What do you think?
Rate this book
Имени такого-то
Октябрь 1941 года. Немецкие войска приближаются к Москве, а работающая в тяжелейших условиях психиатрическая больница имени такого-то ждет приказа об эвакуации. В атмосфере тревожного ожидания чувства героев достигают высочайшего накала, а больничный и военный быт становится все более осязаемым. История находящихся в смертельной опасности людей, больных и медиков, превращается в многослойную аллегорию, в которой переплетается военная историческая реальность и поэтический вымысел, самоотверженный подвиг и безумие, страх и надежда. К написанию этой книги автор готовилась много лет, опираясь на историю сложнейшей эвакуации московской больницы им. Алексеева (более известной как «Кащенко»). Линор Горалик — писательница, поэтесса и журналистка, преподавательница НИУ ВШЭ и Шанинки.
192 pages, Hardcover
Published January 1, 2021
12 people are currently reading
282 people want to read
About the author
Linor Goralik
53 books65 followersLinor Goralik (Russian: Линор Горалик) is an Israeli author, poet, artist, essayist and marketing specialist.
Goralik lived in Moscow from 2000 to 2014. She worked there as a journalist and marketing analyst. At that period she translated works of Etgar Keret and Vytautas Pliura (with Stanislav Lvovsky). She also started working in cultural marketing, with Stanislav Lvovsky she organized several art exhibitions and projects, bringing contemporary Israeli culture to Moscow.
After the 2014 annexation of Crimea she returned to Israel, but continued to travel between the two countries until November 2021. She is a vocal opponent to Vladimir Putin's regime and to the 2022 Russian invasion of Ukraine. In August 2023 Goralik was added to Russia's list of ‘foreign agents’, according to the Russian Ministry of Justice Goralik had spoken out against Russia’s “special military operation in Ukraine” (Russia's official term for the invasion of Ukraine) and had "created or disseminated materials for foreign agents.”.
Goralik lived in Moscow from 2000 to 2014. She worked there as a journalist and marketing analyst. At that period she translated works of Etgar Keret and Vytautas Pliura (with Stanislav Lvovsky). She also started working in cultural marketing, with Stanislav Lvovsky she organized several art exhibitions and projects, bringing contemporary Israeli culture to Moscow.
After the 2014 annexation of Crimea she returned to Israel, but continued to travel between the two countries until November 2021. She is a vocal opponent to Vladimir Putin's regime and to the 2022 Russian invasion of Ukraine. In August 2023 Goralik was added to Russia's list of ‘foreign agents’, according to the Russian Ministry of Justice Goralik had spoken out against Russia’s “special military operation in Ukraine” (Russia's official term for the invasion of Ukraine) and had "created or disseminated materials for foreign agents.”.
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 27 of 27 reviews
May 9, 2022
Linor Goralik is going through a stage where just a very good writer becomes great, and we, the readers, have the happiness of belonging. In today's world, which has become impoverished for reasons for joy, it makes sense to appreciate doubly.
I said, "So-and-so's name" doesn't sound like anything and it really is. But the inexhaustible habit of readers to draw parallels and find correspondences to the new in what they have seen before, suggests: this is like the "Echelon to Samarkand", written in the manner of Pepperstein's "Mythogenic Love of Castes", in a mix of the surreal entourage of Mieville's "The Last Days of New Paris" with folk tales. And into the very depths, and if we take as a starting point that there are only two plots, then "Everyone is capable..."they were Goralik's Iliad, while this novel is her Odyssey.
The story of the evacuation of the hospital from Moscow besieged by the Nazis in the late autumn of the forty-first, which formed the basis of the novel, is chronologically accurately described. That's how it was: first they waited for the order, without which it is impossible to start preparing. Then there is an order, there is a barge, but there is predictably no material support, and the sick need to be fed. arrange a bed, take care of the opportunity to relieve yourself on the road.
We have to get what we need by hook or by crook. Finally the departure, and then it turns out that all the most difficult things are just beginning. An additional, and perhaps the main complicating factor is that the psychiatric hospital. If you remember, the racial theory equated crazy people with Jews, gays and Gypsies - they were subject to destruction in the first place.
