What do you think?
Rate this book
Тетка Маре
Russian Book. Astrel', M. 506 pages. Year 2013.
First published January 1, 2012
3 people are currently reading
26 people want to read
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 7 of 7 reviews
April 11, 2021
The delicate balance is disturbed by the appearance on the Aunt's horizon of a brilliant (in many places) well-lived prince. Well, not the prince, okay, Mr. Darcy. In fact, the novel is much closer to English literature than it may seem at first glance. The deep rationality of the characters is quite far from the habit cultivated by the Great Russian novel of tearing his shirt, beating his chest, chopping vile old women with an axe and throwing himself under a locomotive - as a marker of spirituality. It even seems to me, you know, that the Aunt here is much more an expression of reverence for the fragile, elegant aunts of English novels than a reference to the life-worn aunts of our mentality.
In the tradition of the British ratio, there is also a certain detachment of the characters, a habit of self-reflection. And the fact that they come out of the crippling situations in the traditional Russian novel battered, but whole, even managed to learn a lesson, sometimes with tangible benefits. Of course, I am now talking not about financial and material things, but about the ability granted by experience not to step on the rake. The anatomy of adultery is explored in the novel in detail, rigidly, from very different female and male positions. Without justifying the participants, but also without judging them.
Роман-матрешка или Что в имени тебе моем?
"Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину..."
Толстой "Анна Каренина"
Начну издалека, после будет понятно, почему. Героиня "Медвежьего угла" Бакмана воспринимает свое имя как дар, а возможность в абсолютном большинстве случаев быть единственной его носительницей считает своего рода привилегией. Девочку зовут Майя, не самое распространенное имя, но и не запредельно редкое, как Даздраперма или Кукучапо, к примеру. Ладно, то экстрим, но Ариадна, Артемида, Аглая еще реже встречаются, что не мешает двум Глашам, которых жизнь сводит в одном пространстве, испытывать друг к другу дружелюбие. Однако, помнится дочитав бакманов роман до места, где героиня говорит, что Майя должна быть одна, испытала восторг абсолютного узнавания - да-да-да, именно так мы это воспринимаем!
Что-то в энергетике имени, ревниво оберегающее его, своего рода "моя прелессть!" Тем более курьезное, что в деревнях Майкой каждую вторую козу и телку кличут. Это сейчас чтобы объяснить: главным препятствием к тому, чтобы прочесть "Тетю Мотю", как ни дико прозвучит, было в моем случае имя автора. Оно же стало причиной неприязненного скепсиса, с каким приступала к чтению, эта книга очаровывала меня постепенно, проделывая бреши в обороне, беря редут за редутом. Пока не заставила улыбнуться с той же радостью узнавания, когда Майя Кучерская, говорит, что героиня всегда воспринимала свое имя самым ценным родительским даром.
Неважно, что речь о Матреше, так называл Марину отец, который очень скоро исчез из ее жизни. Импринтинг уже сработал - мой человек. Хотя матрешка в книге неслучайна (в хороших книгах случайного не бывает). Это не только расшифровка заглавия и объяснение "сниженной" самоидентификации героини, но в немалой степени, ключ к трактовке произведения. Снаружи, яркой матрешкой со свекольным румянцем - история адюльтера, внутри которой роман воспитания, исторический роман и семейная сага, социальная проза с глубоким исследованием изменений института семьи, религиозно-философские размышления. Все очень плотно упаковано и до самой маленькой из куколок у читателя меньше шансов добраться, чем гоголевской птице долететь до середины Днепра.
Молодая женщина по имени Марина, хотя сама она называет себя Тетей Мотей, шесть лет мается в безрадостном браке с человеком из чуждой социокультурной среды. И не то, чтобы муж нехорош: симпатичный, пьет умеренно, зарабатывает не лучше, но и не хуже многих.Но вот эта разница потенциалов, которая на старте нивелировалась, с годами проступает все отчетливее. Она должна иметь возможность говорить со своим человеком обо всем и совсем не зациклена на сексе. Он должен иметь домовитую хозяюшку, безотказную в койке. Каждый обманут в своих ожиданиях, но оба согласны мириться и терпеть, .
