What do you think?
Rate this book
"Вот идет Мессия!.."
Всегда и во всем меня интересует только человек со всеми его потрохами: любовью, одиночеством, беспокойством, тщеславием, желанием бежать до горизонта высунув язык, ужасом перед смертью, жаждой счастья, а главное - с его вечным ожиданием Мессии, который вот явится с минуты на минуту и распутает наконец все, что мы тут, на Земле, запутали...
560 pages, Paperback
First published January 1, 2000
5 people are currently reading
116 people want to read
About the author
Dina Rubina
299 books192 followersalso: Дина Рубина
Russian-Israeli prose writer. Her most famous work is Dual Surname (Двойная фамилия) which was recently turned into a film screened on Russia's Channel One.
Rubina writes in Russian.
Her novel "На солнечной стороне улицы" (On the Sunny Side of the Street) won The Big Book Prize (2007, Russia).
Russian-Israeli prose writer. Her most famous work is Dual Surname (Двойная фамилия) which was recently turned into a film screened on Russia's Channel One.
Rubina writes in Russian.
Her novel "На солнечной стороне улицы" (On the Sunny Side of the Street) won The Big Book Prize (2007, Russia).
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 16 of 16 reviews
April 21, 2011
~NATIVE FOREIGNER~
I have never been in Israel and I have never been an immigrant. I have never lived under the constant danger of being killed in the midst of a long-run conflict. Then why every word in this book felt so familiar, so close to my heart? Some characters more, some less: but I could identify with the feelings, and see them in my heart. These people I never met -- and never really met anybody who could remind me of them -- I felt as if they were diverse parts of me, broken off by life, by immigration, by the need to survive, by the constant search of belonging, as if it all happened to me and I simply forgot the details... From the country I am born in to wherever I go -- I am a constant native foreigner on this planet.
A unique book about life, people, survival, communication, traditions, expectations, quirky national features and fate as it is.
Victoria Evangelina
April 25, 2024
Узяўся чытаць з-за рэкамендацыі калегі з працы. Хаця, яна мяне папярэдзіла, што мне можа і не спадабацца. Мела рацыю - не зусім мая літаратура. Але я б адзначыў адметную гратэскнасць персанажаў і падзей, дастаткова добра замяшаныя трагічна-смяшлівыя сцэны, ну і гэты вайб эміграцыі, які нам нарэшце стаў зразумелы.
May 22, 2021
На ближнем востоке опять неспокойно
Добротно написанная книга, как всегда у Рубиной, которая пишет ровно и стабильно - без особенного копания в глубинах человеческой души и без особенной фантазии, но так что каждая строчка - аккуратный продукт, который всегда приятно читать.
Книга составлена из коротких рассказов о нескольких главных персонажах. Персонажи достаточно яркие чтобы запомниться (также получается у Довлатова, в этом её книга похоже на его "Иностранку" - там те же иммигранты, но только у него про США и более смешно). И довольно яркие сюжеты (гораздо более яркие чем например её "Голубка Кордовы" или "Высокая вода венецианцев"). Вероятно потому что именно этот стиль - короткие рассказы - получается у Рубиной лучше всего. В нём же написана и её лучшая с моей точки зрения книга про её бабку Рахиль - личные детские воспоминания лучшая почва для создания выпуклых, почти сказочных персонажей.
Но и иммигрантская среда Иерусалима в этом смысле очень плодородна на яркие типажи: здесь и "писательница М", которая появляется в книге так: "Голая писательница М сидела под вентилятором" - и этот первоначальный образ конечно забивает потом все другие её описания: сколько потом её не называй "известная писательница М" именно в таком голом виде эта конкурентка Рубиной будет представляться читателям.
Среди других почти сказочных персонажей - работники русской газеты и русского радио, такие как Аарон Кац, который постоянно троллит читателей газеты сомнительными статьями под разными выдуманными именами (обычно что-то на тему еврейского вопроса) - может только этим и поддерживая популярность этой самодельной иммигрантской малобюджетной газеты.
Это и Танька, почти голая девица, о которой говорят что надевает откровенные одежды из-за невинности а не специально.
Это и специалист баба Мотя в той же газете. Впрочем может он мне запомнился просто по образу искандеровского матроса Моти или поговорки неряшливым детям "Тётя Мотя забэрить свои лохмотья".
Одна из главных героинь - Зяма названная мужским именем в честь деда - она проходит через повествование как трогательная мелодия, заканчивающаяся последним трагическим аккордом.
Запомнившиеся места - радио, газета, журнал, рестораны где заведуют репатрианты с Кавказа (такие образы конечно ассоциируется с личными стереотипами и поэтому запоминаются)
Сюжеты книги тоже почти сказочные. Так например "голой писательницы М" рассказывают что вывезут сюда мозг Ленина - непонятно зачем, но как любая сплетня, рассказанная со 100% уверенностью, выглядящая правдоподобно для персонажей и смешно для читателей.
