“И инстинкт здоровья и молодости льстил ей и лгал, что настоящая поэзия жизни не пришла, а ещё впереди, и она верила и, откинувшись на спинку стула (у неё распустились волосы при этом), стала смеяться, а глядя на неё, смеялись и остальные. И в столовой долго не умолкал беспричинный смех.”