Хрупкое равновесие нарушается появлением на Тетином горизонте блестящего (во многих местах) изрядно пожившего принца. Ну, не принца, ладно, мистера Дарси. На самом деле, роман куда ближе к английской литературе, чем может на первый взгляд показаться. Глубинная рациональность героев достаточно далеко отстоит от культивируемого Великим русским романом обыкновения рвать рубаху, бить себя в грудь, рубить мерзких старушек топором и кидаться под паровоз - как маркера духовности. Мне даже кажется, знаете, здешняя Тетя в куда большей степени выражение пиетета к хрупким изящным тетушкам английских романов, чем отсылка к затурканным жизнью теткам нашей ментальности.
В традициях британского ratio и некоторая отстраненность героев, привычка к саморефлексии. И то, что из калечащих в традиционном русском романе ситуаций они выходят потрепанными, но целыми, даже сумевшими извлечь урок, порой с ощутимой выгодой. Разумеется, я теперь говорю не о финансово-материальной, но о даруемом опытом умении не наступать на грабли. Анатомия адюльтера исследуется в романе подробно, жёстко, с сильно различных между собой женской и мужской позиций. Не оправдывая участников, но и не осуждая их.
Да, иногда, когда давление бессмысленно-беспощадной обыденности становится невыносимым, возможность увидеть восхищенный интерес в глазах другого человека может быть спасением. Нет, это одноразовый инструмент, из которого ни в коем случае не стоит делать дежурного транспорта в Страну Радости. Решившим воспользоваться, следует помнить, что и за одну поездку придется платить недешево. Кучерская говорит об этом устами своих героев без достоевского надрыва и толстовской назидательности, однако совершенно доходчиво.
Параллельно к основной линии дня сегодняшнего неспешно развивается сюжет из конца XIX, начала XX веков, где героями выступают члены семьи провинциального священника отца Ильи. Тетя читает семейную биографию, присланную школьным учителем истории и создателем краеведческого музея в редакцию, где она работает. Вообще, это трендовая для русской литературы десятых тема, с которой очень хороши Алексей Иванов, Сухбат Афлатуни, Эдуард Веркин. Майя Кучерская со своим учителем-подвижником оказывается здесь в превосходной компании.
Неочевидная, на первый взгляд, связь истории семьи Адашевых с жизнью героини, на самом деле прослеживается достаточно ясно. Она в преемственности культурной традиции, канона, в том, что протянутая издали рука друга может помочь в решающий момент как никто и ничто другое. В том, что книжница Марина, изначально убежденная в собственном высочайшем профессионализме, выходит с этой рукописью, прочно ввязанной в новые любовные отношения, на иной, виток погружения в текст, о каком прежде и помыслить не могла. Умение не покинет ее, это приобретенная superpower (тот самый бонус за синяки на самооценке, о каком говорила прежде).
"Тетя Мотя" образец великолепно структурированной и стилистически безупречной прозы, не то, чтобы выступающей антитезой Великого русского романа - такого рода заявления слишком отдают скандальностью - но во многом переосмысливающая его с позиций современности.
In the tradition of the British ratio, there is also a certain detachment of the characters, a habit of self-reflection. And the fact that they come out of the crippling situations in the traditional Russian novel battered, but whole, even managed to learn a lesson, sometimes with tangible benefits. Of course, I am now talking not about financial and material things, but about the ability granted by experience not to step on the rake. The anatomy of adultery is explored in the novel in detail, rigidly, from very different female and male positions. Without justifying the participants, but also without judging them.
Роман-матрешка или Что в имени тебе моем?
"Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину..."
Толстой "Анна Каренина"
Начну издалека, после будет понятно, почему. Героиня "Медвежьего угла" Бакмана воспринимает свое имя как дар, а возможность в абсолютном большинстве случаев быть единственной его носительницей считает своего рода привилегией. Девочку зовут Майя, не самое распространенное имя, но и не запредельно редкое, как Даздраперма или Кукучапо, к примеру. Ладно, то экстрим, но Ариадна, Артемида, Аглая еще реже встречаются, что не мешает двум Глашам, которых жизнь сводит в одном пространстве, испытывать друг к другу дружелюбие. Однако, помнится дочитав бакманов роман до места, где героиня говорит, что Майя должна быть одна, испытала восторг абсолютного узнавания - да-да-да, именно так мы это воспринимаем!
