Саша Филипенко

“Иногда, предварительно напившись, начальник лагеря устраивал один и тот же аттракцион. Он брал лопату и, бросив на нее кусок протухшего мяса, выходил во двор. Каждая заключенная могла покинуть «восьмерку» и, встав на колени, подползти к лопате, чтобы отгрызть ровно столько, сколько получится. [...]

Ничего сверхъестественного. Люди (люди именно, а не этот наделенный властью выродок) вели себя понятно и рационально. Женщины – мамы, дочери и сестры – старались сохранить собственную жизнь. В этом не было ни падения, ни чего бы то ни было из ряда вон выходящего.

В происходящем меня поражало другое – я понимала, что эксперимент, который начал великий архитектор человеческих душ, – работа над новым человеком шла полным ходом. Самое страшное, думала я, не в том, что обессиленные заключенные пытаются вцепиться в кусок мяса, но в том, что, если мы ничего не изменим, если об этих ужасах не узнает весь мир – спустя полвека выкристаллизуется человек, который будет есть с лопаты по собственной воле. И если не случится тяжелого осознания и не будет покаяния этой власти, человек этот будет стоять в очереди к лопате с блинами, и будет счастлив, и будет радостно есть с нее, ибо заключением для такого человека станет не лагерь, но он сам.”
― Саша Филипенко, Красный крест

“Мама Франциска любила повторять, что в мире осталось всего два кочующих народа: "Цыгане и мы. Мы географическое понятие а не нация!".”
― Саша Филипенко, Бывший сын