Приближение к Фудзияме Quotes

“При вселении был казус: квартира (или номер, скорее) была прекрасной, если сравнивать с обиталищем у Ота-сан-покойницы - больше, светлее, два стола, четыре стула, две кровати, но ни единой чашки или простынки с подушкой.
У них, видите ли, не гостиница, а Дом студента. Секретарша это с таким нажимом несколько раз повторяла, что я подумал, что студентам простыни с подушками по штату не полагаются. «Но я же профессор с профессорского этажа !», - тщетно пыжился я перед лупоглазой красавицей.
Дело шло к пяти вечера, предстояло срочно бежать по их совету покупать простыни, одеяла, подушки. Наличности было на носовой платок, банки закрыты. Я задумчиво прошелся по своему профессорскому коридору и увидел малозаметную дверку с табличкой: «Ринэн сицу» - «Комната ринэн». «Ринэн» скорее всего могло означать Linen — постельное белье. Я спустился вниз. «Ринэн - что это такое?» Служка смотрит и делает луп-луп — не понимает. Повторяю: « Вот там на нашем этаже есть "Комната ринэн". Может быть, там хранится постельное белье?» «Со-со-со, - закивала специалист по гостеприимству,— мы даем его напрокат». «Так дайте мне, черт побери! Сказал же я вам, что у меня сегодня йен мало». «Тётто о-мати кудасай», - сказала девица и стала совещаться с дядькой-сторожем. Через пять минут извлекли на свет божий правила выдачи и с меня взяли по таксе. Если бы я не углядел той потайной комнатки, то они, сокрушаясь, содеснэкая и сососокая, оставили бы меня спать на голом матрасе.”
― Евгений Штейнер, Приближение к Фудзияме

“С другой стороны, Япония восхищает тем, что в ней никогда не знаешь, чего ожидать. Вот, кстати, о просветленных настоятелях. Проходя недавно под проливным дождем по боковой дороге на окраине Токио, увидел маленький старый храм. Ничего особенного, но приглянулся весьма добротной архитектурой, уединенностью, вписанностью в пейзаж под косыми струями дождя. Вошел в ограду через раскрытые ворота и стал фотографировать. Потом под навесом зонтик, ветром разодранный, попытался поправить. И тут закрытая дверь храма отъехала в сторону и показался пожилой настоятель (может, и просто служка, ведь был он в домашнем кимоно, и так сразу не определишь; а в маленьких храмах часто кроме одного настоятеля никого больше и нет). Я с поклоном извинился за беспокойство, спросил: ничего, что я фасад сфотографировал? Он молча кивнул и сосредоточенно надевал высокие гэта. Я, считая молчание неприличным, задал какой-то вопрос. Он подумал и кивнул. После чего взял зонтик и вышел под дождь, махнув рукой, приглашая следовать за ним. У ворот он притормозил, пропустив меня, а когда я оказался с внешней стороны, немедленно ворота за мной закрыл, отверзши уста в первый раз. « Ий дэс ка ?» («Окей ?») - спросил он, не нуждаясь, впрочем, в моем ответе. Не знаю, чем я достал этого мизантропа.”
― Евгений Штейнер, Приближение к Фудзияме

“Грустно, но что делать — во все времена большинство людей жили, чтобы просто как-то жить и выжить, а это в общем и целом занятие довольно однообразное и непривлекательное.”
― Евгений Штейнер, Приближение к Фудзияме

“Вообще, история — это скорее неиссякающий поток
амнезии, нежели фиксация памяти.”
― Евгений Штейнер, Приближение к Фудзияме