What do you think?
Rate this book
Lew Tołstoj Ucieczka z raju
Książka uhonorowana najbardziej prestiżową nagrodą dla literatury rosyjskiej - `Bolszaja Kniga`, a także tytułem `Książka Roku 2010`
Ukazała się po raz pierwszy w Rosji w 2010 roku i od tego czasu miała 10 wydań.
Sto lat temu w Jasnej Polanie zdarzyło się coś, co wstrząsnęło światem. Osiemdziesięciodwuletni pisarz, geniusz i największa ówczesna sława literacka, hrabia Lew Tołstoj, potajemnie uciekł z domu w nieznanym kierunku. Od tego czasu szczegóły ucieczki i śmierci wielkiego starca obrosły mnóstwem mitów i legend? Ostatecznie w listopadzie 1910 roku z 50 rublami w kieszeni dotarł do stacji Astapowo, gdzie stan zdrowia zmusił go do zatrzymania się.
Na wieść o tym, że Lew Tołstoj umiera w niewielkiej i oddalonej od cywilizacji miejscowości, zjechały się media, by na bieżąco relacjonować stan zdrowia `sumienia narodu`. Aby ułatwić komunikację ze światem, wybudowano prowizoryczny telegraf, a raportom towarzyszyły komentarze najznamienitszych rosyjskich pisarzy, duchownych i władzy. To, co miało być dla Tołstoja początkiem nowego życia jako pielgrzymującego ascety, poszukującego prawdy o człowieku, stało się medialnym cyrkiem, w który włączyły się najważniejsze siły ówczesnej Rosji: Cerkiew, tajna policja i władze z carem Mikołajem II i premierem Piotrem Stołypinem na czele.
Słowo anarchista określało go najlepiej - władzę uważał za zło, nawoływał do odmawiania służby wojskowej i piętnował wszelki zbytek. Władze cerkiewne i świeckie także miały z nim spory kłopot - największy żyjący Rosjanin, sumienie narodu, od dziewięciu lat objęty był oficjalną ekskomuniką, ponieważ twierdził, że Cerkiew i państwo są zepsute i sprzeniewierzają się prawdziwemu chrześcijaństwu. Pomimo podejmowanych starań, do końca się nie nawrócił.
Jak twierdzi Pawieł Basiński, Tołstoj dzisiaj także jest niewygodny.
Autor rekonstruuje wydarzenia na podstawie archiwów i wszelakiej dostępnej dokumentacji. Śledzimy też dramatyczną sytuację rodzinną Tołstoja. Jakie powody kierowały nim, by uciec z Jasnej Polany? Czy był to `heroizm duchowy`, oznaka słabości czy może panika i strach przed czymś lub kimś?? Czy ta ucieczka wiązała się ze spisanym w największym sekrecie testamentem Tołstoja? Czy miał dosyć panującej w domu atmosfery, szpiegującej go żony, która podejrzewała, że zapisy ostatniej woli męża są dla niej niekorzystne?
Książka ilustrowana jest rzadkimi fotografiami ze zbiorów muzeum w Jasnej Polanie oraz Państwowego Muzeum Lwa Tołstoja.
Ukazała się po raz pierwszy w Rosji w 2010 roku i od tego czasu miała 10 wydań.
Sto lat temu w Jasnej Polanie zdarzyło się coś, co wstrząsnęło światem. Osiemdziesięciodwuletni pisarz, geniusz i największa ówczesna sława literacka, hrabia Lew Tołstoj, potajemnie uciekł z domu w nieznanym kierunku. Od tego czasu szczegóły ucieczki i śmierci wielkiego starca obrosły mnóstwem mitów i legend? Ostatecznie w listopadzie 1910 roku z 50 rublami w kieszeni dotarł do stacji Astapowo, gdzie stan zdrowia zmusił go do zatrzymania się.
Na wieść o tym, że Lew Tołstoj umiera w niewielkiej i oddalonej od cywilizacji miejscowości, zjechały się media, by na bieżąco relacjonować stan zdrowia `sumienia narodu`. Aby ułatwić komunikację ze światem, wybudowano prowizoryczny telegraf, a raportom towarzyszyły komentarze najznamienitszych rosyjskich pisarzy, duchownych i władzy. To, co miało być dla Tołstoja początkiem nowego życia jako pielgrzymującego ascety, poszukującego prawdy o człowieku, stało się medialnym cyrkiem, w który włączyły się najważniejsze siły ówczesnej Rosji: Cerkiew, tajna policja i władze z carem Mikołajem II i premierem Piotrem Stołypinem na czele.
Słowo anarchista określało go najlepiej - władzę uważał za zło, nawoływał do odmawiania służby wojskowej i piętnował wszelki zbytek. Władze cerkiewne i świeckie także miały z nim spory kłopot - największy żyjący Rosjanin, sumienie narodu, od dziewięciu lat objęty był oficjalną ekskomuniką, ponieważ twierdził, że Cerkiew i państwo są zepsute i sprzeniewierzają się prawdziwemu chrześcijaństwu. Pomimo podejmowanych starań, do końca się nie nawrócił.
Jak twierdzi Pawieł Basiński, Tołstoj dzisiaj także jest niewygodny.
Autor rekonstruuje wydarzenia na podstawie archiwów i wszelakiej dostępnej dokumentacji. Śledzimy też dramatyczną sytuację rodzinną Tołstoja. Jakie powody kierowały nim, by uciec z Jasnej Polany? Czy był to `heroizm duchowy`, oznaka słabości czy może panika i strach przed czymś lub kimś?? Czy ta ucieczka wiązała się ze spisanym w największym sekrecie testamentem Tołstoja? Czy miał dosyć panującej w domu atmosfery, szpiegującej go żony, która podejrzewała, że zapisy ostatniej woli męża są dla niej niekorzystne?
Książka ilustrowana jest rzadkimi fotografiami ze zbiorów muzeum w Jasnej Polanie oraz Państwowego Muzeum Lwa Tołstoja.
624 pages, Hardcover
First published January 1, 2010
45 people are currently reading
867 people want to read
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 30 of 52 reviews
May 13, 2023
Nu-mi explic cum (și de ce) am ignorat atîta vreme acest volum esențial. Măcar două-trei vorbe să spun...
Pavel Basinski și-a propus două lucruri: a) să reconstituie ultimele zile din viața lui Lev Nikolaevici Tolstoi și b) să investigheze cauzele fugii sale de la Iasnaia Poliana, în noaptea de 27 spre 28 octombrie 1910 (stil vechi). Despre ambele teme s-a scris enorm. Și doctorul Makovițki, și sinistrul V.G. Certkov, și Sașa (Alexandra), fiica cea mai mică a lui Tolstoi, au evocat aceste zile. Tolstoi a urcat în tren, a făcut o oprire la mănăstirea Optina - unde stătea sora lui, Maria Nikolaevna, și apoi a plecat mai departe. În gara Astapovo, a fost obligat să-și încheie călătoria. Făcuse pneumonie, se simțea foarte rău, avea febră. A fost primit într-o odaie din locuința șefului de gară. Acolo a murit.
Imediat ce s-a aflat de fuga lui Tolstoi de acasă, „cugetătorii” vremii au început să propună ipoteze cu privire la motivele ei. Cel dintîi a fost gazetarul Vlas Doroşevici de la Russkoe slovo. Într-un articol bombastic, din 31 octombrie, Doroșevici exclamă îndurerat: „Bătrînul leu a plecat să moară în singurătate. Vulturul a zburat sus de tot, cum să-i mai urmărim zborul?“. Stilul e pompos, dar ideea i-a tentat pe mulți istorici literari. Ipoteza sugerează că Lev Nikolaevici Tolstoi a vrut să-și ferească familia de spectacolul dureros al morții. Din păcate, numai începutul dramei ține de voința defunctului. Cuprinsul și încheierea rămîn întotdeauna în seama celor vii. Prozatorul știa prea bine asta.
Tolstoi împlinise 82 de ani, avea uneori amețeli și momente de amnezie. Dar asta nu însemna că era pe moarte mai mult decît fusese în 26 octombrie 1910, cu o zi înaintea fugii. Ipoteza e dubioasă. Nu se susține. Mai mult temei are dorința de a evada dintr-o casă care devenise, cu îngăduința lui, e adevărat, un soi de balamuc. Avea musafiri de pretutindeni, doamne pioase, studenți dezorientați, eretici duhobori, căutători ai absolutului, preoți caterisiți, fotografi, cerșetori, băgători în seamă... Îi primea pe toți cu egală bunăvoință și nu-și precupețea sfaturile. Se obișnuise ca toți să-i noteze evlavios spusele, „cuvintele de folos”. Suferea, firește, de vanitate. Gloria nu lasă pe nimeni întreg.
În plus, conacul de la Iasnaia Poliana devenise terenul unui permanent război între membrii clanului (la care se adăugau tolstoiștii). Sofia Andreevna se afla într-un conflict înverșunat cu V.G. Certkov, se certa cu Tolstoi și uneori făcea crize de isterie (într-o noapte, și-a țintit soțul cu un pistol); copiii erau împărțiți în tabere, unii luau partea mamei, alții a tatălui (precum Alexandra / Sașa). Totul pornise de la un testament cu privire la drepturile de autor. Tolstoi voia să renunțe la unele drepturi, Sofia Andreevna nu era de acord. Tensiunea devenise insuportabilă.
Maria Nikolaevna, sora vizitată la Optina, imediat după fuga de la Iasnaia Poliana, credea că fratele ei suferise dintotdeauna de un „sindrom al fugarului”. Nu era prima dată cînd Tolstoi evita un conflict / o dificultate prin fugă. De altfel, motivul fugii și rătăcirii anonime e permanent în literatura lui. Pe lîngă exemplele oferite de Pavel Basinski, aș adăuga povestirea intitulată Părintele Serghi. Tolstoi a lucrat la ea aproape un deceniu (1890 - 1898).
Dar cel mai bizar lucru e altul. În momentul în care Lev Nikolaevici fuge de acasă, nici el, nici doctorul Makovițki nu aveau habar în ce loc se vor opri. Ignorau cu desăvîrșire destinația...
În încheiere, aș transcrie o frază din jurnalul Sofiei Andreevna: „Ce s-a întîmplat este de neînţeles şi va fi pentru totdeauna de nepătruns“. Mă tem că nici Tolstoi însuși n-ar fi fost în stare să-și explice gestul...
