capitoli, ma non sempre c'è continuità. Il libro "decolla" dopo pagina 100 perché prima c'è una (un po' troppo) lunga presentazione dei personaggi, e solo dopo inizia ad entrare nel vivo della vita di Stargorod e delle sue vicissitudini. Ci sono molti momenti divertenti e si ride spesso di gusto, altre volte sono risate amare. Un punto a favore è la bellissima e poetica prosa di Leskov.
Intorno a questi tre sacerdoti ci sono gli altri abitanti di Stargorod con i quali Leskov ci mostra uno spaccato della Russia dell'epoca: c'è il popolo contadino, ignorante e dedito alla superstizione, che però meglio di chiunque altro incarna l'anima russa; ci sono i nobili e gli aristocratici, gli intellettuali che si allontanano dalla religione avvicinandosi al nichilismo, i furboni che arrivano dalla capitale per prendersi gioco e seminare trambusto tra il popolo ignorante.
L'unica pecca del libro è la mancanza di fluidità. Si tratta di vari racconti (che Leskov preferisce chiamare cronache) che non hanno un filo narrativo forte. I vari racconti sono legati tra loro grazie ai personaggi che si ritrovano nei vari capitoli, ma non sempre c'è continuità. Il libro "decolla" dopo pagina 100 perché prima c'è una (un po' troppo) lunga presentazione dei personaggi, e solo dopo inizia ad entrare nel vivo della vita di Stargorod e delle sue vicissitudini. Ci sono molti momenti divertenti e si ride spesso di gusto, altre volte sono risate amare. Un punto a favore è la bellissima e poetica prosa di Leskov.
November 5, 2023
حكاية المدينة القديمة/ أو حكاية مدينة "ستارجورود"
مجموعة من المؤمنين بالله، يواجهون عداءً عنيفاً و كراهيةً مريعة للإيمان والدين الكنسي الأرثوذكسي. صدام ثلاثي .. الإيمان العِلم العدمية
يكمن الأمر كلّه في صعوبة الكنيسة بإحتواء هؤلاء و مريديهم، فالدين صار من إعتقاد القدماء والإنسان المتطور يخجل من الإيمان ويُقبِل على العِلم، والفلسفة العدمية تُشير إلى انهيار الأخلاق وفقدان المثال الصالح.
حان وقت تجديد المجتمع الكنسي في ستارجورود، فلا مكان للدين في بطرسبرج.. أهلاً بالتنوير البطرسبرجي.
على قراءاتي في الادب الروسي، لم اصادف كاتباً ينتقد المجتمع الروسي بمثل هذه الطريقة
"ولكنهم في السلطة لا يفضلونه؟ مادامو لا يفضلونه فذلك لأنه أصدق منهم." " إن روسيا تُحكم بفضل الله وبغباء الشعب "
نيقولاي ليسكوف، كاتب قرأت عنه صدفة واصبح من المقربين للقلب جداً ❤️
مجموعة من المؤمنين بالله، يواجهون عداءً عنيفاً و كراهيةً مريعة للإيمان والدين الكنسي الأرثوذكسي. صدام ثلاثي .. الإيمان العِلم العدمية
يكمن الأمر كلّه في صعوبة الكنيسة بإحتواء هؤلاء و مريديهم، فالدين صار من إعتقاد القدماء والإنسان المتطور يخجل من الإيمان ويُقبِل على العِلم، والفلسفة العدمية تُشير إلى انهيار الأخلاق وفقدان المثال الصالح.
حان وقت تجديد المجتمع الكنسي في ستارجورود، فلا مكان للدين في بطرسبرج.. أهلاً بالتنوير البطرسبرجي.
على قراءاتي في الادب الروسي، لم اصادف كاتباً ينتقد المجتمع الروسي بمثل هذه الطريقة
"ولكنهم في السلطة لا يفضلونه؟ مادامو لا يفضلونه فذلك لأنه أصدق منهم." " إن روسيا تُحكم بفضل الله وبغباء الشعب "
نيقولاي ليسكوف، كاتب قرأت عنه صدفة واصبح من المقربين للقلب جداً ❤️
December 27, 2019
I first read this book probably 40 years ago and I remember liking the story, though through the years I had totally forgotten the story. I found it very emotionally moving, maybe because I just retired from my parish, and the book covers the lives of the local clergy of one small parish until their deaths and time for a new set of clergy to take over the church. I liked the main characters and the story itself. The problems the parish faces are human problems even when they are spiritual, they have to be dealt with - with love. Love manifests itself differently in the varied personalities that are found in a parish.