Что-то в энергетике имени, ревниво оберегающее его, своего рода "моя прелессть!" Тем более курьезное, что в деревнях Майкой каждую вторую козу и телку кличут. Это сейчас чтобы объяснить: главным препятствием к тому, чтобы прочесть "Тетю Мотю", как ни дико прозвучит, было в моем случае имя автора. Оно же стало причиной неприязненного скепсиса, с каким приступала к чтению, эта книга очаровывала меня постепенно, проделывая бреши в обороне, беря редут за редутом. Пока не заставила улыбнуться с той же радостью узнавания, когда Майя Кучерская, говорит, что героиня всегда воспринимала свое имя самым ценным родительским даром.
Неважно, что речь о Матреше, так называл Марину отец, который очень скоро исчез из ее жизни. Импринтинг уже сработал - мой человек. Хотя матрешка в книге неслучайна (в хороших книгах случайного не бывает). Это не только расшифровка заглавия и объяснение "сниженной" самоидентификации героини, но в немалой степени, ключ к трактовке произведения. Снаружи, яркой матрешкой со свекольным румянцем - история адюльтера, внутри которой роман воспитания, исторический роман и семейная сага, социальная проза с глубоким исследованием изменений института семьи, религиозно-философские размышления. Все очень плотно упаковано и до самой маленькой из куколок у читателя меньше шансов добраться, чем гоголевской птице долететь до середины Днепра.
Молодая женщина по имени Марина, хотя сама она называет себя Тетей Мотей, шесть лет мается в безрадостном браке с человеком из чуждой социокультурной среды. И не то, чтобы муж нехорош: симпатичный, пьет умеренно, зарабатывает не лучше, но и не хуже многих.Но вот эта разница потенциалов, которая на старте нивелировалась, с годами проступает все отчетливее. Она должна иметь возможность говорить со своим человеком обо всем и совсем не зациклена на сексе. Он должен иметь домовитую хозяюшку, безотказную в койке. Каждый обманут в своих ожиданиях, но оба согласны мириться и терпеть, .
Хрупкое равновесие нарушается появлением на Тетином горизонте блестящего (во многих местах) изрядно пожившего принца. Ну, не принца, ладно, мистера Дарси. На самом деле, роман куда ближе к английской литературе, чем может на первый взгляд показаться. Глубинная рациональность героев достаточно далеко отстоит от культивируемого Великим русским романом обыкновения рвать рубаху, бить себя в грудь, рубить мерзких старушек топором и кидаться под паровоз - как маркера духовности. Мне даже кажется, знаете, здешняя Тетя в куда большей степени выражение пиетета к хрупким изящным тетушкам английских романов, чем отсылка к затурканным жизнью теткам нашей ментальности.
В традициях британского ratio и некоторая отстраненность героев, привычка к саморефлексии. И то, что из калечащих в традиционном русском романе ситуаций они выходят потрепанными, но целыми, даже сумевшими извлечь урок, порой с ощутимой выгодой. Разумеется, я теперь говорю не о финансово-материальной, но о даруемом опытом умении не наступать на грабли. Анатомия адюльтера исследуется в романе подробно, жёстко, с сильно различных между собой женской и мужской позиций. Не оправдывая участников, но и не осуждая их.
Да, иногда, когда давление бессмысленно-беспощадной обыденности становится невыносимым, возможность увидеть восхищенный интерес в глазах другого человека может быть спасением. Нет, это одноразовый инструмент, из которого ни в коем случае не стоит делать дежурного транспорта в Страну Радости. Решившим воспользоваться, следует помнить, что и за одну поездку придется платить недешево. Кучерская говорит об этом устами своих героев без достоевского надрыва и толстовской назидательности, однако совершенно доходчиво.
Параллельно к основной линии дня сегодняшнего неспешно развивается сюжет из конца XIX, начала XX веков, где героями выступают члены семьи провинциального священника отца Ильи. Тетя читает семейную биографию, присланную школьным учителем истории и создателем краеведческого музея в редакцию, где она работает. Вообще, это трендовая для русской литературы десятых тема, с которой очень хороши Алексей Иванов, Сухбат Афлатуни, Эдуард Веркин. Майя Кучерская со своим учителем-подвижником оказывается здесь в превосходной компании.