P. S. În finalul povestirii Părintele Serghi, putem ghici un autoportret ideal: „Cu cît mai puțină însemnătate aveau pentru el părerile oamenilor, cu atît mai puternic îl simțea pe Dumnezeu. Kasatzki bătu astfel drumurile timp de opt luni. În ziua a noua, ajungînd în capitala unei gubernii, fu arestat într-un azil... Cînd îl întrebară unde-i erau actele și cine este, răspunse că n-are acte și că e robul lui Dumnezeu. Fu trecut pe lista vagabonzilor, judecat și deportat în Siberia. În Siberia se așeză pe pămîntul unui mujic avut și acolo trăiește și astăzi. Muncește în grădina de zarzavat a stăpînului, îi învață pe copii carte și îi îngrijește pe bolnavi”.
Pavel Basinski și-a propus două lucruri: a) să reconstituie ultimele zile din viața lui Lev Nikolaevici Tolstoi și b) să investigheze cauzele fugii sale de la Iasnaia Poliana, în noaptea de 27 spre 28 octombrie 1910 (stil vechi). Despre ambele teme s-a scris enorm. Și doctorul Makovițki, și sinistrul V.G. Certkov, și Sașa (Alexandra), fiica cea mai mică a lui Tolstoi, au evocat aceste zile. Tolstoi a urcat în tren, a făcut o oprire la mănăstirea Optina - unde stătea sora lui, Maria Nikolaevna, și apoi a plecat mai departe. În gara Astapovo, a fost obligat să-și încheie călătoria. Făcuse pneumonie, se simțea foarte rău, avea febră. A fost primit într-o odaie din locuința șefului de gară. Acolo a murit.
Imediat ce s-a aflat de fuga lui Tolstoi de acasă, „cugetătorii” vremii au început să propună ipoteze cu privire la motivele ei. Cel dintîi a fost gazetarul Vlas Doroşevici de la Russkoe slovo. Într-un articol bombastic, din 31 octombrie, Doroșevici exclamă îndurerat: „Bătrînul leu a plecat să moară în singurătate. Vulturul a zburat sus de tot, cum să-i mai urmărim zborul?“. Stilul e pompos, dar ideea i-a tentat pe mulți istorici literari. Ipoteza sugerează că Lev Nikolaevici Tolstoi a vrut să-și ferească familia de spectacolul dureros al morții. Din păcate, numai începutul dramei ține de voința defunctului. Cuprinsul și încheierea rămîn întotdeauna în seama celor vii. Prozatorul știa prea bine asta.
Tolstoi împlinise 82 de ani, avea uneori amețeli și momente de amnezie. Dar asta nu însemna că era pe moarte mai mult decît fusese în 26 octombrie 1910, cu o zi înaintea fugii. Ipoteza e dubioasă. Nu se susține. Mai mult temei are dorința de a evada dintr-o casă care devenise, cu îngăduința lui, e adevărat, un soi de balamuc. Avea musafiri de pretutindeni, doamne pioase, studenți dezorientați, eretici duhobori, căutători ai absolutului, preoți caterisiți, fotografi, cerșetori, băgători în seamă... Îi primea pe toți cu egală bunăvoință și nu-și precupețea sfaturile. Se obișnuise ca toți să-i noteze evlavios spusele, „cuvintele de folos”. Suferea, firește, de vanitate. Gloria nu lasă pe nimeni întreg.
În plus, conacul de la Iasnaia Poliana devenise terenul unui permanent război între membrii clanului (la care se adăugau tolstoiștii). Sofia Andreevna se afla într-un conflict înverșunat cu V.G. Certkov, se certa cu Tolstoi și uneori făcea crize de isterie (într-o noapte, și-a țintit soțul cu un pistol); copiii erau împărțiți în tabere, unii luau partea mamei, alții a tatălui (precum Alexandra / Sașa). Totul pornise de la un testament cu privire la drepturile de autor. Tolstoi voia să renunțe la unele drepturi, Sofia Andreevna nu era de acord. Tensiunea devenise insuportabilă.
Maria Nikolaevna, sora vizitată la Optina, imediat după fuga de la Iasnaia Poliana, credea că fratele ei suferise dintotdeauna de un „sindrom al fugarului”. Nu era prima dată cînd Tolstoi evita un conflict / o dificultate prin fugă. De altfel, motivul fugii și rătăcirii anonime e permanent în literatura lui. Pe lîngă exemplele oferite de Pavel Basinski, aș adăuga povestirea intitulată Părintele Serghi. Tolstoi a lucrat la ea aproape un deceniu (1890 - 1898).
Dar cel mai bizar lucru e altul. În momentul în care Lev Nikolaevici fuge de acasă, nici el, nici doctorul Makovițki nu aveau habar în ce loc se vor opri. Ignorau cu desăvîrșire destinația...
În încheiere, aș transcrie o frază din jurnalul Sofiei Andreevna: „Ce s-a întîmplat este de neînţeles şi va fi pentru totdeauna de nepătruns“. Mă tem că nici Tolstoi însuși n-ar fi fost în stare să-și explice gestul...
P. S. În finalul povestirii Părintele Serghi, putem ghici un autoportret ideal: „Cu cît mai puțină însemnătate aveau pentru el părerile oamenilor, cu atît mai puternic îl simțea pe Dumnezeu. Kasatzki bătu astfel drumurile timp de opt luni. În ziua a noua, ajungînd în capitala unei gubernii, fu arestat într-un azil... Cînd îl întrebară unde-i erau actele și cine este, răspunse că n-are acte și că e robul lui Dumnezeu. Fu trecut pe lista vagabonzilor, judecat și deportat în Siberia. În Siberia se așeză pe pămîntul unui mujic avut și acolo trăiește și astăzi. Muncește în grădina de zarzavat a stăpînului, îi învață pe copii carte și îi îngrijește pe bolnavi”.
January 17, 2022
Update 17/01/22: This book is now translated and available in English. The title: Leo Tolstoy: Flight from Paradise. The translator is Huw Davies. The Press is Glagoslav Publishing. It is also available on Amazon’s kindle. I highly recommend the book.
Carefully and painstakingly, the author of this book reconstructs what happened in Yasnaya Polyana in 1910. We all know that 82 year old count Leo Tolstoy walked out leaving behind his wife of 48 years and the estate he has lived in all his life. But no-one knows exactly why he did it. The author attempts to resolve this puzzle. He goes through the enormous amount of primary sources including the diaries, letters and memories of main participants of the drama, the articles in the press and of course Tolstoy’s legacy. Many of those documents are quoted at length in the book which gives it an additional dimension.
The result reads like a tragedy of King Lear. Tolstoy allegedly did not like Shakespeare. So it seems ironic how close the end of his life comes to remind the one of the Bard’s tale. But the story is even more complex as there is a main character which is absent in the Shakespearian plot. It is Tolstoy’s wife, Sophia Andreevna.
The book covers their whole life together. From the beginning their marriage, they were such mutual confidents that they have been reading each other diaries. And this continued almost until the end of their joint life. The author makes you almost part of their story. It is occasionally very painful and often borderline voyeristic read. Inevitably, as in any family conflict, you would end up taking sides. Though the author tries very hard to show the story from many perspectives, be objective. And I think, he is successful at that. But for me personally, there were no choice at the end. My sympathy towards Tolstoy and his followers were wearing very thin. And I wholeheartedly took the side of his wife at the end.
I would not go into the complexity and the nuances of the drama. This book is a wonderful and very well written source to find out more. I hope they would translate it one day. But probably there are books about it in English as well. I just note a few things.
For the first 30 years of their marriage Sophia Andreevna was pregnant for about 10 years - one third of all the time. She was breastfeeding all the children probably for the big chunk of the rest. They've buried 5 of them. She was also responsible for the estate and copying his work. And then, he has had his moment of enlightenment and somehow made her feel she could not follow him where he goes in his thoughts. He got disenchanted with family and with the institute of marriage all together. Many other things happened. But I think the one of the main issues was that he was not able anymore to love the woman shaped by the life with him, his influence, his convictions, his passions.
There is a line that comes to mind by the one of Russian poets:
"But who if not us turn our loved ones into the others
Those others whom we would not be able to love evermore?"
And then by from the same poem:
"I desired to make the whole Globe happy,
But failed give happiness to a single alive soul."
One might say the ideals are more important. Tolstoy’s views have evolved. Maybe. But how those evolved views could evolve into such a general ambivalence to all women and the one in particular that he writes The Kreutzer Sonata? The depiction of jealousy in that novella is unbelievable in its force. But the conclusions which this novella is leading to, that woman’s nature is evil and christian marriage allegedly cannot exist… How could it hurt that one woman who shared his life?
I cannot imagine how wounded she felt. Notwithstanding, she has met tzar officials asking them to publish it as it was censored. But also she could write herself! She wrote her own novella in response: “Whose fault is that?”. The novella has not apparently been published until 1994. There, the main heroine says:
“Is it true that women's’ calling is only for giving our body in service to a hungry baby and then move it to be used by our husband? Always, one or the other? Where is my life? Where am I? This girl who sometime ago was eager to serve God and other ideals?”
I do not think it is a tale of living with a genius. It is more complex and more simple at the same time. It is the story of one family. The one of those that as we know, “all unique in their unhappiness.” There is a passion and love involved up to the end. It is not Tolstoy’s views that has lead to the tragic end, it is more his confusion and losing his love. The most poignant moment of the book when Sophia is finally allowed to see Tolstoy who is not conscious and have a few hours to live. They did not let her in before that. How faithful and wise that woman could be in spite of or maybe because of all those last years of the nightmare they’ve been through. The love survived in her case.
Carefully and painstakingly, the author of this book reconstructs what happened in Yasnaya Polyana in 1910. We all know that 82 year old count Leo Tolstoy walked out leaving behind his wife of 48 years and the estate he has lived in all his life. But no-one knows exactly why he did it. The author attempts to resolve this puzzle. He goes through the enormous amount of primary sources including the diaries, letters and memories of main participants of the drama, the articles in the press and of course Tolstoy’s legacy. Many of those documents are quoted at length in the book which gives it an additional dimension.
The result reads like a tragedy of King Lear. Tolstoy allegedly did not like Shakespeare. So it seems ironic how close the end of his life comes to remind the one of the Bard’s tale. But the story is even more complex as there is a main character which is absent in the Shakespearian plot. It is Tolstoy’s wife, Sophia Andreevna.
The book covers their whole life together. From the beginning their marriage, they were such mutual confidents that they have been reading each other diaries. And this continued almost until the end of their joint life. The author makes you almost part of their story. It is occasionally very painful and often borderline voyeristic read. Inevitably, as in any family conflict, you would end up taking sides. Though the author tries very hard to show the story from many perspectives, be objective. And I think, he is successful at that. But for me personally, there were no choice at the end. My sympathy towards Tolstoy and his followers were wearing very thin. And I wholeheartedly took the side of his wife at the end.