September 25, 2020
Ah, que j'aime cet idiot de diacre et son ami l'archiprêtre, toujours prêt à s'indigner pour une raison ou une autre... toutes ces histoires sont très sympathiques et souvent cocasses. Le seul bémol pour moi a été la langue (trop riche ?), je ne sais pas si cela reflète l'original en russe, mais j'ai buté sur beaucoup de mots, ce qui a ralenti la lecture. Par exemple : hispide, s'acagnarder, capricant, dégoiser, comput, veulerie, houssine, hucher, argousin, camus, panégyrique, prodrome...
February 16, 2025
This is the story of a small town. We are introduced to the characters by means of archpriest’s diary, where he writes of his appointment and arrival to town. Later, the narrator continues the story. Leskov paints a lively portrait of all the townsfolk: the learned archpriest himself, who worries about the spread of unbelief and tries to stem it with visits and sermons; deacon Akhilla, a headstrong man with great strength and zeal, and little restraint or education (deacons were chosen because of their powerful bass voices); the university educated teacher who makes students disbelieve the priest, and creates a scandal in town by taking a corpse in order to have a skeleton at the school -thus starting a feud with the deacon, who wants to properly bury the skeleton; the very old landed proprietress who has outlived several Tzars, and her loyal dwarf servants, who render good services to the archpriest through his life. Once, a spy and slanderer comes to town to learn the local gossip and use it to denounce people to the Moscow authorities, in order to rise through the ranks.
September 13, 2022
КНИЖНЫЙ ОТЗЫВ | Н.С. ЛЕСКОВ «СОБОРЯНЕ», 1872 г.
Когда я встречаю произведение, где герои рассуждают о состоянии современного им, людям девятнадцатого века, общества, хочется заорать «ребятки, я в этом шарю!»
Любопытно, что в «Соборянах» нам предлагается сочувствовать не студентам (привет, Горький), не обученному дворянству (привет, Тургенев), а старому духовенству, в больно рациональный XIX век почитаемых за форменных дурачков.
Здесь встретится и юмор, и гротеск, и трагичные эпизоды, и, возможно, корежащий современного читателя, рассказ бывшего крепостного карлика, которого продавали с целью женить на такой же карлице.
Савелий Туберозов назначен на должность протопопа в небольшом вымышленном Старгороде. В его обязанности входит поддержание общего морально-нравственного уровня прихожан. Отмечаю, что в условиях низкого уровня грамотности среди населения, роль морально-нравственного ориентира исполняет именно церковь, а качество исполнимых обязанностей зависит от личности самих духовных деятелей.
Я попытаюсь далее вести повествование без особых спойлеров, но также оставлю вам возможность ринуться читать роман неподготовленными. Тех, кто уже определился, ждет продолжение:
В самом начале романа Николай Семёнович предлагает нам заглянуть в дневник Туберозова — это буквально житие в стиле протопопа Авакуума, чья работа вызвала немалый ажиотаж — предполагается, что житие человек сам о себе не пишет, а тут товарищ довольно будничным текстом рассказывает, как и куда его на допрос возили, где по башке надавали. Максимально приземленное повествование без особых прикрас, как и дневник персонажа Туберозова. По ходу чтения дневника выясняется, что протопоп на своей благородной службе уже успел набить шишек: ни порядка особого не навел, ни жителям ничем дельным не помог, а от вышестоящего начальства за странные сочинения пару раз схлопотал.
Персонажа протопопа оттеняют вполне себе мирный священник Захарий Бенефактов и «добро с кулаками» дьякон Ахилла Десницын.