В целом я прочитал с удовольствием и, в отличие от "Голубки Кордовы" или "Высокой воды венецианцев", даже обогатил своё впечатление об Израиле - стране состоящей из разномастных приезжих - от предприимчивой интеллигенции до бабок из Золотоноши, соединенных одним делом - все они, как выразилась Рубина, "профессионально ждут Мессию" - профессионально как наверное можно ждать дивидентов, накопленных за тысячелетия выполнения всех условий мистического вклада.
У одной из книг Улицкой есть такое название "Люди нашего царя". Когда я читал эту книгу, ч подумал что её подожло бы не название "Вот идёт мессия" (про это, всё-таки, там нету), а название "Люди нашего мессии".
Мир "других" присутствует в виде туристов не-еврейской национальности и воспоминаний.
Здесь и традиционные подшучивания над иноверцами (мелькают пьяные батюшки и православные туристы крестящиеся на стену плача), и неуклюжий слегка ксенофобский юмор ("милиардерша магометантка со своей рабыней христианкой"). Тут и воспоминания Хайма-таксиста о тяжёлых временах и о том как много евреев погибло оттого что англичане сначала не всех пускали на корабли с беженцами в Палестину (пускали только семьи и матерей с детьми, поэтому он подбирал липовых мужей к липовым жёнам, за что англичанин избил его, но "он выжил чтобы вести вас на работу")
Тут и эхо страшных времён: французский кардинал чья мама погибла в Освенциме. Он грустно вспоминает своё еврейское детство. И его жёстко упрекают за то что он оставил своё еврейство: "Почему не читал кадиш по маме?" - "В католицизме нет такой молитвы".
Должен тут сказать, что вообще-то это хорошо что во Франции люди разного этнического происхождения могут сделать любую карьеру. В самом Израиле, кстати, высшие иудейские церковные чины могут быть только чистокровными евреями из определённого колена израилева, так что французские мальчики с трагической судьбой изначально избавлены от карьеры иерусалимских первосвященников.
"В католицизме нет такой молитвы" - отвечает кардинал у Рубиной, хотя я уверен, что в реальности кардинал добавил, что и вспоминает и молится о ней, согласно своей вере - так что она не забыта - даже если соответствующие молитвы называются не "кадиш". А может он и промолчал - подумал: всё равно не поймут.
Так же как в книге Рубиной не понимают иерусалимцы наивно-добродушных попыток помирить их с арабами: "Помиритесь же, черти! Что не поделили?". На это Рубина советует им "не лезть в чужую синагогу со своим протухшим интернационализмом" и поясняет что можно было бы догадаться что не поделили: Всего навсего Бога.
Я убеждён что если что-то надо делить, то значит это уже не Бог.
Делить можно деньги, землю, власть... А если делят даже, например, любовь - то значит любви там уже нет, значит этим словом прикрывают, например, корысть или обиду. (тот, кто выигрывает в делёжке любви, её тоже не получает). И тем более с Богом: если его "делят", то значит его уже нет в этой модели отношений, его место заняли амбиции, убеждённость в исключительной правоте и непонимание, - то есть, дьявол (как бы он ни назывался в различных конфессиях).
Точно также как нет добра во Властелине колец - только межплеменные разборки и пропаганда типа "Карфаген должен быть разрушен".
В книге есть эпизод как отец Зямы попал в какую-то арабскую атаку, вернулся и, не рассказывая в чём дело, ушёл - и семья знала: все мужчины соберутся с оружием - пойдут в арабский квартал Рамалу чтобы бить стёкла.
Вот этот эпизод, вот эта месть за месть за месть - и есть ответ на "Что не поделили?" а вовсе не "Бог". Логика тут естественная, и трагическая, но Бога тут нет.
С этим же перекликается и эпизод с приездом семьи репатриантов, где увидев охранников-автоматчиков в аэропорту, и поняв что она сама ограничила детям черту осёдлости, обрекла на жизнь окружённую вооружёнными охранниками, мама заплакала - так горько как не плакала уже много лет.
Такая же душевная боль читается в эпизоде когда "писательница М" едет к сыну служащему в армии на границе.
Заканчивается книга тем что на какой-то праздник приходит арабская террористка с ножом и, прежде чем на неё накидываются, успевает загубить ещё одну невинную жертву - и вот "писательница М" смотрит на убитую героиню своего романа, а она уже в небесном Иерусалиме спрашивает танцующего деда: "деда, ты Мессия?"...
Это одно из самых трогательных завершений книг, которые я знаю.
PS
Да, кстати - назвал "На ближнем востоке опять неспокойно" - поскольку там опять неспокойно, то всё-таки ещё раз о конфлитке и его разрешении.