I would not go into the complexity and the nuances of the drama. This book is a wonderful and very well written source to find out more. I hope they would translate it one day. But probably there are books about it in English as well. I just note a few things.
For the first 30 years of their marriage Sophia Andreevna was pregnant for about 10 years - one third of all the time. She was breastfeeding all the children probably for the big chunk of the rest. They've buried 5 of them. She was also responsible for the estate and copying his work. And then, he has had his moment of enlightenment and somehow made her feel she could not follow him where he goes in his thoughts. He got disenchanted with family and with the institute of marriage all together. Many other things happened. But I think the one of the main issues was that he was not able anymore to love the woman shaped by the life with him, his influence, his convictions, his passions.
There is a line that comes to mind by the one of Russian poets:
"But who if not us turn our loved ones into the others
Those others whom we would not be able to love evermore?"
And then by from the same poem:
"I desired to make the whole Globe happy,
But failed give happiness to a single alive soul."
One might say the ideals are more important. Tolstoy’s views have evolved. Maybe. But how those evolved views could evolve into such a general ambivalence to all women and the one in particular that he writes The Kreutzer Sonata? The depiction of jealousy in that novella is unbelievable in its force. But the conclusions which this novella is leading to, that woman’s nature is evil and christian marriage allegedly cannot exist… How could it hurt that one woman who shared his life?
I cannot imagine how wounded she felt. Notwithstanding, she has met tzar officials asking them to publish it as it was censored. But also she could write herself! She wrote her own novella in response: “Whose fault is that?”. The novella has not apparently been published until 1994. There, the main heroine says:
“Is it true that women's’ calling is only for giving our body in service to a hungry baby and then move it to be used by our husband? Always, one or the other? Where is my life? Where am I? This girl who sometime ago was eager to serve God and other ideals?”
I do not think it is a tale of living with a genius. It is more complex and more simple at the same time. It is the story of one family. The one of those that as we know, “all unique in their unhappiness.” There is a passion and love involved up to the end. It is not Tolstoy’s views that has lead to the tragic end, it is more his confusion and losing his love. The most poignant moment of the book when Sophia is finally allowed to see Tolstoy who is not conscious and have a few hours to live. They did not let her in before that. How faithful and wise that woman could be in spite of or maybe because of all those last years of the nightmare they’ve been through. The love survived in her case.
July 20, 2023
Nu asa imi imaginam viata lui Tolstoi, a fost uimire, iubire, admiratie, dar si tristete in ceea ce am aflat.
A reusit Basinski sa ma duca in acel timp, nu are cum sa nu fie pe cat de posibil apropiat de realitate, ma mir si ma bucur cate scrisori, jurnale si marturii s-au pastrat, am fost parca acolo cu Liovocika si Soniecika si cu cei 13 copii ai lor, deja le am in minte chipurile, din fotografiile cartii, caci m-am intors iar si iar la ele.
Tolstoi ...o existenta desfasurata atipic, in cicluri de viata, "el pare sa fi crescut continuu acumuland ganduri si idei noi, adaugand in fiecare etapa un nou inel, o noua gandire", asemenea unui copac...de la orfanul cu copilaria nostalgica, la tanarul plin de "pacate" pentru pentru care se simtea vinovat, apoi la sotul fidel si dedicat familiei si in sfarsit la inteleptul, singuraticul si complicatul care a devenit in final, excomunicat de biserica, insa mult mai iubitor in credinta decat toti... etape ale vietii construite pe firul fugii sale (nu singura) de la Iasnaia Poliana sa draga, fuga inca ciudata si misterioasa, cu toate multele argumente pe care le ofera Basinski.
"Tolstoi a fost atras in primul rand de ideea iubirii ca forta motrice noua a civilizatiei.
Nu te impotrivi la rau cu raul, ofera in schimb iubire, si raul va inceta sa fie rau. Dumnezeu din sufletul fiecarui om ii va arata calea spre unirea tuturor in iubire, trebuie doar sa nu-l impiedicam pe Dumnezeu."
Dureroase trairi in triunghiul Tolstoi-Sofia-Certkov si multe sunt aspectele de dezbatut, nu intru in detalii.
Dar tin sa spun ca nu stiu cum a putut duce atatea Sofia (Soniecika), nici nu ma mira la ce s-a ajuns. Mama-eroina, si-a sustinut familia cu toata puterea, i-a suportat lui Lev firea dificila tocmai pentru ca il admira si iubea atat de mult...ar fi meritat mai multa apreciere si in nici un caz felul in care a fost tratata de multe ori. Complicata relatia Lev-Sofia !
As vrea sa ma mai pierd iar si iar printre gandurile si framantarile lor sufletesti, as vrea sa pot ajunge vreodata la Iasnaia Poliana, locul unde s-au zamislit pentru noi unice si irepetabile comori.
A reusit Basinski sa ma duca in acel timp, nu are cum sa nu fie pe cat de posibil apropiat de realitate, ma mir si ma bucur cate scrisori, jurnale si marturii s-au pastrat, am fost parca acolo cu Liovocika si Soniecika si cu cei 13 copii ai lor, deja le am in minte chipurile, din fotografiile cartii, caci m-am intors iar si iar la ele.
Tolstoi ...o existenta desfasurata atipic, in cicluri de viata, "el pare sa fi crescut continuu acumuland ganduri si idei noi, adaugand in fiecare etapa un nou inel, o noua gandire", asemenea unui copac...de la orfanul cu copilaria nostalgica, la tanarul plin de "pacate" pentru pentru care se simtea vinovat, apoi la sotul fidel si dedicat familiei si in sfarsit la inteleptul, singuraticul si complicatul care a devenit in final, excomunicat de biserica, insa mult mai iubitor in credinta decat toti... etape ale vietii construite pe firul fugii sale (nu singura) de la Iasnaia Poliana sa draga, fuga inca ciudata si misterioasa, cu toate multele argumente pe care le ofera Basinski.
"Tolstoi a fost atras in primul rand de ideea iubirii ca forta motrice noua a civilizatiei.
Nu te impotrivi la rau cu raul, ofera in schimb iubire, si raul va inceta sa fie rau. Dumnezeu din sufletul fiecarui om ii va arata calea spre unirea tuturor in iubire, trebuie doar sa nu-l impiedicam pe Dumnezeu."
Dureroase trairi in triunghiul Tolstoi-Sofia-Certkov si multe sunt aspectele de dezbatut, nu intru in detalii.
Dar tin sa spun ca nu stiu cum a putut duce atatea Sofia (Soniecika), nici nu ma mira la ce s-a ajuns. Mama-eroina, si-a sustinut familia cu toata puterea, i-a suportat lui Lev firea dificila tocmai pentru ca il admira si iubea atat de mult...ar fi meritat mai multa apreciere si in nici un caz felul in care a fost tratata de multe ori. Complicata relatia Lev-Sofia !
As vrea sa ma mai pierd iar si iar printre gandurile si framantarile lor sufletesti, as vrea sa pot ajunge vreodata la Iasnaia Poliana, locul unde s-au zamislit pentru noi unice si irepetabile comori.
May 29, 2021
Бывает, съездишь в офис, постоишь в пробке, пять минут с детьми поиграешь и к вечеру уже падаешь без сил. Поэтому для меня звучит совершенно фантастически вся жизнь Толстых: Льва, который в 70 лет учится кататься на велосипеде, и тем более Софьи Андреевны, беременной в общей сложности 10 лет и при этом ведущей полную страстей жизнь. Книга отличная, сопереживала и Льву Николаичу, и Софье Андреевне, как в романе, концовки котрого я не знаю. А Черткова задушила бы собственными руками, хотя Басинский уговаривает и его понять и простить.
May 12, 2013
Павел Басинский написал чудовищную книгу с той точки зрения, что тут всех можно понять - а когда всех можно понять, то это чистое мучение, потому что черного и белого уже не осталось, тут и Толстой не как некая неживая фигура, от которой у тебя глаза слезятся, а вполне себе земной и живой человек (но и не только), и С.А. далека от традиционного каноничного упрощения, и все это мучительно и очень по-человечески (несмотря, лопять же, на то, что Толстой - не только и не столько простой человек, сколько, конечно, Толстой). И вся эта мучительная цепь бездействия, и действий, и невозможных последствий, и последс��вий возможных, и страшного ощущения того, что человек ставил все на одно, а потом вырос, развился и это все ему тесно, и он не перестает чего-то любить, но загнан, задавлен, вынужден, и от этого всего ничего не остается, кроме ухода. И рай не рай, и потерянный рай - это потерянный, и вроде должно быть что-то кроме, но нет ничего, кроме ослепительного гигантского одиночества, в которое все вторгаются и из которого только один выход - в это ослепительное безмолвие смерти, когда только книги, только Толстой, больше уже ничего и не нужно.
May 3, 2013
Книга Павла Басинского – добросовестное документальное исследование, которое стремится не столько ответить на затронутые в нём вопросы, сколько показать, насколько эти вопросы сложны. Для читателей «советской» школы, которым об уходе Толстого из Ясной Поляны обычно сообщалось в тезисах лапидарных, классово верных и подкреплённых образом «зеркала русской революции», сама эта сложность может стать открытием. И действительно, Басинский показал финальные годы жизни Толстого почти во все мыслимых ракурсах. Духовная философия здесь бьётся бортом о прагматичный быт, неоплаченные счета неуловимо превращаются в хронический психоз, литература перетекает в сапог, в котором Л.Н. прячет от С.А. свой самый-самый дневник, а несомненно добрыми намерениями всех без исключения действующих лиц вымощена железная дорога к Астапово.
Возможно, это самый сильный и важный урок книги, наглядный куда более, чем это прилично для произведения небанального: и Лев Николаевич, и Софья Андреевна, и их многочисленные дети, и ангельски-демонический Чертков, и отдалённый Победоносцев, и прочие персонажи, эпизодические и не вполне, у Басинского внятно и вполне осознанно описаны как исповедующие самые благие пути и этими путями настойчиво преобразующие мир в нечто лучшее, чем он был, есть и будет. (Единственным исключением в этом ряду «святых» выглядит лишь святой Иоанн Кронштадтский, отношение которого к Толстому очерчено выразительной, но малоприличной для памяти старца цитатой). Однако у каждого действующего лица понимание Пути строго своё, как и представление о жертвах, потребных для всеобщего счастья, и своя же степень готовности эти жертвы принести. Лев Николаевич, например, вполне осознанно готов обездолить жену и потомков, сделав права на публикацию своих произведений общественным достоянием, в то время как иных доходов у его многочисленной семьи фактически нет. Софья Андреевна, которая самозабвенно печётся о столь обременительном для идеалов Л.Н. семейном благополучии, вынуждена в этом мужу противодействовать. Чертков же, которого, кажется, ничто не может остановить в его крестовом походе за торжество их с Л.Н. общих идеалов, её противодействие всячески компенсирует, доводя ситуацию до полной неразрешимости. Остальные добавляют в это оливье свои ингредиенты – по мере способностей.