Мифогенная Одиссея
Спи, малютка, баю-бай, поскорее засыпай,
А кто будет егоза, тому выклюю глаза!
Один глаз снесу в колхоз, а другой сожрет матрос.
Буду я отец родной над Советскою страной.
Книга не похожа ни на что, читаное прежде. Со "Всеми, способными дышать дыхание" у нее тоже мало общего. Линор Горалик переживает этап, на котором просто очень хороший писатель становится великим, а нам, читателям, выпало счастье сопричастности. В сегодняшнем мире, оскудевшем на поводы для радости, имеет смысл ценить вдвойне.
Я сказала: "Имени такого-то" ни на что не похоже и это действительно так. Но неистребимая читательская привычка проводить параллели и находить соответствия новому в виденном прежде, подсказывает: это как "Эшелон на Самарканд", написанный в манере пепперштейновской "Мифогенной любви каст", в миксте сюрреалистического антуража "Последних дней Нового Парижа" Мьевиля с народными сказками. А в самую глубь, и если принять за отправную точку, что сюжетов всего два, то "Все, способные..." были "Илиадой" Горалик, в то время, как этот роман - ее "Одиссея".
История эвакуации больницы из осажденной фашистами Москвы поздней осенью сорок первого, которая легла в основу романа, описана хронологически точно. Вот так это было: сначала ждали приказа, без которого невозможно начать подготовку. Потом приказ есть, есть и баржа, но материального обеспечения предсказуемо нет, а больных нужно кормить. обустроить койкоместа, позаботиться о возможности справить в дороге нужду.
Приходится добывать необходимое правдами и неправдами. Наконец отплытие, и тут-то окажется, что все самое трудное только начинается. Дополнительным, а может и основным осложняющим фактором выступает то, что лечебница психиатрическая. Если помните, сумасшедших расовая теория приравнивала к евреям, геям и цыганам - они подлежали уничтожению в первую очередь.
Теперь представьте: ноябрь, холод, война, бомбят, баржа, в трюмах двести человек очень специфических больных, включая раненных и детей, семьдесят человек персонала. Всех надо кормить, лечить и обихаживать. Пайков удалось добыть на четыре дня пути до пункта предписания, там принять отказываются и нужно плыть дальше. Если вам приходилось ехать на поезде четыре дня, вспомните свое состояние к концу поездки. А теперь умножьте на тысячу, на десять, сто тысяч. Подумайте о немыслимой самоотверженности персонала, о героизме и уровне самоотречения, позволившем довезти контингент до места, где наконец приняли.
А теперь представьте, что вы в страшной волшебной сказке. Где маленькие сироты-оборотни Ганька и Грунька (да, Гензель и Гретель) подкарауливают и грабят прохожих в своем пряничном домике. Где лиса, размером с добрую лошадь, спасает узника концлагеря и уносит на спине ("несет меня лиса за синие леса"). Где фаустианские соблазны материализуются волшебным томиком изданной в Европе монографии с золотым обрезом, горшочек девять дней кряду наполняется маслом, а противовоздушные пушки и баржа лишь наполовину механические - наполовину живые.
Именно в такой окажетесь, начав читать этот, совсем крохотного объема (170 страниц), но невероятно концентрированного смысла роман. Без сомнения, принадлежащий к лучшим образцам метамодернистской прозы
I said, "So-and-so's name" doesn't sound like anything and it really is. But the inexhaustible habit of readers to draw parallels and find correspondences to the new in what they have seen before, suggests: this is like the "Echelon to Samarkand", written in the manner of Pepperstein's "Mythogenic Love of Castes", in a mix of the surreal entourage of Mieville's "The Last Days of New Paris" with folk tales. And into the very depths, and if we take as a starting point that there are only two plots, then "Everyone is capable..."they were Goralik's Iliad, while this novel is her Odyssey.
The story of the evacuation of the hospital from Moscow besieged by the Nazis in the late autumn of the forty-first, which formed the basis of the novel, is chronologically accurately described. That's how it was: first they waited for the order, without which it is impossible to start preparing. Then there is an order, there is a barge, but there is predictably no material support, and the sick need to be fed. arrange a bed, take care of the opportunity to relieve yourself on the road.