Неочевидная, на первый взгляд, связь истории семьи Адашевых с жизнью героини, на самом деле прослеживается достаточно ясно. Она в преемственности культурной традиции, канона, в том, что протянутая издали рука друга может помочь в решающий момент как никто и ничто другое. В том, что книжница Марина, изначально убежденная в собственном высочайшем профессионализме, выходит с этой рукописью, прочно ввязанной в новые любовные отношения, на иной, виток погружения в текст, о каком прежде и помыслить не могла. Умение не покинет ее, это приобретенная superpower (тот самый бонус за синяки на самооценке, о каком говорила прежде).
"Тетя Мотя" образец великолепно структурированной и стилистически безупречной прозы, не то, чтобы выступающей антитезой Великого русского романа - такого рода заявления слишком отдают скандальностью - но во многом переосмысливающая его с позиций современности.
January 10, 2018
Когда не абсурд и не поток сознания, то что? Каша? А если помимо всего прочего, перебрав многое из возможного, автор переходит в повествовании к описанию собачьих испражнений, то что? Обозначим ответ отсылкой к произведению Майи Кучерской “Тётя Мотя”. Приступив к ознакомлению с сим литературным трудом, читатель столкнётся с сумбуром, будет плавать с действующими лицами по волнам на кайте, залипать на грамматических несуразностях, попытается разобраться в воззрениях Мо-цзы и постарается проникнуться средневековой китайской поэзией, не говоря уже об исторических аспектах будней жителей отдалённой от современности России, которые он окажется вынужден узнать, ибо так решил автор.
(c) Trounin
(c) Trounin
July 14, 2021
Очень понравился этот роман. Про обычные ситуации. Любовь и нелюбовь. Но так рефлексично и глубоко, что невозможно оторваться. Отдельное удовольствие - историческая часть.
Read
November 10, 2013Современную Анну Каренину зовут «Тетя Мотя», и ей не надо бросаться под поезд. В новом романе прозаика, критика, литературоведа Майи Кучерской дается довольно неожиданный ответ на вопрос, почему же «все счастливые семьи похожи друг на друга». Этот зачин толстовского шедевра в наши времена выглядит довольно парадоксально. Похожи как раз несчастливые семьи, с их бытовым и психологическим неблагополучием. А у счаст��ивых — у каждой свой секрет.
Главная героиня романа Майи Кучерской, бывшая учительница, а ныне — корректор одной крупной газеты, с «Анной Карениной», конечно, знакома. 30-летняя Марина, или «тетя Мотя», вообще очень начитанная молодая женщина, умеющая чувствовать слово, но, как водится, пасующая перед реальностью. Ее муж Коля живет совсем на другом топливе: он работает в фирме по ремонту компьютеров, а увлекается кайтсерфингом. Горожанка Марина любит говорить, «бессловесный» Коля, как и его деревенская родня, предпочитает петь. Песен, правда, «всего три, четыре».
Коля и Марина случайно познакомились, поженились, родили сына. А потом наступило утро: «Сухое рыданье, тупое лезвие «немогубольшежить» уже ведет, медленно ведет по онемевшей поверхности души. Да ладно уж, ничего особенного: там давно все исцарапано, исколото, истерто — деревянное сиденье пригородной электрички».
Может ли такая семья стать счастливой, особенно если у тети Моти уже появился свой «Вронский», поэт и знаменитый журналист, внимательный собеседник Михаил Ланин.
Куда обратиться такой «тете Моте» с ее метаниями и поисками свободы — этот вопрос и стал отправным для романа. Что ей делать, чтобы оживить «онемевшую поверхность души», перечитывать бессонными ночами Льва Толстого, идти к психологу, священнику или к подружке? Майя Кучерская попробовала собрать все мнения. Внимательнейший автор, она объединила в масштабном романе точки зрения всех участников повседневной драмы. Выслушала всех, и для каждого запрятала в романе небольшой совет, тактичное поучение.
Ланин хочет, чтобы его жизнь крутилась как «музыкальная, переливающаяся цветными огоньками карусель». Коля — чтобы молча нестись на скоростном кайте. Мотя — чтобы воспринимать жизнь во всей ее полноте, а не притворяться, что у нее начисто отшибло вкус и обоняние.
— Я хочу, чтобы этому учили и в семье, и в школе, с первого по одиннадцатый класс — как относиться к будущему мужу, к будущей жене. Что такое душевный труд в семье, почему так важно не хлопать чуть что дверью, а идти другому навстречу и жертвовать, жертвовать собой! Вот чему надо учить, а не, прости Господи, сексуальной грамотности, — заявляет многодетная подруга героини.