Басинский душевно понимает их всех, и этим пониманием делает исследуемый сюжет очень личным и для себя, и для читателя. Его книга – практически роман в цитатах. «Романность» спасает «Бегство из рая» от академического занудства, но временами начинет и раздражать – например, когда автор, приведя множество доводов чисто медицинского характера, внезапно отказывается ставить уже почти ясный читателю диагноз (ставить персонажам диагноз – это самое важное умение читателя) и с криком «да можно ли с такой меркой подходить к гению?!» условно-спасается падением занавеса и сменой декораций. Довлеющий над Басинским пиетет перед классиком, к счастью, сочетается с предельной добросовестностью – вроде бы, ни о чем важном не умолчено, ничто существенное не забыто. Пусть не все продазумевающиеся заключения сделаны явно, зато сложность и многомерность толстовской ситуации выявлена вполне. И прочитавший книгу специалист-психиатр вполне может досказать то, от чего Басинский так упорно уклоняется – если сочтёт, что история и автор дают ему для этого достаточный материал.
Лев Николаевич опытом всей жизни пришёл к пониманию , что духовные идеалы абсолютны, а земное существование компромиссно, оно требует снижения высоты идеалов хотя бы до уровня потолка. Потолок этот для него воплощала, что вполне закономерно, Софья Андреевна. Осознание сего обстоятельства ввергало Льва Николаевича в неимоверную скорбь. Софья Андреевна почти буквально мешала мужу взлететь не только духовно, но и физически. Сама она тоже вполне свою «потолочную» функцию осознавала, талантом супруга к полётам восхищалась и гордилась, но позволить ему улететь окончательно была категорически не готова. Чертков, тоже духовный аэронавт и практически эфирное тело, потолков не признавал в принципе, звал в небо абсолютно всех, особенно же мечтал увидеть свободно парящим своего собрата и учителя, без которого космос был для него пуст и уныл. Ради чего и помогал Толстому, в меру понимания ситуации, избавиться от сдержек и противовесов. Если вам даны крылья, наставник, зачем вам ноги? Вот пила, долой их.
Это, конечно, непростительное упрощенчество. Но именно так материальное воплощение снижает духовный запрос: близкими жертвовать ради своей духовной свободы немыслимо, жертвовать можно только собой; но и этим вы причиняете вред любимым людям, что делает вашу жертву по большому счёту неприемлемой.
Евангельская история универсальна, её эпизоды есть и в сюжете ухода Толстого: находится и противодействие фарисеев, и бестолковые апостолы, и тридцать серебреников, и поцелуй Иуды, и пилатово омовение рук, и отречение Петра… Но снижение высокой легенды к реальности немыслимо, и Лев Николаевич не мог этого не чувстововать и не понимать. А это означало, что его идеальные устремления в реальности не могут воплотиться. Никак.
И его бегство из Ясной Поляны ни в коей мере не было крестным путём. Его выгнала из дома растерянность старого человека, трагически потерявшегося в расколе его духовной и материальной сущности. Боль мудреца, который этот раскол осознаёт, но не может и не хочет с ним смириться.
Возможно, это самый сильный и важный урок книги, наглядный куда более, чем это прилично для произведения небанального: и Лев Николаевич, и Софья Андреевна, и их многочисленные дети, и ангельски-демонический Чертков, и отдалённый Победоносцев, и прочие персонажи, эпизодические и не вполне, у Басинского внятно и вполне осознанно описаны как исповедующие самые благие пути и этими путями настойчиво преобразующие мир в нечто лучшее, чем он был, есть и будет. (Единственным исключением в этом ряду «святых» выглядит лишь святой Иоанн Кронштадтский, отношение которого к Толстому очерчено выразительной, но малоприличной для памяти старца цитатой). Однако у каждого действующего лица понимание Пути строго своё, как и представление о жертвах, потребных для всеобщего счастья, и своя же степень готовности эти жертвы принести. Лев Николаевич, например, вполне осознанно готов обездолить жену и потомков, сделав права на публикацию своих произведений общественным достоянием, в то время как иных доходов у его многочисленной семьи фактически нет. Софья Андреевна, которая самозабвенно печётся о столь обременительном для идеалов Л.Н. семейном благополучии, вынуждена в этом мужу противодействовать. Чертков же, которого, кажется, ничто не может остановить в его крестовом походе за торжество их с Л.Н. общих идеалов, её противодействие всячески компенсирует, доводя ситуацию до полной неразрешимости. Остальные добавляют в это оливье свои ингредиенты – по мере способностей.
Басинский душевно понимает их всех, и этим пониманием делает исследуемый сюжет очень личным и для себя, и для читателя. Его книга – практически роман в цитатах. «Романность» спасает «Бегство из рая» от академического занудства, но временами начинет и раздражать – например, когда автор, приведя множество доводов чисто медицинского характера, внезапно отказывается ставить уже почти ясный читателю диагноз (ставить персонажам диагноз – это самое важное умение читателя) и с криком «да можно ли с такой меркой подходить к гению?!» условно-спасается падением занавеса и сменой декораций. Довлеющий над Басинским пиетет перед классиком, к счастью, сочетается с предельной добросовестностью – вроде бы, ни о чем важном не умолчено, ничто существенное не забыто. Пусть не все продазумевающиеся заключения сделаны явно, зато сложность и многомерность толстовской ситуации выявлена вполне. И прочитавший книгу специалист-психиатр вполне может досказать то, от чего Басинский так упорно уклоняется – если сочтёт, что история и автор дают ему для этого достаточный материал.
Лев Николаевич опытом всей жизни пришёл к пониманию , что духовные идеалы абсолютны, а земное существование компромиссно, оно требует снижения высоты идеалов хотя бы до уровня потолка. Потолок этот для него воплощала, что вполне закономерно, Софья Андреевна. Осознание сего обстоятельства ввергало Льва Николаевича в неимоверную скорбь. Софья Андреевна почти буквально мешала мужу взлететь не только духовно, но и физически. Сама она тоже вполне свою «потолочную» функцию осознавала, талантом супруга к полётам восхищалась и гордилась, но позволить ему улететь окончательно была категорически не готова. Чертков, тоже духовный аэронавт и практически эфирное тело, потолков не признавал в принципе, звал в небо абсолютно всех, особенно же мечтал увидеть свободно парящим своего собрата и учителя, без которого космос был для него пуст и уныл. Ради чего и помогал Толстому, в меру понимания ситуации, избавиться от сдержек и противовесов. Если вам даны крылья, наставник, зачем вам ноги? Вот пила, долой их.
Это, конечно, непростительное упрощенчество. Но именно так материальное воплощение снижает духовный запрос: близкими жертвовать ради своей духовной свободы немыслимо, жертвовать можно только собой; но и этим вы причиняете вред любимым людям, что делает вашу жертву по большому счёту неприемлемой.
Евангельская история универсальна, её эпизоды есть и в сюжете ухода Толстого: находится и противодействие фарисеев, и бестолковые апостолы, и тридцать серебреников, и поцелуй Иуды, и пилатово омовение рук, и отречение Петра… Но снижение высокой легенды к реальности немыслимо, и Лев Николаевич не мог этого не чувстововать и не понимать. А это означало, что его идеальные устремления в реальности не могут воплотиться. Никак.
И его бегство из Ясной Поляны ни в коей мере не было крестным путём. Его выгнала из дома растерянность старого человека, трагически потерявшегося в расколе его духовной и материальной сущности. Боль мудреца, который этот раскол осознаёт, но не может и не хочет с ним смириться.
November 24, 2021
Будто бы ещё одну жизнь прожила вместе с семьёй Толстого. Басинский огромный молодец - сколько же в нем деликатности и умения подать факты объемно, всесторонне, без желания осудить участников процесса. Восхищена и умиротворена.
January 22, 2023
تقول زوجة ليف تولستوي صوفيا بعد هروب و وفاة زوجها حيث كانت تفكر كثيراً به في آخر سنوات حياتها : "ماذا حدث-غير مفهوم وسيبقى إلى الأبد خارج الإدراك"
هذا الكتاب ليس سيرة بمعنى السيرة ولكنه مبحث يتناول حدث دقيق في حياة تولستوي ألا وهو هروبه في آخر أسبوع من حياته والذي انتهى بموته محاولاً الكاتب تقديم نظرية تفسر هذا الهروب بدءاً من طفولة الكاتب حتى الشيخوخة
هذا الكتاب ليس سيرة بمعنى السيرة ولكنه مبحث يتناول حدث دقيق في حياة تولستوي ألا وهو هروبه في آخر أسبوع من حياته والذي انتهى بموته محاولاً الكاتب تقديم نظرية تفسر هذا الهروب بدءاً من طفولة الكاتب حتى الشيخوخة
February 25, 2011
Amazing book. I love non-fiction of this kind: written with a simple, lapidary language, but very intensive with details, facts, quotes.
Main story was more or less known to me before: few days before his death Lev Tolstoy left his ancestral estate Jasnaja Poljana, left his family, no one knew where he was going and he died in 10 days still travelling to this unknown destination.
This book follows this story from its very source - marriage with Sofja Andreevna 40 years before up untill Tolstoy's last hour. For Basinsky this is the story of competition (and later war) between Sofja Andreevna and Tolstoy's first mentee and scribe Chertkov for Tolstoy's love, attention and mainly copyrights. Sofja Andreevna lost this war. And this story is told with enormous amount of quotes, facts and details, Pavel Basinsky made huge work anazyzing and comparing all the memoirs, logs and documents. As the result although this book is rather thick I would actually wish it to be thicker, swallowed it in a few days.
Main story was more or less known to me before: few days before his death Lev Tolstoy left his ancestral estate Jasnaja Poljana, left his family, no one knew where he was going and he died in 10 days still travelling to this unknown destination.
This book follows this story from its very source - marriage with Sofja Andreevna 40 years before up untill Tolstoy's last hour. For Basinsky this is the story of competition (and later war) between Sofja Andreevna and Tolstoy's first mentee and scribe Chertkov for Tolstoy's love, attention and mainly copyrights. Sofja Andreevna lost this war. And this story is told with enormous amount of quotes, facts and details, Pavel Basinsky made huge work anazyzing and comparing all the memoirs, logs and documents. As the result although this book is rather thick I would actually wish it to be thicker, swallowed it in a few days.
August 12, 2017
Un libro dalle due anime: da una parte appassionante biografia accurata e partecipe, dall'altra resoconto dettagliatissimo della fuga finale di Tolstoy dal paradiso di Jasnaja Poljana.