В книге, по-моему Хайм-таксист, говорит что даже после всех перевоплощений его еврейская душа будет томиться теми же еврейскими проблемами...
Да нет же, Хайм... В том-то и дело, что ни душа ни Бог не могут быть - ни еврейскими, ни арабскими, ни русскими. И душа, и, тем более, Бог, выше этого (как в рассказе "Янычары неведомой Родины"), как бы мы ни старались изобразить его лики, заветы или изречения на наших боевых знамёнах. В этом и есть тот самый, по мнению Рубиной, "протухший интернационализм" который, я уверен, рано или поздно, восстановит мир на этой, святой для всех земле.
Добротно написанная книга, как всегда у Рубиной, которая пишет ровно и стабильно - без особенного копания в глубинах человеческой души и без особенной фантазии, но так что каждая строчка - аккуратный продукт, который всегда приятно читать.
Книга составлена из коротких рассказов о нескольких главных персонажах. Персонажи достаточно яркие чтобы запомниться (также получается у Довлатова, в этом её книга похоже на его "Иностранку" - там те же иммигранты, но только у него про США и более смешно). И довольно яркие сюжеты (гораздо более яркие чем например её "Голубка Кордовы" или "Высокая вода венецианцев"). Вероятно потому что именно этот стиль - короткие рассказы - получается у Рубиной лучше всего. В нём же написана и её лучшая с моей точки зрения книга про её бабку Рахиль - личные детские воспоминания лучшая почва для создания выпуклых, почти сказочных персонажей.
Но и иммигрантская среда Иерусалима в этом смысле очень плодородна на яркие типажи: здесь и "писательница М", которая появляется в книге так: "Голая писательница М сидела под вентилятором" - и этот первоначальный образ конечно забивает потом все другие её описания: сколько потом её не называй "известная писательница М" именно в таком голом виде эта конкурентка Рубиной будет представляться читателям.
Среди других почти сказочных персонажей - работники русской газеты и русского радио, такие как Аарон Кац, который постоянно троллит читателей газеты сомнительными статьями под разными выдуманными именами (обычно что-то на тему еврейского вопроса) - может только этим и поддерживая популярность этой самодельной иммигрантской малобюджетной газеты.
Это и Танька, почти голая девица, о которой говорят что надевает откровенные одежды из-за невинности а не специально.
Это и специалист баба Мотя в той же газете. Впрочем может он мне запомнился просто по образу искандеровского матроса Моти или поговорки неряшливым детям "Тётя Мотя забэрить свои лохмотья".
Одна из главных героинь - Зяма названная мужским именем в честь деда - она проходит через повествование как трогательная мелодия, заканчивающаяся последним трагическим аккордом.
Запомнившиеся места - радио, газета, журнал, рестораны где заведуют репатрианты с Кавказа (такие образы конечно ассоциируется с личными стереотипами и поэтому запоминаются)
Сюжеты книги тоже почти сказочные. Так например "голой писательницы М" рассказывают что вывезут сюда мозг Ленина - непонятно зачем, но как любая сплетня, рассказанная со 100% уверенностью, выглядящая правдоподобно для персонажей и смешно для читателей.
В целом я прочитал с удовольствием и, в отличие от "Голубки Кордовы" или "Высокой воды венецианцев", даже обогатил своё впечатление об Израиле - стране состоящей из разномастных приезжих - от предприимчивой интеллигенции до бабок из Золотоноши, соединенных одним делом - все они, как выразилась Рубина, "профессионально ждут Мессию" - профессионально как наверное можно ждать дивидентов, накопленных за тысячелетия выполнения всех условий мистического вклада.
У одной из книг Улицкой есть такое название "Люди нашего царя". Когда я читал эту книгу, ч подумал что её подожло бы не название "Вот идёт мессия" (про это, всё-таки, там нету), а название "Люди нашего мессии".
Мир "других" присутствует в виде туристов не-еврейской национальности и воспоминаний.
Здесь и традиционные подшучивания над иноверцами (мелькают пьяные батюшки и православные туристы крестящиеся на стену плача), и неуклюжий слегка ксенофобский юмор ("милиардерша магометантка со своей рабыней христианкой"). Тут и воспоминания Хайма-таксиста о тяжёлых временах и о том как много евреев погибло оттого что англичане сначала не всех пускали на корабли с беженцами в Палестину (пускали только семьи и матерей с детьми, поэтому он подбирал липовых мужей к липовым жёнам, за что англичанин избил его, но "он выжил чтобы вести вас на работу")
Тут и эхо страшных времён: французский кардинал чья мама погибла в Освенциме. Он грустно вспоминает своё еврейское детство. И его жёстко упрекают за то что он оставил своё еврейство: "Почему не читал кадиш по маме?" - "В католицизме нет такой молитвы".
