Елена Стяжкина

“«Жизнь прожила хорошую, за все спасибо. А теперь вот до войны дошли. Танки на границе. Придут ли? Выстрелить, батюшка, в них не смогу. Так выстрелить, чтобы убить и дальше жить, ― не смогу. Потому что вроде свои же, русские. Но и землю им отдать тоже нельзя. Подорвусь если с какой гранатой на поясе, чтобы и танк, и я, и не видеть после ничего… Грех ли это?»

Отец Петр вздыхает, осеняя себя и Марию крестным знамением. Говорит: «Бог управит. Управит. На Него уповаем».

Март 2014.”
― Елена Стяжкина

“[М]ой ― уже не теоретический ― интерес заключается в том, с каким чувством будет стрелять в меня российский солдат.

С чувством выполненного долга? Глубокого удовлетворения? Печали о том, что я предала великую Россию? Будет стрелять и плакать?

Прости, Россия, и я прощаю тебя в это воскресенье. Прости за то, что писала на русском книги, читала лекции и любила тоже на русском. Прости за то, что и дальше буду мечтать, думать и тревожиться на русском языке. А твой солдат придет и избавит меня от тревог.

Это, наверное, трудно ― убивать тех, кто говорит с тобой на одном языке.
Уникальный шанс попробовать это на вкус сейчас есть. [...]

Мне трудно тебе объяснить, но Донецк ― это мой город, Украина ― моя страна. И если ты хочешь убить меня за это, то кто тогда будет говорить с тобой на русском языке?”
― Елена Стяжкина