E' la fine di Ottobre del 1910 e l'anziano Tolstoy vagherà per giorni senza trovare pace alla ricerca di un nuovo paradiso personale in scala ridotta e soprattutto lontano dalla moglie Sonja con cui la convivenza è diventata impossibile.
Lui ha deciso di rinunciare ai diritti sulle sue opere e sogna di lasciare la terra ai contadini e vivere in una sorta di comune all'insegna della castità . Sonja non intende rinunciare al tenore di vita cui da sempre è abituata e soprattutto non vuole che i figli debbano affrontare questo e perciò urla e implora, minaccia suicidi e ricorre a ogni sotterfugio.
Attraverso capitoli alternati ripercorriamo da una parte gli ultimi dieci giorni di Tolstoy fino alla morte nella piccola stazione di Astapovo e dall'altra gli ottantadue anni di vita, di cui quarantotto di matrimonio.
È il racconto di una vita ma è ancor di più il racconto di un matrimonio.
Il disorientamento e gli entusiasmi iniziali e poi la vita insieme, Sonja che mette in bella copia la notte ciò che Lev ha scritto disordinatamente il giorno precedente, le interminabili gravidanze i figli che nascono e a volte crescono e a volte muoiono, fino all'ultimo Vanečka che con la sua morte a otto anni lascia una ferita profonda.
È da quel momento che l'equilibrio di Sonja è in crisi ed è da allora che la distanza fra i due si aggrava per diventare incolmabile.
Tolstoy è sempre più amato dal pubblico e i suoi seguaci, che Sonja chiama "gli oscuri" non gli danno tregua. Il più temibile è Čertkov; colto e ricchissimo ha dedicato la sua vita a diffondere l'opera dello scrittore ma è anche ambiguo e manipolatore attira tutta l'antipatia di Sonja e fra i due è guerra aperta.
Sonja cerca rifugio nella musica che ha trascurato nei tanti anni di moglie e madre, si infatua di un musicista che cortesemente la rifiuta, sollecita la solidarietà dei figli nel cercare di contrastare le idee socialiste del marito ma soprattutto e incessantemente cerca di mantenere il suo posto accanto a Lev malgrado la facciano sentire sempre più inadatta.
È tutta una strada in salita fino ad arrivare alla notte del 7 Novembre nella casa del capostazione della piccola stazione di Astapovo. Lev sta morendo e Sonja è lì fuori, è da giorni che �� lì e cerca di spiare da una finestra cosa accade ma Maša, la figlia minore che ha abbracciato completamente le idee del padre, e gli altri seguaci non la lasciano entrare.
C'è una foto che la ritrae, una piccola donna anziana e malvestita in piedi davanti a una finestra chiusa; solo una tenda leggermente spostata le permette di intravedere uno scorcio della stanza dove l'uomo con cui ha diviso la vita sta morendo. "Ciò che è successo è incomprensibile e sarà per sempre inconcepibile" scriverà anni dopo Sonja nel suo diario.
Morirà nove anni dopo il marito e come lui di polmonite ma lei non la prende dalla pensilina di un treno in corsa nella gelida notte russa mentre fugge alla ricerca di una vita migliore; Sonja è solo una madre di famiglia e la polmonite la prende nel cortile di casa mentre lava i vetri delle finestre.
E' la fine di Ottobre del 1910 e l'anziano Tolstoy vagherà per giorni senza trovare pace alla ricerca di un nuovo paradiso personale in scala ridotta e soprattutto lontano dalla moglie Sonja con cui la convivenza è diventata impossibile.
Lui ha deciso di rinunciare ai diritti sulle sue opere e sogna di lasciare la terra ai contadini e vivere in una sorta di comune all'insegna della castità . Sonja non intende rinunciare al tenore di vita cui da sempre è abituata e soprattutto non vuole che i figli debbano affrontare questo e perciò urla e implora, minaccia suicidi e ricorre a ogni sotterfugio.
Attraverso capitoli alternati ripercorriamo da una parte gli ultimi dieci giorni di Tolstoy fino alla morte nella piccola stazione di Astapovo e dall'altra gli ottantadue anni di vita, di cui quarantotto di matrimonio.
È il racconto di una vita ma è ancor di più il racconto di un matrimonio.
Il disorientamento e gli entusiasmi iniziali e poi la vita insieme, Sonja che mette in bella copia la notte ciò che Lev ha scritto disordinatamente il giorno precedente, le interminabili gravidanze i figli che nascono e a volte crescono e a volte muoiono, fino all'ultimo Vanečka che con la sua morte a otto anni lascia una ferita profonda.
È da quel momento che l'equilibrio di Sonja è in crisi ed è da allora che la distanza fra i due si aggrava per diventare incolmabile.
Tolstoy è sempre più amato dal pubblico e i suoi seguaci, che Sonja chiama "gli oscuri" non gli danno tregua. Il più temibile è Čertkov; colto e ricchissimo ha dedicato la sua vita a diffondere l'opera dello scrittore ma è anche ambiguo e manipolatore attira tutta l'antipatia di Sonja e fra i due è guerra aperta.
Sonja cerca rifugio nella musica che ha trascurato nei tanti anni di moglie e madre, si infatua di un musicista che cortesemente la rifiuta, sollecita la solidarietà dei figli nel cercare di contrastare le idee socialiste del marito ma soprattutto e incessantemente cerca di mantenere il suo posto accanto a Lev malgrado la facciano sentire sempre più inadatta.
È tutta una strada in salita fino ad arrivare alla notte del 7 Novembre nella casa del capostazione della piccola stazione di Astapovo. Lev sta morendo e Sonja è lì fuori, è da giorni che �� lì e cerca di spiare da una finestra cosa accade ma Maša, la figlia minore che ha abbracciato completamente le idee del padre, e gli altri seguaci non la lasciano entrare.
C'è una foto che la ritrae, una piccola donna anziana e malvestita in piedi davanti a una finestra chiusa; solo una tenda leggermente spostata le permette di intravedere uno scorcio della stanza dove l'uomo con cui ha diviso la vita sta morendo. "Ciò che è successo è incomprensibile e sarà per sempre inconcepibile" scriverà anni dopo Sonja nel suo diario.
Morirà nove anni dopo il marito e come lui di polmonite ma lei non la prende dalla pensilina di un treno in corsa nella gelida notte russa mentre fugge alla ricerca di una vita migliore; Sonja è solo una madre di famiglia e la polmonite la prende nel cortile di casa mentre lava i vetri delle finestre.
February 16, 2014
Сильная книга... Мощная. Соответствующая масштабу Льва Николаевича. Вызвала у меня бурю эмоций.
На книгу в сети уже очень много отзывов, постараюсь не повторяться, а опишу лишь мои личные впечатления:
1) Моё мнение: Толстой (как человек и гражданин) в сегодняшней России актуален как никогда. В царской России начала 20 в. он - типичный представитель "креативного класса", выстраивающий свои непростые отношения с государством, церковью, публикой (в мировом масштабе), последователями-толстовцами...
Акцент в книге несколько иной - на отношениях Л.Н. с близкими людьми, с женой в первую очередь. Но "социалка" в книге присутствует как очень важный и поучительный бэкграунд.
2) Книга - широкое и глубокое документальное исследование (на докторскую диссертацию потянет легко)) биографии Толстого. Написано прекрасным слогом, в духе классического русского литературоведения. У меня почему-то ассоциации с работами Мережковского возникали постоянно :)
Исследование стилизовано как роман, как love story Л.Н и С.А. Этот роман - глубоко трагичен. В книге очень много действительно страшных моментов про обратную сторону любви :( В очередной раз убеждаюсь, что чем громаднее масштаб личности, чем больше его значение для человеческой культуры в целом, тем уязвимее он в обыденности, в повседневных отношениях с самыми близкими людьми.
Это как камешек в ботинке у великана... Свой великий жизненный путь он пройдёт, но будет страдать, хромать, и путь его будет значительно короче :(
3) Для меня Толстой - эталон человека, который сознательно (а не под влиянием сиюминутной гламурной моды) вступил на путь саморазвития и прошёл этот путь до конца (ну, или почти до конца).
Сегодня "саморазвитием" не увлекается только ленивый. И сеть полна откровений каких-нибудь манагеров среднего звена, которые с гордостью рассказывают, как они бросили нелюбимый офис, и наконец-то переехали жить в Тайланд. И теперь крайне горды своим личностным ростом))))
По сравнению с графом Толстым все они - жалкие дрочеры (уж извините за мой французский!).
90 томов собрания сочинений; степень влияния на мировую культуру; сотни (!)социальных проектов (создание школ и издание книг для крестьян; открытие больниц и столовых для бедных и т.д. и т.п.) - как это может сравниться с унылыми блогами в стиле "вот я, такой саморазвитый, возле пальмы"?!
Путь "работы над собой" графа Толстого - также драматичный и трагический. Но поучительный! Если угодно, то это очень глубокий кейс, над которым стоит как следует поразмышлять любому человеку, для которого "саморазвитие" не мода и не пустой звук.
В этом "кейсе Толстого" есть всё - и принципы саморазвития, и инструменты, и ошибки, и достижения. /Как-нибудь обязательно сделаю на эту тему развёрнутый пост в своём блоге/.
На книгу в сети уже очень много отзывов, постараюсь не повторяться, а опишу лишь мои личные впечатления:
1) Моё мнение: Толстой (как человек и гражданин) в сегодняшней России актуален как никогда. В царской России начала 20 в. он - типичный представитель "креативного класса", выстраивающий свои непростые отношения с государством, церковью, публикой (в мировом масштабе), последователями-толстовцами...
Акцент в книге несколько иной - на отношениях Л.Н. с близкими людьми, с женой в первую очередь. Но "социалка" в книге присутствует как очень важный и поучительный бэкграунд.
2) Книга - широкое и глубокое документальное исследование (на докторскую диссертацию потянет легко)) биографии Толстого. Написано прекрасным слогом, в духе классического русского литературоведения. У меня почему-то ассоциации с работами Мережковского возникали постоянно :)
Исследование стилизовано как роман, как love story Л.Н и С.А. Этот роман - глубоко трагичен. В книге очень много действительно страшных моментов про обратную сторону любви :( В очередной раз убеждаюсь, что чем громаднее масштаб личности, чем больше его значение для человеческой культуры в целом, тем уязвимее он в обыденности, в повседневных отношениях с самыми близкими людьми.
Это как камешек в ботинке у великана... Свой великий жизненный путь он пройдёт, но будет страдать, хромать, и путь его будет значительно короче :(
3) Для меня Толстой - эталон человека, который сознательно (а не под влиянием сиюминутной гламурной моды) вступил на путь саморазвития и прошёл этот путь до конца (ну, или почти до конца).