Вокруг этой троицы и строится повествование. Главными же антагонистами являются школьный учитель-нигилист и позже заехавший чиновник, бывший революционер — и оба они представлены Лесковым моральными уродами: где протопоп или дьякон будут принципиальны, учитель отступит по слабости характера, а чиновник станет юлить до последнего. Антагонисты и их круг знакомств служат олицетворением крылатой фразы «всегда найдется рыба крупней», а что из этого противостояния выйдет? По Лескову — ничего особенного не выйдет, жизнь всех рассудит.
Особняком стоит рассуждение о реформах по поводу крепостного права. Приведу выдержку:
— Вы читали Тургенева? «Дым»... Это дворянский писатель, и у него доказано, что в России все дым: «кнута, и того сами не выдумали».
— Да,— отвечал Туганов,— кнут, точно, позаимствовали, но зато отпуск крестьян на волю с землею сами изобрели. Укажите на это господину Тургеневу.
— Но ведь крестьян с землей отняли у помещиков,— сказал Препотенский.
— Отняли? неправда. Государю принадлежит честь почина, а дворянству доблесть жертвы,— не вытерпел Туберозов.
— Велено, и благородное дворянство не смело ослушаться.
— Да оно и не желало ослушаться,— отозвался Туганов.
— Все-таки власть отняла крестьян.
— И власть, и время. Александр Благословенный целую жизнь мечтал освободить крестьян, но дело не шло, а у остзейских баронов и теперь не идет.
— Потому что немцы умнее.
Прокомментирую: землю крестьяне должны были выкупать в рассрочку, это стало предпосылкой а) появления класса зажиточных крестьян — кулаков, б) резкой урбанизации.
Роман «Соборяне» продолжает тему "освобождения" насильно, что преследует под собой исключительно корыстные цели: возвыситься в чужих глазах, составить карьеру, уничтожить того, кто мешает.
Персонажем учителя писатель буквально говорит нам: хуже малограммотного мещанина может быть только принципиальный активист — даже знакомые раскатывают его аргументами на раз-два. Хорошо рассуждать о дикости нравов или об эмансипации женщин, будучи самим чрезвычайно невежественным инфантильным мальчишкой, который выучил, что оказывается, не существует научных оснований для духовности, поэтому надо детей водить в анатомичку и трупы показывать. Беда в том, что таких людей я встречаю беспрестанно, и мне очень приятно, что хотя бы в классике у них будет возможность взглянуть на себя со стороны (жаль, что нигилисты зачастую художку даже не открывают, не то что уж там кого-то узнавать).
Роман оставил после себя смешанные впечатления: его было тяжеловато читать из-за религиозного языка, витиеватого слога и многочисленных отсылок. Подразумевается, что мы знаем, чем занимается человек на той или иной церковной должности, какие у них регалии. Каст персонажей невероятной большой для произведения среднего объема, требует дополнительной сосредоточенности. В целом, если вас это не смущает, рекомендую ознакомиться с произведением, как одним из документов эпохи.
Когда я встречаю произведение, где герои рассуждают о состоянии современного им, людям девятнадцатого века, общества, хочется заорать «ребятки, я в этом шарю!»
Любопытно, что в «Соборянах» нам предлагается сочувствовать не студентам (привет, Горький), не обученному дворянству (привет, Тургенев), а старому духовенству, в больно рациональный XIX век почитаемых за форменных дурачков.
Здесь встретится и юмор, и гротеск, и трагичные эпизоды, и, возможно, корежащий современного читателя, рассказ бывшего крепостного карлика, которого продавали с целью женить на такой же карлице.
Савелий Туберозов назначен на должность протопопа в небольшом вымышленном Старгороде. В его обязанности входит поддержание общего морально-нравственного уровня прихожан. Отмечаю, что в условиях низкого уровня грамотности среди населения, роль морально-нравственного ориентира исполняет именно церковь, а качество исполнимых обязанностей зависит от личности самих духовных деятелей.