We have to get what we need by hook or by crook. Finally the departure, and then it turns out that all the most difficult things are just beginning. An additional, and perhaps the main complicating factor is that the psychiatric hospital. If you remember, the racial theory equated crazy people with Jews, gays and Gypsies - they were subject to destruction in the first place.
Мифогенная Одиссея
Спи, малютка, баю-бай, поскорее засыпай,
А кто будет егоза, тому выклюю глаза!
Один глаз снесу в колхоз, а другой сожрет матрос.
Буду я отец родной над Советскою страной.
Книга не похожа ни на что, читаное прежде. Со "Всеми, способными дышать дыхание" у нее тоже мало общего. Линор Горалик переживает этап, на котором просто очень хороший писатель становится великим, а нам, читателям, выпало счастье сопричастности. В сегодняшнем мире, оскудевшем на поводы для радости, имеет смысл ценить вдвойне.
Я сказала: "Имени такого-то" ни на что не похоже и это действительно так. Но неистребимая читательская привычка проводить параллели и находить соответствия новому в виденном прежде, подсказывает: это как "Эшелон на Самарканд", написанный в манере пепперштейновской "Мифогенной любви каст", в миксте сюрреалистического антуража "Последних дней Нового Парижа" Мьевиля с народными сказками. А в самую глубь, и если принять за отправную точку, что сюжетов всего два, то "Все, способные..." были "Илиадой" Горалик, в то время, как этот роман - ее "Одиссея".
История эвакуации больницы из осажденной фашистами Москвы поздней осенью сорок первого, которая легла в основу романа, описана хронологически точно. Вот так это было: сначала ждали приказа, без которого невозможно начать подготовку. Потом приказ есть, есть и баржа, но материального обеспечения предсказуемо нет, а больных нужно кормить. обустроить койкоместа, позаботиться о возможности справить в дороге нужду.
Приходится добывать необходимое правдами и неправдами. Наконец отплытие, и тут-то окажется, что все самое трудное только начинается. Дополнительным, а может и основным осложняющим фактором выступает то, что лечебница психиатрическая. Если помните, сумасшедших расовая теория приравнивала к евреям, геям и цыганам - они подлежали уничтожению в первую очередь.
Теперь представьте: ноябрь, холод, война, бомбят, баржа, в трюмах двести человек очень специфических больных, включая раненных и детей, семьдесят человек персонала. Всех надо кормить, лечить и обихаживать. Пайков удалось добыть на четыре дня пути до пункта предписания, там принять отказываются и нужно плыть дальше. Если вам приходилось ехать на поезде четыре дня, вспомните свое состояние к концу поездки. А теперь умножьте на тысячу, на десять, сто тысяч. Подумайте о немыслимой самоотверженности персонала, о героизме и уровне самоотречения, позволившем довезти контингент до места, где наконец приняли.
А теперь представьте, что вы в страшной волшебной сказке. Где маленькие сироты-оборотни Ганька и Грунька (да, Гензель и Гретель) подкарауливают и грабят прохожих в своем пряничном домике. Где лиса, размером с добрую лошадь, спасает узника концлагеря и уносит на спине ("несет меня лиса за синие леса"). Где фаустианские соблазны материализуются волшебным томиком изданной в Европе монографии с золотым обрезом, горшочек девять дней кряду наполняется маслом, а противовоздушные пушки и баржа лишь наполовину механические - наполовину живые.
Именно в такой окажетесь, начав читать этот, совсем крохотного объема (170 страниц), но невероятно концентрированного смысла роман. Без сомнения, принадлежащий к лучшим образцам метамодернистской прозы
April 6, 2022
Магический реализм и страшная война в одной книге. Тут живые машины, говорящие звери и жуткая реальность страшного военного времени. Читала эту книгу в страшное темное время невыносимой катастрофы. С 24 февраля я не могу не читать, не смотреть кино, не посещать театр. Книги только такие, которые способны хоть немного быть похожими на этот сюрреализм сегодняшнего ужаса. Люди как то по прежднему ходят по улицам, в театре смеются и даже празднуют события в ресторане. А мне созвучен этот вот язык страшной сказки Горалик. Очень точно подмечено одущение нереальности абсурдности кошмара войны. Вот вчера было 40 дней с начала и я упорно каждый день надеюсь на конец. В этой прекрасном омаже братьям Гримм самые страшные персонажи случайны и мимолетны. Доктора, санитары и нянечки тут одновременно буднично героичны и по садистки прагматичны в своих поступках. Лишь оказавшись в подобных условиях я понимаю все это . Надеюсь и жду что как та баржа вдруг добпыдвет до молочных рек, так и наш стремительной тонущий корабль России все таки застрянет и не разрушится полностью и прекратит сеять разрушение и смерть..