Сегодня "саморазвитием" не увлекается только ленивый. И сеть полна откровений каких-нибудь манагеров среднего звена, которые с гордостью рассказывают, как они бросили нелюбимый офис, и наконец-то переехали жить в Тайланд. И теперь крайне горды своим личностным ростом))))
По сравнению с графом Толстым все они - жалкие дрочеры (уж извините за мой французский!).
90 томов собрания сочинений; степень влияния на мировую культуру; сотни (!)социальных проектов (создание школ и издание книг для крестьян; открытие больниц и столовых для бедных и т.д. и т.п.) - как это может сравниться с унылыми блогами в стиле "вот я, такой саморазвитый, возле пальмы"?!
Путь "работы над собой" графа Толстого - также драматичный и трагический. Но поучительный! Если угодно, то это очень глубокий кейс, над которым стоит как следует поразмышлять любому человеку, для которого "саморазвитие" не мода и не пустой звук.
В этом "кейсе Толстого" есть всё - и принципы саморазвития, и инструменты, и ошибки, и достижения. /Как-нибудь обязательно сделаю на эту тему развёрнутый пост в своём блоге/.
November 7, 2014
Это книга - какое-то эмоциональное чаепитие с любителем собирать интересные факты о любимых писателях. Структуры повествования нет. Постоянные повторения, топтания на месте и т.д. Знаете, когда вам за чаем рассказывают историю, не особо-то и длинную, но так захватившую рассказчика, что он мешает события с своим личным взглядом на происходящее, со своими эмоциями, с какими-то еще не очень значительными, но окружающими дело событиями, и повторяется, повторяется, повторяется... "А да, вот кстати, ... А я тогда еще подумал.... Ой, вот еще вспомнил, ты представляешь...."
Боюсь, что я не узнаю, чем закончилась книга. Боюсь, в уходе Толстого из дома вообще нет ничего странного. Мне как бывшему неврологу ничего таинственного в этом не видится. Но каждая строчка для автора - деньги.
Боюсь, что я не узнаю, чем закончилась книга. Боюсь, в уходе Толстого из дома вообще нет ничего странного. Мне как бывшему неврологу ничего таинственного в этом не видится. Но каждая строчка для автора - деньги.
December 27, 2022
Лучшее из написанного Басинским про Толстого: объективно и не скучно. Софья Андреевна (жена Толстого) вырисовывается особенно ярко, было бы несправедливо судить о ней исходя из отдельного эпизода "бегства Толстого" из семьи за несколько дней до смерти. В общем, точки над "i" расставлены.
March 24, 2020
“Gubernator nie miał żadnego doświadczenia w organizowaniu zgonów pisarzy światowej sławy na przypadkowych stacjach kolejowych.”
Cytat idealnie oddaje sposób, w jaki Paweł Basiński stworzył jedną z najbardziej zaskakujących opowieści biograficznych, jakie miałem przyjemność czytać. “Lew Tołstoj. Ucieczka z raju” (tłum. Jerzy Czech) to opowieść o ostatnich tygodniach życia twórcy “Anny Kareniny”. Napisana z wisielczym humorem, zaangażowaniem (Basiński wiele razy wtrąca od siebie, że tak ‘po ludzku’ to trudno zrozumieć motywacje ludzi mieszkających w Jasnej Polanie, siedzibie Tołstojów) i talentem literackim. Niezwykła erudycja i wiedza o wszystkim, co Tołstoja dotyczy nie utrudnia jak to często bywa, lektury a sprawia, że mam teraz ochotę na jakąś wojnę i pokój. Czytając “Ucieczkę z raju” miałem wiele sympatii wobec pomysłu Tołstoja - przed śmiercią zaszyć się gdzieś i umrzeć ot tak sobie. Tylko wiecie, jak jest się Szotem to można tak, ale będąc Tołstojem trochę trudno. Na przypadkową stację, Astapowo, za Tołstojem przyjechał tłum dziennikarzy, urzędników, wojskowych i duchownych. I wiecie co? Większość z nich prowadziła dzienniki lub później napisała wspomnienia. Nawet ‘remingtonistka’ żony Tołstoja okazała się wredną małpą, która wynosiła na zewnątrz treść dzienników hrabiny. Po śmierci pisarza dziennikarze przepytali nawet jego stajennych. Fascynujące i wciągające.
Biografia Tołstoja jest też w dużej mierze biografią jego żony, Sofii. Fascynująca postać całkowicie oddana mężowi, wpędzona i wpędzająca sie w swego rodzaju syndromu sztokholmski budzi niechęć wymieszaną z litością i aż się prosi o własną, równie dobrze napisaną biografią. Bo bycie żoną wybitnego pisarza to jednak przerąbane: “Lew Nikołajewicz jest mądry i szczęśliwy. Zawsze pracował z własnego wyboru, a nie z konieczności. Jesli chcial pisac, to pisał, chciał orać - orał. Kiedy wpadł na pomysł, żeby szyć buty, to zawzięcie je szył. Gdy zapragnął uczyć dzieci, to je uczył. Jak mu się znudziło - przestał. Niechbym to ja spróbował tak żyć! Co by było wtedy z dziećmi i samym Lwem Nikołajewiczem?”
Romanse z pisarzami należy traktować podejrzliwie. Ale za to nie traktujcie podejrzliwie książki Basińskiego - to wielkie dzieło wciąga, umożliwia dyskusję i uświadamia, że nawet sto lat później Tołstoj i jego Rosja mogą fascynować.
Cytat idealnie oddaje sposób, w jaki Paweł Basiński stworzył jedną z najbardziej zaskakujących opowieści biograficznych, jakie miałem przyjemność czytać. “Lew Tołstoj. Ucieczka z raju” (tłum. Jerzy Czech) to opowieść o ostatnich tygodniach życia twórcy “Anny Kareniny”. Napisana z wisielczym humorem, zaangażowaniem (Basiński wiele razy wtrąca od siebie, że tak ‘po ludzku’ to trudno zrozumieć motywacje ludzi mieszkających w Jasnej Polanie, siedzibie Tołstojów) i talentem literackim. Niezwykła erudycja i wiedza o wszystkim, co Tołstoja dotyczy nie utrudnia jak to często bywa, lektury a sprawia, że mam teraz ochotę na jakąś wojnę i pokój. Czytając “Ucieczkę z raju” miałem wiele sympatii wobec pomysłu Tołstoja - przed śmiercią zaszyć się gdzieś i umrzeć ot tak sobie. Tylko wiecie, jak jest się Szotem to można tak, ale będąc Tołstojem trochę trudno. Na przypadkową stację, Astapowo, za Tołstojem przyjechał tłum dziennikarzy, urzędników, wojskowych i duchownych. I wiecie co? Większość z nich prowadziła dzienniki lub później napisała wspomnienia. Nawet ‘remingtonistka’ żony Tołstoja okazała się wredną małpą, która wynosiła na zewnątrz treść dzienników hrabiny. Po śmierci pisarza dziennikarze przepytali nawet jego stajennych. Fascynujące i wciągające.
Biografia Tołstoja jest też w dużej mierze biografią jego żony, Sofii. Fascynująca postać całkowicie oddana mężowi, wpędzona i wpędzająca sie w swego rodzaju syndromu sztokholmski budzi niechęć wymieszaną z litością i aż się prosi o własną, równie dobrze napisaną biografią. Bo bycie żoną wybitnego pisarza to jednak przerąbane: “Lew Nikołajewicz jest mądry i szczęśliwy. Zawsze pracował z własnego wyboru, a nie z konieczności. Jesli chcial pisac, to pisał, chciał orać - orał. Kiedy wpadł na pomysł, żeby szyć buty, to zawzięcie je szył. Gdy zapragnął uczyć dzieci, to je uczył. Jak mu się znudziło - przestał. Niechbym to ja spróbował tak żyć! Co by było wtedy z dziećmi i samym Lwem Nikołajewiczem?”
Romanse z pisarzami należy traktować podejrzliwie. Ale za to nie traktujcie podejrzliwie książki Basińskiego - to wielkie dzieło wciąga, umożliwia dyskusję i uświadamia, że nawet sto lat później Tołstoj i jego Rosja mogą fascynować.
October 4, 2017
Павел Басинский уверяет — Лев Толстой бежал из Ясной Поляны. Бежал так, как неоднократно поступал ранее, ежели ему требовалось забыть старое и перейти на новый уровень. Бежал так, как заставлял бежать героев своих произведений. И жизнь он завершил тем же самым образом, почти наложив на себя руки. Теперь предстоит понять, почему ему всегда хотелось бежать, и допустимо ли это называть бегством.
(c) Trounin
(c) Trounin
September 19, 2023
ما قام به بافل باسينسكي( المؤلف). هو تذكير البشر بصانع ملحمة روسيا القيصرية في مجلدات . ومن صنع من أوراقه و اقلامه ما أثر في أجيال لاحقة .
السيرة المميزة ما تشاهد فيها الايجاب و السلب و لا يتحيز المؤلف لأحد.
زوجته ماريا كان لها نصيب من السيرة وهذه نقطة ممتازة ، و أعطى بعض الضوء على أبنائه و بناته .
تولستوي عاش حياة مرفهة بعض الشيء عن مؤلفين كبار في زمنه . لكن الحياة الباذخة و الخدم و الضياع لم يؤثر الا بالازداء. و ردة الانتقام من تلك الحياة ظهر مع تقدمه في السن وهذا ما عانت معه الناسخة و المؤلفة و الشريكة و الزوجة .
وما كافحت من حفظ إرث زوجها الثقافي .
سيرة دسمة. و انجازات ليف كثيرة و معروفة
سيرة VIP
السيرة المميزة ما تشاهد فيها الايجاب و السلب و لا يتحيز المؤلف لأحد.
زوجته ماريا كان لها نصيب من السيرة وهذه نقطة ممتازة ، و أعطى بعض الضوء على أبنائه و بناته .
تولستوي عاش حياة مرفهة بعض الشيء عن مؤلفين كبار في زمنه . لكن الحياة الباذخة و الخدم و الضياع لم يؤثر الا بالازداء. و ردة الانتقام من تلك الحياة ظهر مع تقدمه في السن وهذا ما عانت معه الناسخة و المؤلفة و الشريكة و الزوجة .
وما كافحت من حفظ إرث زوجها الثقافي .