Я попытаюсь далее вести повествование без особых спойлеров, но также оставлю вам возможность ринуться читать роман неподготовленными. Тех, кто уже определился, ждет продолжение:
В самом начале романа Николай Семёнович предлагает нам заглянуть в дневник Туберозова — это буквально житие в стиле протопопа Авакуума, чья работа вызвала немалый ажиотаж — предполагается, что житие человек сам о себе не пишет, а тут товарищ довольно будничным текстом рассказывает, как и куда его на допрос возили, где по башке надавали. Максимально приземленное повествование без особых прикрас, как и дневник персонажа Туберозова. По ходу чтения дневника выясняется, что протопоп на своей благородной службе уже успел набить шишек: ни порядка особого не навел, ни жителям ничем дельным не помог, а от вышестоящего начальства за странные сочинения пару раз схлопотал.
Персонажа протопопа оттеняют вполне себе мирный священник Захарий Бенефактов и «добро с кулаками» дьякон Ахилла Десницын.
Вокруг этой троицы и строится повествование. Главными же антагонистами являются школьный учитель-нигилист и позже заехавший чиновник, бывший революционер — и оба они представлены Лесковым моральными уродами: где протопоп или дьякон будут принципиальны, учитель отступит по слабости характера, а чиновник станет юлить до последнего. Антагонисты и их круг знакомств служат олицетворением крылатой фразы «всегда найдется рыба крупней», а что из этого противостояния выйдет? По Лескову — ничего особенного не выйдет, жизнь всех рассудит.
Особняком стоит рассуждение о реформах по поводу крепостного права. Приведу выдержку:
— Вы читали Тургенева? «Дым»... Это дворянский писатель, и у него доказано, что в России все дым: «кнута, и того сами не выдумали».
— Да,— отвечал Туганов,— кнут, точно, позаимствовали, но зато отпуск крестьян на волю с землею сами изобрели. Укажите на это господину Тургеневу.
— Но ведь крестьян с землей отняли у помещиков,— сказал Препотенский.
— Отняли? неправда. Государю принадлежит честь почина, а дворянству доблесть жертвы,— не вытерпел Туберозов.
— Велено, и благородное дворянство не смело ослушаться.
— Да оно и не желало ослушаться,— отозвался Туганов.
— Все-таки власть отняла крестьян.
— И власть, и время. Александр Благословенный целую жизнь мечтал освободить крестьян, но дело не шло, а у остзейских баронов и теперь не идет.
— Потому что немцы умнее.
Прокомментирую: землю крестьяне должны были выкупать в рассрочку, это стало предпосылкой а) появления класса зажиточных крестьян — кулаков, б) резкой урбанизации.
Роман «Соборяне» продолжает тему "освобождения" насильно, что преследует под собой исключительно корыстные цели: возвыситься в чужих глазах, составить карьеру, уничтожить того, кто мешает.
Персонажем учителя писатель буквально говорит нам: хуже малограммотного мещанина может быть только принципиальный активист — даже знакомые раскатывают его аргументами на раз-два. Хорошо рассуждать о дикости нравов или об эмансипации женщин, будучи самим чрезвычайно невежественным инфантильным мальчишкой, который выучил, что оказывается, не существует научных оснований для духовности, поэтому надо детей водить в анатомичку и трупы показывать. Беда в том, что таких людей я встречаю беспрестанно, и мне очень приятно, что хотя бы в классике у них будет возможность взглянуть на себя со стороны (жаль, что нигилисты зачастую художку даже не открывают, не то что уж там кого-то узнавать).
Роман оставил после себя смешанные впечатления: его было тяжеловато читать из-за религиозного языка, витиеватого слога и многочисленных отсылок. Подразумевается, что мы знаем, чем занимается человек на той или иной церковной должности, какие у них регалии. Каст персонажей невероятной большой для произведения среднего объема, требует дополнительной сосредоточенности. В целом, если вас это не смущает, рекомендую ознакомиться с произведением, как одним из документов эпохи.
June 13, 2023
A not so well-known treasure of the Russian classics. I only read it this spring and was in awe of Leskov's power as a writer. It starts out as a sweet innocent nostalgia book similar to The Year of Grace by Ivan Shemelyov, but before you know it, he goes Gogol and then Chekhov and then Dostoyevsky, so that at one point you honestly don't know what to expect next and where the book is going. And he is so effortless at it - the words just flow from one page to another, taking you with them. The ending is Chekhov, I would say - which I loved, although it was sad. A beautiful destination for a very profound book. Definitely tops The Enchanted Wanderer for me.