September 16, 2022
Хорошая книга о страшных событиях - эвакуации психиатрической больницы - в которой безумие пациентов еще не самое страшное.
April 25, 2022
В основу повествования лёг когда-то услышанный Линор Горалик сюжет о том, как в 1941 году из Москвы эвакуировалась больница имени Кащенко: психиатрическая клиника, тогда уже частично ставшая госпиталем для раненых, на двух баржах, несколько сотен людей, в отсутствие еды, медикаментов, в абсолютной антисанитарии.
В докладной записке одного из участников по этому поводу было сказано, что "условия были нечеловеческими". Эту метафору Горалик делает буквальной: рамки привычной реальности смещаются, война (сама по себе находящаяся за гранью нормального человеческого восприятия) превращается в галлюциногенный бред: орудия и механизмы оживают, в реальность то и дело прорываются полусказочные герои и мотивы (близнецы-оборотни Ганя и Дуня, превращающиеся в двуглавого котёнка; медсестра, ловящая на удочку в небесах почту и т.п.).
В мире, где гибнут миллионы и есть место Холокосту, действительность менее нормальна, чем лечебница душевнобольных.
Немного смущает скомканная сюжетная линия, но, с другой стороны, даже сам этот факт может быть воспринят как художественный приём: настолько сдвинуты рамки нормального, что даже сама нить повествования не может быть ровной (тут уместно вспомнить шекспировское the time is out of joint). У конце концов, сюжет в этой книге (как и персонажи) - точно не главное. Главное тут - сюрреалистическая, почти босховская атмосфера.
Сильная книга. В наши дни, когда традиционный военный нарратив растиражирован и опошлен, пожалуй, только так и можно писать о войне. Горалик тут не первая (Пепперштейн, Боровиков, даже А. Пелевин), но книга у неё тем не менее вышла небанальная и сильная.
В докладной записке одного из участников по этому поводу было сказано, что "условия были нечеловеческими". Эту метафору Горалик делает буквальной: рамки привычной реальности смещаются, война (сама по себе находящаяся за гранью нормального человеческого восприятия) превращается в галлюциногенный бред: орудия и механизмы оживают, в реальность то и дело прорываются полусказочные герои и мотивы (близнецы-оборотни Ганя и Дуня, превращающиеся в двуглавого котёнка; медсестра, ловящая на удочку в небесах почту и т.п.).
В мире, где гибнут миллионы и есть место Холокосту, действительность менее нормальна, чем лечебница душевнобольных.
Немного смущает скомканная сюжетная линия, но, с другой стороны, даже сам этот факт может быть воспринят как художественный приём: настолько сдвинуты рамки нормального, что даже сама нить повествования не может быть ровной (тут уместно вспомнить шекспировское the time is out of joint). У конце концов, сюжет в этой книге (как и персонажи) - точно не главное. Главное тут - сюрреалистическая, почти босховская атмосфера.
Сильная книга. В наши дни, когда традиционный военный нарратив растиражирован и опошлен, пожалуй, только так и можно писать о войне. Горалик тут не первая (Пепперштейн, Боровиков, даже А. Пелевин), но книга у неё тем не менее вышла небанальная и сильная.
March 21, 2023
думаю писать эту книгу было еще больнее, чем читать. и это опыт, который неоткуда больше не взять, а он как будто необходим. так я размышляла и погружалась все глубже на свое эмоциональное дно все те несколько дней, что читала совсем небольшую, но очень важную книгу Линор.
February 3, 2022
Быть Линор Горалик, кажется, непредставимо трудная работа. Но кто-то должен, потому что очень надо.