سيرة دسمة. و انجازات ليف كثيرة و معروفة
سيرة VIP
March 3, 2022
رحلة طويلة استمرت أسبوعين تقريبًا مع هذا الكتاب الضخم. أنا قرأت عدة كتب عن تولستوي، وقرأت مذكرات ابنته ومذكرات زوجته ويومياته بالطبع وكتب أخرى. هذا الكتاب درس في البحث الصحفي الاستقصائي. على مدار 600 صفحة تقريبًا يأخذنا الكاتب في رحلة ممتعة تبدأ كل فصولها تقريبًا من تتبع رحلة هروب تولستوي، ثم الرجوع بالزمن إلى الوراء لمناقشة أمور كثيرة من رحلة حياته. تولستوي من الشخصيات التي كُتِب عنها بالروسية الكثير جدًا. تقريبًا أغلب من أحاطوا به كتبوا عنه، وبالتالي هناك مادة ضخمة جدًا، بالإضافة بالطبع إلى يومياته الضخمة ورسائله المهولة. قرأ المؤلف بالطبع كل هذه المادة المهولة، واستوعبها جيدًا وقارن بينها. هذا الكتاب إذن هو محاولة موضوعية جدًا لمعرفة حقيقة ما حدث؛ حقيقة هروب تولستوي الأخير، ولكن هذا الموضوع استلزم فهم الكثير والكثير من حياة تولستوي. كان الكاتب موضوعيًا جدًا من وجهة نظري، لأن أغلب الحكايات عن تولستوي وزوجته تتعرض لانحيازات بعضها غير موضوعي.
باختصار هذا من أجمل الكتب التي يمكن أن يقرأها المرء عن تولستوي. هو كتاب ممتع جدًا من يهتم بتولستوي، ولن يكون ممتعًا أبدًا لشخص غير مهتم بتولستوي.
من أسباب جماله كما ذكرت ه واستعابه للمادة الضخمة التي كتبت سابقًا عن تولستوي، والاستشهادات الدائمة من يومياته، والطريقة الذكية أيضًا في كتابته التي تجمع بين شكل من اشكال العفوية والمنهجية في الآن ذاته.
شكرًا لدار المدى، وشكرًا للمترجم القدير د.نزار عيون السود
باختصار هذا من أجمل الكتب التي يمكن أن يقرأها المرء عن تولستوي. هو كتاب ممتع جدًا من يهتم بتولستوي، ولن يكون ممتعًا أبدًا لشخص غير مهتم بتولستوي.
من أسباب جماله كما ذكرت ه واستعابه للمادة الضخمة التي كتبت سابقًا عن تولستوي، والاستشهادات الدائمة من يومياته، والطريقة الذكية أيضًا في كتابته التي تجمع بين شكل من اشكال العفوية والمنهجية في الآن ذاته.
شكرًا لدار المدى، وشكرًا للمترجم القدير د.نزار عيون السود
February 3, 2020
Это не биография в обычном понимании, это практически триллер! Книга начинается с самых последних дней жизни Толстого, а дальше, по-сути, идет расследование всей цепочки событий, которые привели к бегству великого писателя из дома (не спойлер). При том, что автор, конечно, опирается на огромное количество исторических источников, подход к жизни Толстого у него слегка криминологический, а вся драматургия заточена на то, чтобы показать все события и всех, так сказать, персонажей этих событий с разных сторон. Причем, вся драма разворачивается неспешно, с множеством повторов, и в результате впечатление от одного и того же события постепенно менятся по мере наслоения фактов, точек мнений, нюансов и сюжетных твистов. Какие-то невинные на первый взгляд вещи, при энном упоминании вдруг получают совершенно трагичный или просто противоположный контекст. Контекст вообще является очень сильной стороной этой книги, причем именно такой контекст, который помогает очеловечить полулегендарную фигуру Толстого и лишает её пафоса школьных уроков литературы.
August 8, 2016
Удивительная книга, эдакое литературное расследование, почти детектив. Автор сумел из сухих фактов дневников и биографий собрать поразительную картину события, которое потрясло мир в начале прошлого века. Басинский называет это трагедией, болезнь и скоропостижная смерть великого писателя. Я бы попробовала не согласиться, все таки Толстой был уже сильно в годах и жить ему вряд ли оставалось дольше. Да и не хотел он жить, тяготился своим существованием. Но возвращаясь к книге, здесь мы имеем возможность самим решить мотивы поступка Толстого, благодаря глубокому и тщательному исследованию материалов. Книга будет интересна именно этим внимательным взглядом внутри жизни писателя, его трансформации в течении всей жизни.
July 26, 2020
Очень интересно читать выдержки с его дневников, разных периодов жизни. В них видны шаблонные уловки системы, которые держат человека и мешают ему освободиться. Сначала Толстой искал счастье в кутеже, разврате и пьянках. Потом в семейно жизни и детях. Он вообразил как должна выглядеть семейное счастье и добивался его. Но это не принесло ему той радости и Толстой начал искать. Это время характерно резкими изменениями его интересов от следования всех ритуалов православия до отрицания церкви и государства как института. После Лев Толстой проделавши огромную духовную работу над собой все таки обрел внутреннюю радость, но не смог вырваться. Очень тяжело было читать записи последних дней его жизни, особенно предсмертный этап, когда против воли Толстого ему таки вкололи морфий...
March 17, 2013
Sākumā grūti lasāma, taču "ievelkoties" atklājas patiess, dziļš un interesants dzīves stāsts.
"Dzīves galvenais darbs, galvenā jēga ir prieks". Tolstojs nemitīgi veltīja laiku sevis pilnveidošanai.
Sofija Andrejeva - Tolstoja sieva: no trīspadsmit bērniem, kurus viņa dzemdējusi, vienpadsmit viņa baroja ar krūti. No pirmajiem trīsdesmit laulības gadiem grūtniecības stāvoklī viņa pavadīja simt septiņpadsmit mēnešus, proti, desmit gadus, un ar krūti baroja vairāk nekā trīspadsmit gadus..
"Dzīves galvenais darbs, galvenā jēga ir prieks". Tolstojs nemitīgi veltīja laiku sevis pilnveidošanai.
Sofija Andrejeva - Tolstoja sieva: no trīspadsmit bērniem, kurus viņa dzemdējusi, vienpadsmit viņa baroja ar krūti. No pirmajiem trīsdesmit laulības gadiem grūtniecības stāvoklī viņa pavadīja simt septiņpadsmit mēnešus, proti, desmit gadus, un ar krūti baroja vairāk nekā trīspadsmit gadus..
January 26, 2019
Идеально выстроенная и продуманная книга, живая, увлекательная, но и строго аргументированная. Несмотря на явное восхищение личностью Льва Толстого, автор старается быть объективным по отношению к его поступкам и сложным свойствам его характера. Нельзя не проникнуться сочувствием и к Толстому, и к членам его семьи и не задуматься над теми социальными и экзистенциальными вопросами, которые мучали Толстого всю жизнь.
July 9, 2018
Огромный труд автора! Читается интересно, но не быстро. Сразу хочется прочитать или перечитать почти всего Толстого Л.Н.
March 7, 2021
A very sad ending...
January 30, 2023
Pavel Basinsky, if not the main researcher of Tolstoy's work in modern literary studies, is certainly the first popularizer of it. You may ask if it makes sense to promote a trademark that is already well-known to everyone? I will answer that any gold fades if it is not polished, and the bottom of an ocean liner becomes overgrown with algae and shells that need to be cleaned off. In the case of Tolstoy, there are amazingly many such fouling. And so he consistently works with the apocrypha of Tolstoy's mythology, freeing the truth from under the layers of speculation.
"Leo Tolstoy. Escape from Paradise", awarded the Big Book Prize in 2010, was the second, after the biography of ZhZL, in the cycle of Basinsky's books about the Tolstoy family. And the first in a series of investigative novels, which are more than a fictionalized biography, which give reading about real historical figures the sharpness of an almost detective story, and the depth of penetration into mental movements and motivations of actions is a perfect psychological novel.
Синдром Беглеца
Давно, усталый раб, замыслил я побег.
Пушкин
Лев Толстой среди скреп, не потерявших прочности. Как-то так вышло. К нему можно относиться в диапазоне от благоговения до ненависти, можно не числить его среди любимых писателей, можно вовсе не читать, но он существует как некая данность. Как солнце, вокруг которого все вращается, как кантова "вещь для нас". Время, когда русскость больше клеймо, чем знак доблести, не отменяет базовых понятий национальной идентичности, среди которых не Владимир-красное солнышко, Иван Грозный или Сталин, не к ночи будь помянут. И не русская культура в целом, а он - Глыба, Человечище.
Павел Басинский если и не главный в современном литературоведении исследователь толстовского творчества, то уж совершенно точно первый его популяризатор. Вы можете спросить, есть ли смысл продвигать торговую марку, и без того всем известную? Я отвечу, что любое золото тускнеет, если не полировать, а днище океанского лайнера обрастает водорослями и ракушками, которые надобно счищать. В случае Толстого таких обрастаний поразительно много. И вот он последовательно работает с апокрифами толстовской мифологии, высвобождая истину из-под напластований домыслов.
"Лев Толстой. Бегство из рая", удостоенный в 2010 году премии Большая книга, была второй, после биографии ЖЗЛ, в цикле книг Басинского о семье Толстых. И первым в череде романов-расследований, которые больше, чем беллетризованная биография, которые придают чтению о реальных исторических фигурах остроту почти детектива, а глубиной проникновения в душевные движения и мотивации поступков - совершенный психологический роман. Особо ценный достоверностью, подтвержденной архивными документами, письмами и дневниковыми записями.
Эта книга работает с глубоко укорененным мифом о старичке с посохом и котомкой, который уходит умирать, отчего-то на железнодорожную станцию Астапово, которая вообще-то почти в шестистах километров от Ясной поляны (ничего себе, прогулка). "Бегство из рая" выстроено в форме романа-расследования в десяти главах, каждая из которых открывается эпизодом ухода Льва Николаевича из Ясной в хронологическом порядке с момента отъезда в сопровождении врача Маковицкого и до смерти. Далее реминисценция, переносящая нас в ранние периоды жизни писателя, по сути разворачивая картины от раннего детства до "как мы дошли до жизни такой" финала.
Вот мальчик-подросток-юноша, мужчина, не выносящий принуждения и ограничения свободы, стремящийся уйти из обстоятельств, которые их предполагают. При этом ограничения как таковые не отвращают его и не становятся проблемой, больше того, добровольно налагаемые на себя жесточайшие обязательства ведут к спартанскому образу жизни, граничному с аскезой. Однако на давление извне, заставляющее подчиняться нормам и правилам, которые считал отжившими и неверными, он всю жизнь отвечал бунтом бегства, в дилемме Fight ore Flight выбирая второе.