Должен тут сказать, что вообще-то это хорошо что во Франции люди разного этнического происхождения могут сделать любую карьеру. В самом Израиле, кстати, высшие иудейские церковные чины могут быть только чистокровными евреями из определённого колена израилева, так что французские мальчики с трагической судьбой изначально избавлены от карьеры иерусалимских первосвященников.
"В католицизме нет такой молитвы" - отвечает кардинал у Рубиной, хотя я уверен, что в реальности кардинал добавил, что и вспоминает и молится о ней, согласно своей вере - так что она не забыта - даже если соответствующие молитвы называются не "кадиш". А может он и промолчал - подумал: всё равно не поймут.
Так же как в книге Рубиной не понимают иерусалимцы наивно-добродушных попыток помирить их с арабами: "Помиритесь же, черти! Что не поделили?". На это Рубина советует им "не лезть в чужую синагогу со своим протухшим интернационализмом" и поясняет что можно было бы догадаться что не поделили: Всего навсего Бога.
Я убеждён что если что-то надо делить, то значит это уже не Бог.
Делить можно деньги, землю, власть... А если делят даже, например, любовь - то значит любви там уже нет, значит этим словом прикрывают, например, корысть или обиду. (тот, кто выигрывает в делёжке любви, её тоже не получает). И тем более с Богом: если его "делят", то значит его уже нет в этой модели отношений, его место заняли амбиции, убеждённость в исключительной правоте и непонимание, - то есть, дьявол (как бы он ни назывался в различных конфессиях).
Точно также как нет добра во Властелине колец - только межплеменные разборки и пропаганда типа "Карфаген должен быть разрушен".
В книге есть эпизод как отец Зямы попал в какую-то арабскую атаку, вернулся и, не рассказывая в чём дело, ушёл - и семья знала: все мужчины соберутся с оружием - пойдут в арабский квартал Рамалу чтобы бить стёкла.
Вот этот эпизод, вот эта месть за месть за месть - и есть ответ на "Что не поделили?" а вовсе не "Бог". Логика тут естественная, и трагическая, но Бога тут нет.
С этим же перекликается и эпизод с приездом семьи репатриантов, где увидев охранников-автоматчиков в аэропорту, и поняв что она сама ограничила детям черту осёдлости, обрекла на жизнь окружённую вооружёнными охранниками, мама заплакала - так горько как не плакала уже много лет.
Такая же душевная боль читается в эпизоде когда "писательница М" едет к сыну служащему в армии на границе.
Заканчивается книга тем что на какой-то праздник приходит арабская террористка с ножом и, прежде чем на неё накидываются, успевает загубить ещё одну невинную жертву - и вот "писательница М" смотрит на убитую героиню своего романа, а она уже в небесном Иерусалиме спрашивает танцующего деда: "деда, ты Мессия?"...
Это одно из самых трогательных завершений книг, которые я знаю.
PS
Да, кстати - назвал "На ближнем востоке опять неспокойно" - поскольку там опять неспокойно, то всё-таки ещё раз о конфлитке и его разрешении.
В книге, по-моему Хайм-таксист, говорит что даже после всех перевоплощений его еврейская душа будет томиться теми же еврейскими проблемами...
Да нет же, Хайм... В том-то и дело, что ни душа ни Бог не могут быть - ни еврейскими, ни арабскими, ни русскими. И душа, и, тем более, Бог, выше этого (как в рассказе "Янычары неведомой Родины"), как бы мы ни старались изобразить его лики, заветы или изречения на наших боевых знамёнах. В этом и есть тот самый, по мнению Рубиной, "протухший интернационализм" который, я уверен, рано или поздно, восстановит мир на этой, святой для всех земле.
October 13, 2009
very funny, very sad and qiute israeli I guess :)and quite russian of course
December 5, 2009
her best; and she's quite possibly the best living russian author now.
July 30, 2012
The iconic work by Dina Rubina. Her best and deepest. Read and reread. Enjoyed the book as a whole and all the sharp and precious mini stories blended into it.
August 21, 2015
Своеобразно, но интересно
November 16, 2015
one for my father to enjoy
March 23, 2016
Типичная Дина Рубина. Смешнющее повествование о израильской жизни: динамично, хочется растащить на цитаты, затягивает. Читать.
May 22, 2021
На ближнем востоке опять неспокойно
Добротно написанная книга, как всегда у Рубиной, которая пишет ровно и стабильно - без особенного копания в глубинах человеческой души и без особенной фантазии, но так что каждая строчка - аккуратный продукт, который всегда приятно читать.