May 13, 2023
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной.
Давид, 22:4
Советовали, вот наконец нашёл время прочесть. Что хочу сказать:
В книгах о той войне есть твёрдый, устоявшийся канон. Даже в мемуарах "новой волны" – Астафьева, Никулина – описаны несколько другие события, но в той же трактовке, что и у условного Симонова. А здесь все абсолютно другое
Эвакуация, мало того, эвакуация психбольницы эта одна из многих военных тем, навеки похороненных за плинтусом дискурса о мифологизированной Победе. Рядышком с остарбайтерами, коллаборационистами и фильтрационными лагерями.
Дальше больше. Мизансцена открывается тем, как двое медиков пытаются достать аптечку из сбитой немецкой самолетницы, при этом отчаянно матерятся. Это сходу выдаёт большой кредит доверия, ведь в настоящей армии люди матом разговаривают, пусть про это и никогда не пишут в книгах. И да, вся сложная техника в книге – самолёты, зенитки, биржа – одушевленная. Ну, когда что-то ломается, мы ведь все разговариваем с ней как с живой? Поручни на эскалаторах тоже живые, и вдобавок болеют экземой.
Сюжет очень тесно переплетается со сказочными сюжетами, пусть здесь моё знакомство с Проппом на особенно помогло. А "Мифогенную любовь каст" Пепперштайна я пока не успел прочесть, быть может поэтому впечатление такое сильное.
Что зацепило:
Главврач и портрет на стене – я сначала не понял, а потом прям удивился. Сцена с предательством Мухановского и партбилетами тоже в память врезалась.
То, как Сутеева ловит на удочку письма мужа с фронта – абсолютно гениальный твист. Так последовательно разворачивается судьба тех, кто был призван в самом начале войны.
Автор постоянно обрывает сцены в точке накала. Когда Борухов сдаётся немцам, когда грабят баржу, или Сидорова на улице, когда Райсс входит в кабинет к майору НКВД – следующая сцена просто перескакивает через неприятности и снова всё нормально. Первый раз такое вижу.
Мимоходом отмечу, что все врачи здесь – кроме немки Райсс – как будто бы евреи. Что бы это могло значить?
В целом, это прямо хорошо
Давид, 22:4
Советовали, вот наконец нашёл время прочесть. Что хочу сказать:
В книгах о той войне есть твёрдый, устоявшийся канон. Даже в мемуарах "новой волны" – Астафьева, Никулина – описаны несколько другие события, но в той же трактовке, что и у условного Симонова. А здесь все абсолютно другое
Эвакуация, мало того, эвакуация психбольницы эта одна из многих военных тем, навеки похороненных за плинтусом дискурса о мифологизированной Победе. Рядышком с остарбайтерами, коллаборационистами и фильтрационными лагерями.
Дальше больше. Мизансцена открывается тем, как двое медиков пытаются достать аптечку из сбитой немецкой самолетницы, при этом отчаянно матерятся. Это сходу выдаёт большой кредит доверия, ведь в настоящей армии люди матом разговаривают, пусть про это и никогда не пишут в книгах. И да, вся сложная техника в книге – самолёты, зенитки, биржа – одушевленная. Ну, когда что-то ломается, мы ведь все разговариваем с ней как с живой? Поручни на эскалаторах тоже живые, и вдобавок болеют экземой.
Сюжет очень тесно переплетается со сказочными сюжетами, пусть здесь моё знакомство с Проппом на особенно помогло. А "Мифогенную любовь каст" Пепперштайна я пока не успел прочесть, быть может поэтому впечатление такое сильное.
Что зацепило:
Главврач и портрет на стене – я сначала не понял, а потом прям удивился. Сцена с предательством Мухановского и партбилетами тоже в память врезалась.
То, как Сутеева ловит на удочку письма мужа с фронта – абсолютно гениальный твист. Так последовательно разворачивается судьба тех, кто был призван в самом начале войны.
Автор постоянно обрывает сцены в точке накала. Когда Борухов сдаётся немцам, когда грабят баржу, или Сидорова на улице, когда Райсс входит в кабинет к майору НКВД – следующая сцена просто перескакивает через неприятности и снова всё нормально. Первый раз такое вижу.