Если вам довелось бывать в Ясной поляне, вы видели этот добротный помещичий дом, ни коей мерой не дворец, где графская семья с кучей детей, челядью и постоянными гостями жила достаточно тесно - будем называть вещи их именами. А детский стульчик. на котором ЛН писал бессмертные романы, так и вовсе образец трогательного и одновременно убогого быта. Говорить о роскоши, от которой Толстой декларативно бежал - по меньшей мере странно. Но строй яснополянской жизни, не разделяющая его взглядов жена и дети, отсутствие взаимопонимания, невозможность исповедовать то, что проповедуешь - все это явилось той давящей силой, какой свободолюбец Толстой никогда не терпел.
На самом деле все гораздо сложнее, у любой проблемы множество аспектов, и семисотстраничная книга всесторонне разбирает ситуацию, чего не под силу сетевой рецензии. Да ведь я и не ставлю целью охватить всю ее своим отзывом, довольно рассказать, что есть такая книга. А уж вы решите, стоит ли читать (шепотом: стоит).
"Leo Tolstoy. Escape from Paradise", awarded the Big Book Prize in 2010, was the second, after the biography of ZhZL, in the cycle of Basinsky's books about the Tolstoy family. And the first in a series of investigative novels, which are more than a fictionalized biography, which give reading about real historical figures the sharpness of an almost detective story, and the depth of penetration into mental movements and motivations of actions is a perfect psychological novel.
Синдром Беглеца
Давно, усталый раб, замыслил я побег.
Пушкин
Лев Толстой среди скреп, не потерявших прочности. Как-то так вышло. К нему можно относиться в диапазоне от благоговения до ненависти, можно не числить его среди любимых писателей, можно вовсе не читать, но он существует как некая данность. Как солнце, вокруг которого все вращается, как кантова "вещь для нас". Время, когда русскость больше клеймо, чем знак доблести, не отменяет базовых понятий национальной идентичности, среди которых не Владимир-красное солнышко, Иван Грозный или Сталин, не к ночи будь помянут. И не русская культура в целом, а он - Глыба, Человечище.
Павел Басинский если и не главный в современном литературоведении исследователь толстовского творчества, то уж совершенно точно первый его популяризатор. Вы можете спросить, есть ли смысл продвигать торговую марку, и без того всем известную? Я отвечу, что любое золото тускнеет, если не полировать, а днище океанского лайнера обрастает водорослями и ракушками, которые надобно счищать. В случае Толстого таких обрастаний поразительно много. И вот он последовательно работает с апокрифами толстовской мифологии, высвобождая истину из-под напластований домыслов.
"Лев Толстой. Бегство из рая", удостоенный в 2010 году премии Большая книга, была второй, после биографии ЖЗЛ, в цикле книг Басинского о семье Толстых. И первым в череде романов-расследований, которые больше, чем беллетризованная биография, которые придают чтению о реальных исторических фигурах остроту почти детектива, а глубиной проникновения в душевные движения и мотивации поступков - совершенный психологический роман. Особо ценный достоверностью, подтвержденной архивными документами, письмами и дневниковыми записями.
Эта книга работает с глубоко укорененным мифом о старичке с посохом и котомкой, который уходит умирать, отчего-то на железнодорожную станцию Астапово, которая вообще-то почти в шестистах километров от Ясной поляны (ничего себе, прогулка). "Бегство из рая" выстроено в форме романа-расследования в десяти главах, каждая из которых открывается эпизодом ухода Льва Николаевича из Ясной в хронологическом порядке с момента отъезда в сопровождении врача Маковицкого и до смерти. Далее реминисценция, переносящая нас в ранние периоды жизни писателя, по сути разворачивая картины от раннего детства до "как мы дошли до жизни такой" финала.
Вот мальчик-подросток-юноша, мужчина, не выносящий принуждения и ограничения свободы, стремящийся уйти из обстоятельств, которые их предполагают. При этом ограничения как таковые не отвращают его и не становятся проблемой, больше того, добровольно налагаемые на себя жесточайшие обязательства ведут к спартанскому образу жизни, граничному с аскезой. Однако на давление извне, заставляющее подчиняться нормам и правилам, которые считал отжившими и неверными, он всю жизнь отвечал бунтом бегства, в дилемме Fight ore Flight выбирая второе.
Если вам довелось бывать в Ясной поляне, вы видели этот добротный помещичий дом, ни коей мерой не дворец, где графская семья с кучей детей, челядью и постоянными гостями жила достаточно тесно - будем называть вещи их именами. А детский стульчик. на котором ЛН писал бессмертные романы, так и вовсе образец трогательного и одновременно убогого быта. Говорить о роскоши, от которой Толстой декларативно бежал - по меньшей мере странно. Но строй яснополянской жизни, не разделяющая его взглядов жена и дети, отсутствие взаимопонимания, невозможность исповедовать то, что проповедуешь - все это явилось той давящей силой, какой свободолюбец Толстой никогда не терпел.
На самом деле все гораздо сложнее, у любой проблемы множество аспектов, и семисотстраничная книга всесторонне разбирает ситуацию, чего не под силу сетевой рецензии. Да ведь я и не ставлю целью охватить всю ее своим отзывом, довольно рассказать, что есть такая книга. А уж вы решите, стоит ли читать (шепотом: стоит).
April 17, 2021
Басинский берёт осью книги бегство Толстого перед смертью, нанизывая на различные факты последних дней графа практически весь жизненный путь его. Автор никого не осуждает, потому что поздно осуждать; изменить ничего нельзя.
Он осторожно снимает покровы с различных тайн (для неискушенного читателя), подаёт факты, и так раскрывает характеры, что возникает погружение в захватывающую сагу. Сам Лев Николаевич использовал образы своих друзей, родных и недругов для произведений, а здесь – книга его жизни, метаний, открытий и мук.
После приближения к гению даже на фотографии его и семьи смотришь иными глазами. Да, он человек, и не был совершенным. Но силу мысли и работу ума не запятнать ничем. Его влияние на умы бесконечно. По прочтении книги захотелось перечитать всего Толстого, потому что это будет новый взгляд на тех людей и то время.
Много мыслей, схожих с происходящим в душе моей сейчас: «всё в табе, и всё сейчас» Сютаева, проповеди Толстого, его открытия о мире и себе, что щедро рассыпаны в дневниках. Однако, это не только кристально ясная мысль, это и человеческое, «дьявольское», по словам графа. То, что составляет большую часть жизни – суета и материальное.
Бороться с этим тяжко, особенно, когда ты встаешь на иные ступени понимания себя и мира вокруг. И то, что последние дни мои пронзают открытия, совпало по тональности с поисками и прозрениями великого писателя, его потерянностью и слабостями.
Он осторожно снимает покровы с различных тайн (для неискушенного читателя), подаёт факты, и так раскрывает характеры, что возникает погружение в захватывающую сагу. Сам Лев Николаевич использовал образы своих друзей, родных и недругов для произведений, а здесь – книга его жизни, метаний, открытий и мук.
После приближения к гению даже на фотографии его и семьи смотришь иными глазами. Да, он человек, и не был совершенным. Но силу мысли и работу ума не запятнать ничем. Его влияние на умы бесконечно. По прочтении книги захотелось перечитать всего Толстого, потому что это будет новый взгляд на тех людей и то время.
Много мыслей, схожих с происходящим в душе моей сейчас: «всё в табе, и всё сейчас» Сютаева, проповеди Толстого, его открытия о мире и себе, что щедро рассыпаны в дневниках. Однако, это не только кристально ясная мысль, это и человеческое, «дьявольское», по словам графа. То, что составляет большую часть жизни – суета и материальное.
Бороться с этим тяжко, особенно, когда ты встаешь на иные ступени понимания себя и мира вокруг. И то, что последние дни мои пронзают открытия, совпало по тональности с поисками и прозрениями великого писателя, его потерянностью и слабостями.
March 26, 2022
Читать эту книгу - это как смотреть документальный сериал, при чём очень хорошо снятый сериал. В главных ролях Лев Николаевич, его жена Соня, многочисленные дети и главный соратник, он же виновник, Чертков. Сочувстуешь им всем по мере прочтения (ну кроме Черткова), жить с человеком, который признан гением при жизни не только в России, но и во всем мире, очень сложно, утомительно, жить с женщиной, которая под конец своей жизни фактически сходит с ума на почве ревности к своему известному мужу, тоже не подарок. Ситуация усугубляется отношением Толстого к церкви, собственности, государству, его моральными принципами и желанием никого не обидеть в конце жизни. В итоге всё это сплетается в такой клубок, что 82-летний писатель ночью бежит из своего дома. В принципе эти две недели бегства и описаны в книге пошагово, параллельно идёт пересказ биографии писателя с остановкой на тех событиях, которые автор посчитал важными в дальнейшем для выяснения причин бегства из Ясной Поляны, из семьи, из рая, который граф так хотел построить за полвека до этого. Очень подробный, кроптливый труд, благодаря которому личность писателя становится ближе даже для тех, кто не читал Толстого со школы.
Read
December 21, 2025Прочитал 1/4 и, пожалуй, на этом остановлюсь. Не потому что плохо, не плоха, хорошо, но не совсем ясно “зачем”. Я пока читал бубнил себе под нос что-то неодобрительное то про Толстого, который ведет себя как мудак, то про Басинского, который не оправдывает на прямую, но оборачивает в “ну гений же, что тут поделать”, а сейчас подумал про сам формат – боюсь что никакие отношения/брак не выйдут хорошо, если их подставить под 600-страничный микроскоп. Что Лев Николаевич что Софья Андреевна – те еще персонажи, но я не уверен что знаю хоть одну пару, чья история выглядела бы “хорошо” если про нее писать достаточно подробно (не уверен что именно имею ввиду под “хорошо”). Может в другой раз я увижу эту книжку по-другому.
June 24, 2024
Книга о большом исследовании жизни Льва Толстого и его окружении и семье. И все это рассматривается с разных точек зрения. Нет ничего категоричного, без ярлыков и диагнозов, одна и та же ситуация рассматривается под разными углами, нет ничего хорошего и плохого. Читателю дается возможность следить за повествованием в двух плоскостях: последние дни писателя и какие причины могли быть, что именно сейчас и здесь Толстой оказывается. Очень понравилась подача и как автор ведет читателя, с большим уважением и любовью к простому человеку Л.Н., который творил большие дела в свое время
June 22, 2020
Книга читается легко, если интересны все эти перипетии писателя и семьи. Книга про семью больше, чем про всё остальное. Про то, как она стала такой и как влияла на протяжении жизни на все перевороты у Толстого. Может сложиться впечатление, что вообще всё, происходящее с Толстым, было вызвано, спровоцировано его семьей -- они сделали возможными все его духовные перевороты и все его поиски близких людей на стороне, не в семье.
This entire review has been hidden because of spoilers.
Displaying 1 - 30 of 52 reviews