Книга составлена из коротких рассказов о нескольких главных персонажах. Персонажи достаточно яркие чтобы запомниться (также получается у Довлатова, в этом её книга похоже на его "Иностранку" - там те же иммигранты, но только у него про США и более смешно). И довольно яркие сюжеты (гораздо более яркие чем например её "Голубка Кордовы" или "Высокая вода венецианцев"). Вероятно потому что именно этот стиль - короткие рассказы - получается у Рубиной лучше всего. В нём же написана и её лучшая с моей точки зрения книга про её бабку Рахиль - личные детские воспоминания лучшая почва для создания выпуклых, почти сказочных персонажей.
Но и иммигрантская среда Иерусалима в этом смысле очень плодородна на яркие типажи: здесь и "писательница М", которая появляется в книге так: "Голая писательница М сидела под вентилятором" - и этот первоначальный образ конечно забивает потом все другие её описания: сколько потом её не называй "известная писательница М" именно в таком голом виде эта конкурентка Рубиной будет представляться читателям.
Среди других почти сказочных персонажей - работники русской газеты и русского радио, такие как Аарон Кац, который постоянно троллит читателей газеты сомнительными статьями под разными выдуманными именами (обычно что-то на тему еврейского вопроса) - может только этим и поддерживая популярность этой самодельной иммигрантской малобюджетной газеты.
Это и Танька, почти голая девица, о которой говорят что надевает откровенные одежды из-за невинности а не специально.
Это и специалист баба Мотя в той же газете. Впрочем может он мне запомнился просто по образу искандеровского матроса Моти или поговорки неряшливым детям "Тётя Мотя забэрить свои лохмотья".
Одна из главных героинь - Зяма названная мужским именем в честь деда - она проходит через повествование как трогательная мелодия, заканчивающаяся последним трагическим аккордом.
Запомнившиеся места - радио, газета, журнал, рестораны где заведуют репатрианты с Кавказа (такие образы конечно ассоциируется с личными стереотипами и поэтому запоминаются)
Сюжеты книги тоже почти сказочные. Так например "голой писательницы М" рассказывают что вывезут сюда мозг Ленина - непонятно зачем, но как любая сплетня, рассказанная со 100% уверенностью, выглядящая правдоподобно для персонажей и смешно для читателей.
В целом я прочитал с удовольствием и, в отличие от "Голубки Кордовы" или "Высокой воды венецианцев", даже обогатил своё впечатление об Израиле - стране состоящей из разномастных приезжих - от предприимчивой интеллигенции до бабок из Золотоноши, соединенных одним делом - все они, как выразилась Рубина, "профессионально ждут Мессию" - профессионально как наверное можно ждать дивидентов, накопленных за тысячелетия выполнения всех условий мистического вклада.
У одной из книг Улицкой есть такое название "Люди нашего царя". Когда я читал эту книгу, ч подумал что её подожло бы не название "Вот идёт мессия" (про это, всё-таки, там нету), а название "Люди нашего мессии".
Мир "других" присутствует в виде туристов не-еврейской национальности и воспоминаний.
Здесь и традиционные подшучивания над иноверцами (мелькают пьяные батюшки и православные туристы крестящиеся на стену плача), и неуклюжий слегка ксенофобский юмор ("милиардерша магометантка со своей рабыней христианкой"). Тут и воспоминания Хайма-таксиста о тяжёлых временах и о том как много евреев погибло оттого что англичане сначала не всех пускали на корабли с беженцами в Палестину (пускали только семьи и матерей с детьми, поэтому он подбирал липовых мужей к липовым жёнам, за что англичанин избил его, но "он выжил чтобы вести вас на работу")
Тут и эхо страшных времён: французский кардинал чья мама погибла в Освенциме. Он грустно вспоминает своё еврейское детство. И его жёстко упрекают за то что он оставил своё еврейство: "Почему не читал кадиш по маме?" - "В католицизме нет такой молитвы".
Должен тут сказать, что вообще-то это хорошо что во Франции люди разного этнического происхождения могут сделать любую карьеру. В самом Израиле, кстати, высшие иудейские церковные чины могут быть только чистокровными евреями из определённого колена израилева, так что французские мальчики с трагической судьбой изначально избавлены от карьеры иерусалимских первосвященников.
"В католицизме нет такой молитвы" - отвечает кардинал у Рубиной, хотя я уверен, что в реальности кардинал добавил, что и вспоминает и молится о ней, согласно своей вере - так что она не забыта - даже если соответствующие молитвы называются не "кадиш". А может он и промолчал - подумал: всё равно не поймут.
Так же как в книге Рубиной не понимают иерусалимцы наивно-добродушных попыток помирить их с арабами: "Помиритесь же, черти! Что не поделили?". На это Рубина советует им "не лезть в чужую синагогу со своим протухшим интернационализмом" и поясняет что можно было бы догадаться что не поделили: Всего навсего Бога.
Я убеждён что если что-то надо делить, то значит это уже не Бог.