И хотя довольно скоро становится понятно, чье предложение по выводу Моти из анабиоза выиграет авторский тендер, читательский интерес здесь держится все 500 страниц. Что станет с «тетей», вернется ли она к простецкому мужу или вместе с Ланиным сделается известной телеведущей, уйдет ли в монастырь или отправится на вокзал?
Выбор Моти — еще и выбор между «парнем из простого народа» и «представителем креативного класса», между традицией и современностью. Парень может при случае и ударить, но это будет освященная веками пощечина. А вот телеведущий сам не верит в тот «прогресс», который воспевает: «Подлинная современность, злободневность — традиционна и не современна».
Роман Кучерской вмещает всё и всех: счастливых, и несчастных, и быт с изменами, и домострой с феминизмом. Мало того, на помощь москвичке Моте мобилизовали и провинцию: параллельно основному сюжету разворачивается история семьи неких Адашевых. Героиня редактирует письма, присланные школьным учителем из города Калинова. В этих хрониках столетней давности — свидетельства о прошлой жизни.
Тогдашние женщины на ухаживания всевозможных «ланиных» реагировали просто и со вкусом: «Я отвечала, что, если он снова заведет подобные речи, мне придется отказаться от участия в нашей постановке, которую все так ждут в городе».
Другая представительница рода Адашевых, юная гимназистка Ириша, мечтала уехать в Москву, чтобы поступить на Высшие женские курсы. Она даже написала об этом послание самому императору. Но письмо отдали ее батюшке:
— Ехать учиться — это искажать саму суть естества женского, это значит отказываться быть тем, кем предназначено природой и Господом — матерью, женой. Когда-то и матушка мечтала уйти в монастырь, стать невестой Христовой, но то Христовой, а ты — чьей? Кому так жаждешь служить?
Сама возможность «следования традиции», преклонения перед «укладом», завораживает Мотю. Пускай даже в эту «традицию» обязательно входит и обещание «не искажать суть естества женского».
Героиня Кучерской может выбирать, и это ощущение последнего выбора очень мощно поддерживает нервное повествование. Автор торопится выговориться — без оглядки, без одергиваний. Потому что уже по ходу действия вольное «чего хочет женщина» постепенно скукоживается до жестокого вопроса: «что еще ей дозволено хотеть».
Современную «Анну Каренину» зовут «тетя Мотя», ей не надо бросаться под поезд, но пока не понятно, действительно ли это преимущество.
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/536779#ixzz2k...
Главная героиня романа Майи Кучерской, бывшая учительница, а ныне — корректор одной крупной газеты, с «Анной Карениной», конечно, знакома. 30-летняя Марина, или «тетя Мотя», вообще очень начитанная молодая женщина, умеющая чувствовать слово, но, как водится, пасующая перед реальностью. Ее муж Коля живет совсем на другом топливе: он работает в фирме по ремонту компьютеров, а увлекается кайтсерфингом. Горожанка Марина любит говорить, «бессловесный» Коля, как и его деревенская родня, предпочитает петь. Песен, правда, «всего три, четыре».
Коля и Марина случайно познакомились, поженились, родили сына. А потом наступило утро: «Сухое рыданье, тупое лезвие «немогубольшежить» уже ведет, медленно ведет по онемевшей поверхности души. Да ладно уж, ничего особенного: там давно все исцарапано, исколото, истерто — деревянное сиденье пригородной электрички».
Может ли такая семья стать счастливой, особенно если у тети Моти уже появился свой «Вронский», поэт и знаменитый журналист, внимательный собеседник Михаил Ланин.
Куда обратиться такой «тете Моте» с ее метаниями и поисками свободы — этот вопрос и стал отправным для романа. Что ей делать, чтобы оживить «онемевшую поверхность души», перечитывать бессонными ночами Льва Толстого, идти к психологу, священнику или к подружке? Майя Кучерская попробовала собрать все мнения. Внимательнейший автор, она объединила в масштабном романе точки зрения всех участников повседневной драмы. Выслушала всех, и для каждого запрятала в романе небольшой совет, тактичное поучение.
Ланин хочет, чтобы его жизнь крутилась как «музыкальная, переливающаяся цветными огоньками карусель». Коля — чтобы молча нестись на скоростном кайте. Мотя — чтобы воспринимать жизнь во всей ее полноте, а не притворяться, что у нее начисто отшибло вкус и обоняние.