January 30, 2018
Уходя от обыденности в религиозную сферу, Лесков стремился проникнуть мыслями в духовный мир. Он старался увидеть служителей церкви изнутри, словно не представляя, кого он решил исследовать. У него получилось написать хронику про жизнь православных деятелей, не придав им ничего, кроме налёта набожности. На читателя будут смотреть люди, никогда не вспоминающие о Боге. Как такое совместимо с представлениями о религии? Выбранный жизненный путь очень трудно изменить, особенно стремясь отказаться от мирской суеты. Ещё труднее убедить других в собственных пристрастиях, если за них ничего в тебе не говорит.
(c) Trounin
(c) Trounin
April 30, 2017
Книга, которая заставила меня иначе взглянуть на Православие. Религия, которую роповедовал отец Туберозов, шла прямиком из его сердца, из его души. Он хотел справделивости.
Хотя был один неоднозначный для меня момент : спор между отцом Туберозовым и Варнавкой о злободневной для нашего времени теме религиозного оскорбления. Кто кого оскорбляет : религиозный нерелигиозного своеё верой, или нерелигиозный религиозного своим неверием?
Ну и просто хороший пример классической русской литературы. Очень прятно читать.
Хотя был один неоднозначный для меня момент : спор между отцом Туберозовым и Варнавкой о злободневной для нашего времени теме религиозного оскорбления. Кто кого оскорбляет : религиозный нерелигиозного своеё верой, или нерелигиозный религиозного своим неверием?
Ну и просто хороший пример классической русской литературы. Очень прятно читать.
November 28, 2024
كتاب ممتع ومسلي، يتكلم عن ثلاث رجال دين في مدينة فلاحية ( ستارجورود)من مخيلة المؤلف .
يتناول فيه حكايات مواطني المدينة مع رجال الدين بأسلوب قصصي فيه من الطرافة والحزن والسياسة .
يتناول فيه حكايات مواطني المدينة مع رجال الدين بأسلوب قصصي فيه من الطرافة والحزن والسياسة .
March 22, 2024
O carte minunată!
Am râs, am plâns, am trăit alături de toate personajele acestei cărți într-un univers, o lume extraordinară! Am văzut o Rusie frumoasă, un popor interesant care știa să trăiască, știa să râdă, să plângă și mai presus de toate știa să creadă!
”Ulița Popimii” este, pentru mine, cel puțin, poveste unei lumi aflate aproape de apus, dar care a existat și a avut frumusețea ei. Iar Nikolai Leskov a reușit chiar o capodoperă. Din toate punctele de vedere! Aproape că am văzut un film! De la personajele minunat creionate și dialogurile magistrale până la descrierea naturii într-un mod care, pe mine m-a făcut să lăcărămez.
Recomand ”Ulița Popimii” cu toată căldura oricui dorește să citească o carte cu adevărat bună!
Am râs, am plâns, am trăit alături de toate personajele acestei cărți într-un univers, o lume extraordinară! Am văzut o Rusie frumoasă, un popor interesant care știa să trăiască, știa să râdă, să plângă și mai presus de toate știa să creadă!
”Ulița Popimii” este, pentru mine, cel puțin, poveste unei lumi aflate aproape de apus, dar care a existat și a avut frumusețea ei. Iar Nikolai Leskov a reușit chiar o capodoperă. Din toate punctele de vedere! Aproape că am văzut un film! De la personajele minunat creionate și dialogurile magistrale până la descrierea naturii într-un mod care, pe mine m-a făcut să lăcărămez.
Recomand ”Ulița Popimii” cu toată căldura oricui dorește să citească o carte cu adevărat bună!
March 31, 2024
Сперва смешная, затем грустная, затем страшная, а затем совсем вовсе уже и не сказочная, а огромная и серьёзная сказка о том, как образование и мировоззрение бывает разным, а душевная вялость на всех одна, и о том, какими причудливыми путями в этот мелочный и глуповатый мир вдруг прорывается миф, а вслед за ним какое-то необъяснимое утешение. Написан же роман таким безмятежным и певучим языком, что былины позавидуют.