Делить можно деньги, землю, власть... А если делят даже, например, любовь - то значит любви там уже нет, значит этим словом прикрывают, например, корысть или обиду. (тот, кто выигрывает в делёжке любви, её тоже не получает). И тем более с Богом: если его "делят", то значит его уже нет в этой модели отношений, его место заняли амбиции, убеждённость в исключительной правоте и непонимание, - то есть, дьявол (как бы он ни назывался в различных конфессиях).
Точно также как нет добра во Властелине колец - только межплеменные разборки и пропаганда типа "Карфаген ��олжен быть разрушен".
В книге есть эпизод как отец Зямы попал в какую-то арабскую атаку, вернулся и, не рассказывая в чём дело, ушёл - и семья знала: все мужчины соберутся с оружием - пойдут в арабский квартал Рамалу чтобы бить стёкла.
Вот этот эпизод, вот эта месть за месть за месть - и есть ответ на "Что не поделили?" а вовсе не "Бог". Логика тут естественная, и трагическая, но Бога тут нет.
С этим же перекликается и эпизод с приездом семьи репатриантов, где увидев охранников-автоматчиков в аэропорту, и поняв что она сама ограничила детям черту осёдлости, обрекла на жизнь окружённую вооружёнными охранниками, мама заплакала - так горько как не плакала уже много лет.
Такая же душевная боль читается в эпизоде когда "писательница М" едет к сыну служащему в армии на границе.
Заканчивается книга тем что на какой-то праздник приходит арабская террористка с ножом и, прежде чем на неё накидываются, успевает загубить ещё одну невинную жертву - и вот "писательница М" смотрит на убитую героиню своего романа, а она уже в небесном Иерусалиме спрашивает танцующего деда: "деда, ты Мессия?"...
Это одно из самых трогательных завершений книг, которые я знаю.
PS
Да, кстати - назвал "На ближнем востоке опять неспокойно" - поскольку там опять неспокойно, то всё-таки ещё раз о конфлитке и его разрешении.
В книге, по-моему Хайм-таксист, говорит что даже после всех перевоплощений его еврейская душа будет томиться теми же еврейскими проблемами...
Да нет же, Хайм... В том-то и дело, что ни душа ни Бог не могут быть - ни еврейскими, ни арабскими, ни русскими. И душа, и, тем более, Бог, выше этого (как в рассказе "Янычары неведомой Родины"), как бы мы ни старались изобразить его лики, заветы или изречения на наших боевых знамёнах. В этом и есть тот самый, по мнению Рубиной, "протухший интернационализм" который, я уверен, рано или поздно, восстановит мир на этой, святой для всех земле.
Добротно написанная книга, как всегда у Рубиной, которая пишет ровно и стабильно - без особенного копания в глубинах человеческой души и без особенной фантазии, но так что каждая строчка - аккуратный продукт, который всегда приятно читать.
Книга составлена из коротких рассказов о нескольких главных персонажах. Персонажи достаточно яркие чтобы запомниться (также получается у Довлатова, в этом её книга похоже на его "Иностранку" - там те же иммигранты, но только у него про США и более смешно). И довольно яркие сюжеты (гораздо более яркие чем например её "Голубка Кордовы" или "Высокая вода венецианцев"). Вероятно потому что именно этот стиль - короткие рассказы - получается у Рубиной лучше всего. В нём же написана и её лучшая с моей точки зрения книга про её бабку Рахиль - личные детские воспоминания лучшая почва для создания выпуклых, почти сказочных персонажей.
Но и иммигрантская среда Иерусалима в этом смысле очень плодородна на яркие типажи: здесь и "писательница М", которая появляется в книге так: "Голая писательница М сидела под вентилятором" - и этот первоначальный образ конечно забивает потом все другие её описания: сколько потом её не называй "известная писательница М" именно в таком голом виде эта конкурентка Рубиной будет представляться читателям.
Среди других почти сказочных персонажей - работники русской газеты и русского радио, такие как Аарон Кац, который постоянно троллит читателей газеты сомнительными статьями под разными выдуманными именами (обычно что-то на тему еврейского вопроса) - может только этим и поддерживая популярность этой самодельной иммигрантской малобюджетной газеты.
Это и Танька, почти голая девица, о которой говорят что надевает откровенные одежды из-за невинности а не специально.
Это и специалист баба Мотя в той же газете. Впрочем может он мне запомнился просто по образу искандеровского матроса Моти или поговорки неряшливым детям "Тётя Мотя забэрить свои лохмотья".
Одна из главных героинь - Зяма названная мужским именем в честь деда - она проходит через повествование как трогательная мелодия, заканчивающаяся последним трагическим аккордом.