— Я хочу, чтобы этому учили и в семье, и в школе, с первого по одиннадцатый класс — как относиться к будущему мужу, к будущей жене. Что такое душевный труд в семье, почему так важно не хлопать чуть что дверью, а идти другому навстречу и жертвовать, жертвовать собой! Вот чему надо учить, а не, прости Господи, сексуальной грамотности, — заявляет многодетная подруга героини.
И хотя довольно скоро становится понятно, чье предложение по выводу Моти из анабиоза выиграет авторский тендер, читательский интерес здесь держится все 500 страниц. Что станет с «тетей», вернется ли она к простецкому мужу или вместе с Ланиным сделается известной телеведущей, уйдет ли в монастырь или отправится на вокзал?
Выбор Моти — еще и выбор между «парнем из простого народа» и «представителем креативного класса», между традицией и современностью. Парень может при случае и ударить, но это будет освященная веками пощечина. А вот телеведущий сам не верит в тот «прогресс», который воспевает: «Подлинная современность, злободневность — традиционна и не современна».
Роман Кучерской вмещает всё и всех: счастливых, и несчастных, и быт с изменами, и домострой с феминизмом. Мало того, на помощь москвичке Моте мобилизовали и провинцию: параллельно основному сюжету разворачивается история семьи неких Адашевых. Героиня редактирует письма, присланные школьным учителем из города Калинова. В этих хрониках столетней давности — свидетельства о прошлой жизни.
Тогдашние женщины на ухаживания всевозможных «ланиных» реагировали просто и со вкусом: «Я отвечала, что, если он снова заведет подобные речи, мне придется отказаться от участия в нашей постановке, которую все так ждут в городе».
Другая представительница рода Адашевых, юная гимназистка Ириша, мечтала уехать в Москву, чтобы поступить на Высшие женские курсы. Она даже написала об этом послание самому императору. Но письмо отдали ее батюшке:
— Ехать учиться — это искажать саму суть естества женского, это значит отказываться быть тем, кем предназначено природой и Господом — матерью, женой. Когда-то и матушка мечтала уйти в монастырь, стать невестой Христовой, но то Христовой, а ты — чьей? Кому так жаждешь служить?
Сама возможность «следования традиции», преклонения перед «укладом», завораживает Мотю. Пускай даже в эту «традицию» обязательно входит и обещание «не искажать суть естества женского».
Героиня Кучерской может выбирать, и это ощущение последнего выбора очень мощно поддерживает нервное повествование. Автор торопится выговориться — без оглядки, без одергиваний. Потому что уже по ходу действия вольное «чего хочет женщина» постепенно скукоживается до жестокого вопроса: «что еще ей дозволено хотеть».
Современную «Анну Каренину» зовут «тетя Мотя», ей не надо бросаться под поезд, но пока не понятно, действительно ли это преимущество.
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/536779#ixzz2k...
This entire review has been hidden because of spoilers.
September 16, 2017
Такая цікавая, глыбокая мова - і такая марная прэтэнзія на шматслойную гісторыю :(
February 23, 2020
Not for me.
July 12, 2022
Описание потока сознания Коли, Ланина и главной героини в последних трёх главах немного смазали впечатление от книги, а жаль. Книга добротная, поднимает много непростых вопросов. В целом идея книги, как я её поняла, перекликается со статьёй Клайва Льюиса "Право на счастье" - нужно ли сражаться за семью, если что-то пошло не совсем так, или же дать себе волю пуститься на поиски нового счастья. И окажется ли это действительно счастьем и началом новой жизни или обернётся недолговечным пошлым адюльтером?
Удачными, на мой взгляд, и довольно-таки объёмными вкраплениями стали письма о жизни прошлой, дореволюционной. Как-то по-особенному тронула история Павла, который сумел найти применение своему необычно сильному обонянию.
Думаю низкий рейтинг эта книга получила именно из-за испорченной концовки, но она вполне достойна прочтения.
Удачными, на мой взгляд, и довольно-таки объёмными вкраплениями стали письма о жизни прошлой, дореволюционной. Как-то по-особенному тронула история Павла, который сумел найти применение своему необычно сильному обонянию.
Думаю низкий рейтинг эта книга получила именно из-за испорченной концовки, но она вполне достойна прочтения.
Displaying 1 - 7 of 7 reviews