Мимоходом отмечу, что все врачи здесь – кроме немки Райсс – как будто бы евреи. Что бы это могло значить?
В целом, это прямо хорошо
February 22, 2022
Линор, низкий поклон. Самая страшная сказка, какую можно представить. Чувствую собственную читательскую усталость от напряженной фантазийный работы. Блестящая книга.
June 7, 2022
Я думаю Горалик ещё нас удивит. Чистое удовольствие читателя.
abandoned
April 17, 2023Сделала усилие и призналась себе, что книжка мне не понравилась, и читать ее пока не хочу.
December 31, 2022
- Обе белые.
- Обе белые!
- Обе белые!!
Не буду уподобляться, потому что не понял о чем книга. Нить понятна, только в какую сторону она тянется.
Бесформенные фантазии, которые не увлекают. Аллюзии на Сорокина и блуждания в духе Суер-Выера, которые совсем не про это. Очень больная и животрепещущая тема, но превращена отнюдь не в многослойный роман, скорее в простоту и желание об этом рассказать.
Книга времени и без времени. Напоминание, но не цепляющее. Сам не знаю почему.
- Обе белые!
- Обе белые!!
Не буду уподобляться, потому что не понял о чем книга. Нить понятна, только в какую сторону она тянется.
Бесформенные фантазии, которые не увлекают. Аллюзии на Сорокина и блуждания в духе Суер-Выера, которые совсем не про это. Очень больная и животрепещущая тема, но превращена отнюдь не в многослойный роман, скорее в простоту и желание об этом рассказать.
Книга времени и без времени. Напоминание, но не цепляющее. Сам не знаю почему.
December 8, 2021
невероятно! несмотря на небольшой объём читала несколько дней, очень плотной и насыщенный текст. страшно и завораживающе
February 19, 2023
Талантливо, но жутко. Концовку пришлось перечитать раз пять, чтоб понять образ (это все было, конечно, нереально).
October 18, 2025
Due to my confusion i thought i was heading for some easy reading. First of all I've thought that Goralik is the wife of Makarevich (in reality it's Einat Klain) so i thought I'll see if she's any good. Well, Goralik's book is anything but easy. Really reminded me of Varlam's "Kolyma Tales", they punch you in the gut every short story.
Anyways, the heart breaking story of the moving of the hospital during war wasn't easy, straight forward or logical. What really touched me were the hallucinations, like there were several times that they've treated the barge as if it was living being. These parts reminded me of the "Dom, v kotorom" by Petrosyan, at least elevated the spirits of this book by a bit
Anyways, the heart breaking story of the moving of the hospital during war wasn't easy, straight forward or logical. What really touched me were the hallucinations, like there were several times that they've treated the barge as if it was living being. These parts reminded me of the "Dom, v kotorom" by Petrosyan, at least elevated the spirits of this book by a bit
April 13, 2023
Неожиданное знакомство с творчеством Линор Горалик! 170 страниц такого непростого для принятия и понимания текста, и совершенно невероятная история об эвакуации психиатрической больницы им Кащенко в 1941 году. Когда продираешься через сложный текст, переплетение фантазии авторки, получаешь полное погружение в судьбы врачей, пациентов, и причастных к ним людей, понимание того хаоса, который творился в тот период истории.
Сняла балл за сложность - пришлось посмотреть несколько интервью с самой Горалик и книжных блогеров, что разобраться.
Сняла балл за сложность - пришлось посмотреть несколько интервью с самой Горалик и книжных блогеров, что разобраться.
July 31, 2023
Узнаваемый сложный для восприятия стиль. Вместо чётких мыслей и прямо проговоренных идей, намёки, ситуация глазами очевидцев, смесь фантазий с реальностью. Продираться сквозь них было тяжело, и не могу сказать, что путешествие того стоило. В отличие от, к примеру, "Бывшего сына" или "Кремулятора" Филипенко, здесь увидеть между строк документальную составляющую у меня не получилось. Хотя в целом, в этом что-то есть :) Возможно, я ещё чего-то не научился понимать.