Запомнившиеся места - радио, газета, журнал, рестораны где заведуют репатрианты с Кавказа (такие образы конечно ассоциируется с личными стереотипами и поэтому запоминаются)
Сюжеты книги тоже почти сказочные. Так например "голой писательницы М" рассказывают что вывезут сюда мозг Ленина - непонятно зачем, но как любая сплетня, рассказанная со 100% уверенностью, выглядящая правдоподобно для персонажей и смешно для читателей.
В целом я прочитал с удовольствием и, в отличие от "Голубки Кордовы" или "Высокой воды венецианцев", даже обогатил своё впечатление об Израиле - стране состоящей из разномастных приезжих - от предприимчивой интеллигенции до бабок из Золотоноши, соединенных одним делом - все они, как выразилась Рубина, "профессионально ждут Мессию" - профессионально как наверное можно ждать дивидентов, накопленных за тысячелетия выполнения всех условий мистического вклада.
У одной из книг Улицкой есть такое название "Люди нашего царя". Когда я читал эту книгу, ч подумал что её подожло бы не название "Вот идёт мессия" (про это, всё-таки, там нету), а название "Люди нашего мессии".
Мир "других" присутствует в виде туристов не-еврейской национальности и воспоминаний.
Здесь и традиционные подшучивания над иноверцами (мелькают пьяные батюшки и православные туристы крестящиеся на стену плача), и неуклюжий слегка ксенофобский юмор ("милиардерша магометантка со своей рабыней христианкой"). Тут и воспоминания Хайма-таксиста о тяжёлых временах и о том как много евреев погибло оттого что англичане сначала не всех пускали на корабли с беженцами в Палестину (пускали только семьи и матерей с детьми, поэтому он подбирал липовых мужей к липовым жёнам, за что англичанин избил его, но "он выжил чтобы вести вас на работу")
Тут и эхо страшных времён: французский кардинал чья мама погибла в Освенциме. Он грустно вспоминает своё еврейское детство. И его жёстко упрекают за то что он оставил своё еврейство: "Почему не читал кадиш по маме?" - "В католицизме нет такой молитвы".
Должен тут сказать, что вообще-то это хорошо что во Франции люди разного этнического происхождения могут сделать любую карьеру. В самом Израиле, кстати, высшие иудейские церковные чины могут быть только чистокровными евреями из определённого колена израилева, так что французские мальчики с трагической судьбой изначально избавлены от карьеры иерусалимских первосвященников.
"В католицизме нет такой молитвы" - отвечает кардинал у Рубиной, хотя я уверен, что в реальности кардинал добавил, что и вспоминает и молится о ней, согласно своей вере - так что она не забыта - даже если соответствующие молитвы называются не "кадиш". А может он и промолчал - подумал: всё равно не поймут.
Так же как в книге Рубиной не понимают иерусалимцы наивно-добродушных попыток помирить их с арабами: "Помиритесь же, черти! Что не поделили?". На это Рубина советует им "не лезть в чужую синагогу со своим протухшим интернационализмом" и поясняет что можно было бы догадаться что не поделили: Всего навсего Бога.
Я убеждён что если что-то надо делить, то значит это уже не Бог.
Делить можно деньги, землю, власть... А если делят даже, например, любовь - то значит любви там уже нет, значит этим словом прикрывают, например, корысть или обиду. (тот, кто выигрывает в делёжке любви, её тоже не получает). И тем более с Богом: если его "делят", то значит его уже нет в этой модели отношений, его место заняли амбиции, убеждённость в исключительной правоте и непонимание, - то есть, дьявол (как бы он ни назывался в различных конфессиях).
Точно также как нет добра во Властелине колец - только межплеменные разборки и пропаганда типа "Карфаген ��олжен быть разрушен".
В книге есть эпизод как отец Зямы попал в какую-то арабскую атаку, вернулся и, не рассказывая в чём дело, ушёл - и семья знала: все мужчины соберутся с оружием - пойдут в арабский квартал Рамалу чтобы бить стёкла.
Вот этот эпизод, вот эта месть за месть за месть - и есть ответ на "Что не поделили?" а вовсе не "Бог". Логика тут естественная, и трагическая, но Бога тут нет.
С этим же перекликается и эпизод с приездом семьи репатриантов, где увидев охранников-автоматчиков в аэропорту, и поняв что она сама ограничила детям черту осёдлости, обрекла на жизнь окружённую вооружёнными охранниками, мама заплакала - так горько как не плакала уже много лет.
Такая же душевная боль читается в эпизоде когда "писательница М" едет к сыну служащему в армии на границе.
Заканчивается книга тем что на какой-то праздник приходит арабская террористка с ножом и, прежде чем на неё накидываются, успевает загубить ещё одну невинную жертву - и вот "писательница М" смотрит на убитую героиню своего романа, а она уже в небесном Иерусалиме спрашивает танцующего деда: "деда, ты Мессия?"...
Это одно из самых трогательных завершений книг, которые я знаю.