July 21, 2023
Mocno konserwatywna powieść. Ciekawie popatrzeć i na takie spojrzenie. Dobrze, że Leskow dodał sporo elementów humorystycznych.
November 24, 2024
Собачка Ахиллы ‘каквас’ -> студент Авас
December 8, 2025
Читая эту книгу, хочется то смеяться, то плакать. Одно сменяет другое в самых неожиданных местах, оставляя на душе ощущение самое странное
July 30, 2024
... мы, русские, сколь ни яровиты порой, но, видно, незлопамятны, может потому, что за нас и заступиться некому
Прежде всего, скажу что Лесков действительно великий, незаслуженно забытый русский писатель. Едва ли кто вспомнит даже "Левшу" из школьного курса, про подкованною Туляками блоху. Тем не менее, с выбором первой книги из его обширной библиографии я явно ошибся. Впрочем, по порядку
Это книга о Старогородской поповке, о протопопе Савелии Туберозове, дьячке Ахиле Десницине, и в несколько меньшей степени отце Захарии, и разных причудливых событиях, которые с ними происходят. Все названия говорящие, как и было тогда принято — Ахилла отличается богатырским здоровьем, остальные пояснения будут спойлером) Книга смешная, хотя юмор довольно тривиален — дьякон назвал щенка Каквас, чтобы ответ на вопрос "как его зовут" звучал смешно, и все такое. Но на этом фоне поднимаются серьёзные темы
Прежде всего, это системный кризис в церкви, он раскрывается через характер и дневник Туберозова. Повальное доносительство и формализм, показаны на примере столичных чиновников. Лесков откровенно смеётся над либералами и социалистами в лице учителя Варнавы Препотенского, и акцизницы Бизюкиной, которая пытается впечатилить своих гостей искусственной скупостью домашнего убранства и школой из наспех согнанных детей. Это позиция автора во многом повлияла на его непопулярность у либеральных издателей и последующее за революцией забвение
Читается она тяжело. В тексте множество элементов церковного языка, который уже давно обывателю не близок. Но, продравшись через первую часть бытоописания старгородских попов получаешь действительно замечательную книгу.
Советую Лескова, книгу, пожалуй, не советую. Леди Макбет, это тоже он, к слову
Прежде всего, скажу что Лесков действительно великий, незаслуженно забытый русский писатель. Едва ли кто вспомнит даже "Левшу" из школьного курса, про подкованною Туляками блоху. Тем не менее, с выбором первой книги из его обширной библиографии я явно ошибся. Впрочем, по порядку
Это книга о Старогородской поповке, о протопопе Савелии Туберозове, дьячке Ахиле Десницине, и в несколько меньшей степени отце Захарии, и разных причудливых событиях, которые с ними происходят. Все названия говорящие, как и было тогда принято — Ахилла отличается богатырским здоровьем, остальные пояснения будут спойлером) Книга смешная, хотя юмор довольно тривиален — дьякон назвал щенка Каквас, чтобы ответ на вопрос "как его зовут" звучал смешно, и все такое. Но на этом фоне поднимаются серьёзные темы
Прежде всего, это системный кризис в церкви, он раскрывается через характер и дневник Туберозова. Повальное доносительство и формализм, показаны на примере столичных чиновников. Лесков откровенно смеётся над либералами и социалистами в лице учителя Варнавы Препотенского, и акцизницы Бизюкиной, которая пытается впечатилить своих гостей искусственной скупостью домашнего убранства и школой из наспех согнанных детей. Это позиция автора во многом повлияла на его непопулярность у либеральных издателей и последующее за революцией забвение
Читается она тяжело. В тексте множество элементов церковного языка, который уже давно обывателю не близок. Но, продравшись через первую часть бытоописания старгородских попов получаешь действительно замечательную книгу.
Советую Лескова, книгу, пожалуй, не советую. Леди Макбет, это тоже он, к слову
Displaying 1 - 18 of 18 reviews