April 25, 2022
Небольшая, но очень плотная книга, состоящая из коротких глав, собирающихся в повествование на грани реальности и безумия. Военный роман, в котором акценты расставлены правильно - на ежедневный героизм простых врачей в адских условиях, на неидеальных людей, подверженных слабостям, но продолжающих самоотверженно бороться
January 20, 2023
Ошеломляющее и трудновыразимое впечатление. Понравился язык (автор пишет поэзию, это чувствуется в смаковании некоторых слов), эмпатичность к персонажам, преемственность (Сорокин? Платонов? Военная проза?) и самобытность одновременно.
February 15, 2022
все так же как с "Все, способные дышать дыхание", но в тексте чуть добрее, не так убивает.
February 25, 2022
Послушала на Storytel, чтец прекрасный! Книга с необычными фантастическими допущениями, которые поначалу кажутся странными, а потом завораживают. Интересный небольшой роман.
March 7, 2022
очень тяжёлое чтиво с элементами юмора в неожиданных местах. страшно всё это — как история циклична.
April 19, 2022
Долго «заходила» в книгу из-за необычно выстроенного сюжета. Но как только прониклась, моментально «проглотила». Сильно.
dnf
April 20, 2022@17%
April 24, 2022
Безумие, просто невыносимо тоскливое и беспробудное безумие. Восторг! Как Кафка, но не грефневая.
Вот бы Линчу экранизировать!
Вот бы Линчу экранизировать!
February 27, 2023
1941 год. Немцы ведут стратегическую наступательную операцию в московском направлении. А психиатрическую больницу №1 имени Н.А. Алексеева (Кащенко), как и тысячи других предприятий, эвакуируют на двух баржах в Казань.
История этой эвакуации легла в основу произведения Линор Горалик «Имени такого-то», но роман все же художественный, а не документальный.
В книге соединяются две темы — война и безумие. Травмирующие и сложные. Меньше 200 страниц читаются медленно, будто сам, выбиваясь из сил, плывёшь по реке, цепляясь за водоросли и тину.
Автор не ограничивается тем, что показывает психически больных персонажей, она идет дальше и создает надломленную, вывернутую наизнанку реальность, в которой непонятно, где явь, а где галлюцинация одного из врачей, снимающего стресс с помощью шоковой терапии.
Благодарна Горалик, что она вытащила одну из тысяч трагичных, ранее не известных историй военного времени и донесла её до читателей. Хоть и в такой замысловатой форме.
История этой эвакуации легла в основу произведения Линор Горалик «Имени такого-то», но роман все же художественный, а не документальный.
В книге соединяются две темы — война и безумие. Травмирующие и сложные. Меньше 200 страниц читаются медленно, будто сам, выбиваясь из сил, плывёшь по реке, цепляясь за водоросли и тину.
Автор не ограничивается тем, что показывает психически больных персонажей, она идет дальше и создает надломленную, вывернутую наизнанку реальность, в которой непонятно, где явь, а где галлюцинация одного из врачей, снимающего стресс с помощью шоковой терапии.
Благодарна Горалик, что она вытащила одну из тысяч трагичных, ранее не известных историй военного времени и донесла её до читателей. Хоть и в такой замысловатой форме.
May 13, 2022
Моя первая книга у Горалик.
Понравились образы, соединение реальности и фантазии, метафоры. Тяжелая тема, а читается, как ни пошло звучит, захватывающе.
Понравились образы, соединение реальности и фантазии, метафоры. Тяжелая тема, а читается, как ни пошло звучит, захватывающе.
December 3, 2022
Пожалуй, это лучшее произведение за этот год!
Чудовищные условия, нечеловеческие. История, которая была в реальности в 41 году. Художественный вымысел и документальные факты. От этого становится еще страшнее, но дает тебе дышать и чувствовать. По-прежнему актуально, как никогда!!!
Очень хорошая литература!
Чудовищные условия, нечеловеческие. История, которая была в реальности в 41 году. Художественный вымысел и документальные факты. От этого становится еще страшнее, но дает тебе дышать и чувствовать. По-прежнему актуально, как никогда!!!
Очень хорошая литература!
Displaying 1 - 27 of 27 reviews