PS
Да, кстати - назвал "На ближнем востоке опять неспокойно" - поскольку там опять неспокойно, то всё-таки ещё раз о конфлитке и его разрешении.
В книге, по-моему Хайм-таксист, говорит что даже после всех перевоплощений его еврейская душа будет томиться теми же еврейскими проблемами...
Да нет же, Хайм... В том-то и дело, что ни душа ни Бог не могут быть - ни еврейскими, ни арабскими, ни русскими. И душа, и, тем более, Бог, выше этого (как в рассказе "Янычары неведомой Родины"), как бы мы ни старались изобразить его лики, заветы или изречения на наших боевых знамёнах. В этом и есть тот самый, по мнению Рубиной, "протухший интернационализм" который, я уверен, рано или поздно, восстановит мир на этой, святой для всех земле.
October 27, 2021
Где-то первая треть читается интересно. С середины все эти émigré, мне нравится французское слово, начинают вызывать отвращение. И не только по причинам еврейским. Я пару-тройку раз наблюдал записи встреч наших писателей/публицистов с эмигрантскими общинами, нет не в Израиле, а в Лондоне и Нью-Йорке. Полное ощущение, что гость попал в пещеру с гоблинами. Просто отвратительно себя ведут. Постоянно какие-то перешёптывания в зале, смешки, подача голоса с места, вместо вопросов монологи на тему "я уже 30 лет живу в <место> и мне лучше знать", "как вы позволяете себе не признавать значение {фамилия писателя-эмигранта}? Это потому что вы ему завидуете! Вот и сидите в свой России". В общем, жалкое хамло. Я много публичных лекций и прочего такого смотрел, но такого дна, как у эмигре никогда не видел. То ли разлука с Родиной что-то делает с мозгами и совестью, вроде как человек постоянно оправдывается за своё бегство, единственным доступным ему способом: нахваливает свою новую жизнь и унижает тех, кто остался. А скорее всего в эмигрантскую тусовку ходит тот, кто в новой стране не прижился и так и застрял между. К сожалению, это характер не красит. А кто нормально прижился уже входит в новую жизнь и вести с Родины ему не очень надо.
Вот от Рубинских Иерусалимцев тоже ощущение затхлости и спертого воздуха эмигрантского кружка.
Вот от Рубинских Иерусалимцев тоже ощущение затхлости и спертого воздуха эмигрантского кружка.
October 27, 2024
Первая книга Рубиной, которую я прочитала, когда мне было наверное 17 или 18, почти 20 лет назад. В этом году я перечитала её, потому что иногда мне нравится вспомнить себя Х лет назад, когда я читала какую-то из книг впервые. А в этот раз для меня это ещё и было через призму моего собственного эмигрантского опыта: было интересно сравнить Израиль девяностых и Берлин 2010-х. Было интересно почувствовать разницу моего отношения к эмиграции и разницу героев книги. Их стремление быть частью одновременно и нового общества, но и замкнуться в старом — по возможности, просто в разные дни недели :) ну и язык Рубиной доставил огромное удовольствие. Не доставили удовольствие описание вечеринок с алкоголем.. но видимо без этого никак в русскоязычной современной литературе.
May 23, 2017
Вроде бы думала, что люблю Рубину. Когда-то Синдикат и Синдром Петрушки мне очень понравились, просто был восторг, но эта книга что-то меня не порадовала. Тот же прекрасный язык, увлекательное местами повествование, речь идет об Израиле, описывается много знакомых вещей, ситуаций. Но:
- персонажи неправдоподобные и слишком карикатурные. (не все, но многие)
- сам сюжет тоже местами неправдоподобный, какой-то наигранный, может быть из-за этого выходит немножко нудновато
- не понравился мне чрезмерный уклон в религию, причем ладно бы просто иудаизм, так она еще смеется над христианством!
- персонажи неправдоподобные и слишком карикатурные. (не все, но многие)
- сам сюжет тоже местами неправдоподобный, какой-то наигранный, может быть из-за этого выходит немножко нудновато
- не понравился мне чрезмерный уклон в религию, причем ладно бы просто иудаизм, так она еще смеется над христианством!
September 10, 2017
Это первое знакомство с Диной Рубиной, и не могу сказать, что мне понравилось. Нет, обещанный шарм еврейского мира есть, и некоторые герои таки радуют, но в общем, ужасно скучно. Некоторые места увлекают, но буквально на 20 минут, а потом снова нудно. Вероятно, еще одну книгу автора я начну, но именно эту не могу рекомендовать.
June 24, 2024
Přečetla jsem na jeden zátah. Nahlédnutí do života ruských Židů v Izraeli, skvěle napsané.
April 5, 2017
Сказочный стеб вперемешку со сдавливающей горло грустью и трагическим концом.
Displaying 1 - 16 of 16 reviews