юмор Quotes

“Да будь я евреем преклонных годов,
И то – nicht zweifelnd und bitter,
Немецкий я б выучил только за то,
Что им разговаривал Гитлер.”
― Vladimir Sorokin, Day of the Oprichnik

“Терпеть не могу снобов «с безупречным вкусом». Эти люди говорят: «Лучше общаться с хорошей книжкой, чем с пустым человеком». Просто омерзительное лицемерие: подобные люди могут зарыдать над несчастной судьбой трагического персонажа, долго уверять всех в том, как необходимо быть чище, добрее и понятливее, но им ничего не стоит оскорбить и унизить живого человека, ибо он «пустой», а значит не имеет права жить, в отличие от «содержательных» героев выдуманных миров.”
― Bryanna Reid, Boyle stories. Chat about nothig

“Билл вступил с солдатами в дискуссию, разъясняя, что гуманность требует спасать раненых товарищей, и после того, как он пообещал отстрелить им ноги, они полностью согласились с его аргументами.”
― Гарри Гаррисон, Билл — Герой Галактики

“Война шла уже давно. Человечество вело наступление на звезды. Там, среди звездной пыли, солнц, планет, комет и космического мусора, обитала раса разумных инопланетян - чинджеры. Это были мирные маленькие зеленые ящерки с четырьмя лапами, чешуйчатой кожей и хвостом, как у всякой ящерицы. Поэтому их, естественно, следовало истреблять: не исключено, что когда-нибудь они смогут стать опасными. И потом - для чего еще нужны армия и флот, как не для того, чтобы воевать?”
― Гарри Гаррисон, Билл — Герой Галактики

“И теперь, обзаведясь искусственной ступней, далеко зашедшим алкоголизмом, начальной стадией сексуального помешательства, пересаженными клыками, которые завещал ему Смертвич Дранг, и загубленной печенью, Билл готов встретить свою судьбу.”
― Гарри Гаррисон, Билл — Герой Галактики

“Говно — более сложная теологическая проблема, чем зло.”
― Milan Kundera, The Unbearable Lightness of Being

“Уже весна пришла в Европу,
на чемоданы сел еврей.
Читатель ждет уж рифмы "жопа"
на вот, возьми ее скорей”
― Maria Galina, Покрывало для Аваддона

“Угодья Шеверсов граничили с заповедником – можно было легко заблудиться и оказаться от дома далеко-далеко, так далеко, что безутешным родителям пришлось бы вызывать спасательную команду, а местным койотам – перечитывать пособие по выращиванию человеческого детёныша и «Книгу джунглей» Киплинга заодно.”
― Дж. Э. Шеверс, Хрустальные Звёзды

“Не стоит уходить в себя: ничего интересного там нет.”
― Nick Mad

“В Сибири вообще никто не живет, одни только негры живут. Продуктов им туда не завозят, выпить им нечего, не говоря уж "поесть". Только один раз в год им привозят из Житомира вышитые полотенца - и негры на них вешаются...”
― Венедикт Ерофеев, Moscow to the End of the Line

“Из какого-то окна раздавались крики. Кричала женщина. Она грозила, что заберёт детей и бросит это "грязное животное". Финч предположил, что речь о собаке.”
― Владимир Торин, Птицы

“– Думаю, из-за того, что я приехала в Седые горы. Здесь странная магическая аура, она могла позволить монстрам найти меня.

– Именно так. А вот твой наставник не подумал о том, что тебя может сюда занести… Вернёшься домой – передашь ему пинок от меня, договорились? И ещё наградную табличку «Худшая мамка года».

– Вряд ли Анте борется за звание мамки, – вскинула бровь я.”
― Антонина Крейн, Долина колокольчиков

“Когда Ноликов собирался признаваться Люсе в любви, он где-то вычитал у Борхеса, что робкий человек, решаясь, должен представить, что всё уже совершилось. Ноликов и представил: как он признался, как они поцеловались, как они поженились, как они сына родили, как его похоронили, как Люся заболела, как Люся умерла, как он на другой женился, как он умер сам... Признаваться сразу расхотелось. Тогда он увидел, что момент встает, разворачивается и уходит... Ноликов представил себе, что времени вообще не существует, --- и сказал".”
― Никита Немцев

“Светский человек демонстрирует свои страдания, если те изящны, пристойны — ну, или изящно-непристойны! — и могут понравиться дамам.”
― Илона Волынская, Потомокъ. На стороне мертвецов

“Ингвар не стоил того, чтобы благодарить его за услугу… Да хоть всю жизнь он Мите прислуживай, за то, что случилось у Бабайко, не расплатится! Что бы он сам ни думал. Но… надо же показать, чем истинно светский человек отличается от плебеев.”
― Илона Волынская, Потомокъ. На стороне мертвецов

“— Я вам не прислуга! — исподлобья глянув на него, бурк­нул Ингвар.

Не получилось. Плебеи не знают благородства.

— Здешняя прислуга, сдается мне, тоже не прислуга, — хмыкнул Митя, подбирая путающийся в ногах край простыни. — Что ж… Пойду я, пожалуй… Не знаю, право, что подумает о нас… о вас эта самая прислуга, когда я выйду отсюда в простыне.

— А что она подумает? — удивился Ингвар.

Митя поглядел на него едва ли не умиленно: о, неразвращенная провинция! Глаза Ингвара вдруг расширились, и он начал мучительно краснеть. А, нет… все-таки немножко развращенная.”
― Илона Волынская, Потомокъ. На стороне мертвецов

“— Вы подслушивали! — возмутился Ингвар.

— А вы снова решили следить за мной? Несмотря на то что один раз это чуть не закончилось для вас бедой?

— Я просто не желаю, чтоб вы лезли в чужие дела и создавали неприятности!

— Поэтому сами лезете в мои? Или считаете, что мы с вами… уже не чужие? — протянул Митя настолько приторно-ласково, что Ингвар отпрянул, кривясь от отвращения.

— Между вами и мной никогда не будет ничего общего!

— За исключением общего обеденного стола и, боюсь, даже общей ванной! — кивнул Митя, снова скользя вдоль коридора.”
― Илона Волынская, Потомокъ. На стороне мертвецов

“Позади звучно откашлялись. Митя повернулся в седле, зажимая платком порезанные пальцы. Рядом с конем стояла старая бабка — по виду типичная татарка: чернявая, жилистая, скуластая…

— Хэерле кон, херметле ханым! — невольно пробормотал Митя — отец когда-то научил.

— Не розумию, що ты там болбочешь! — прошамкала карга. — Не росский, мабуть? Басурманин?

— Из Петербурга, — растерянно ответил он.

— Басурманин, — немедленно заключила бабка. — Понаихалы тут… Слышь, басурманин! У мэнэ ось глазюки аж нияк не «прэлэстные», а зовсим косые та подслеповатые, — она ткнула сухим пальцем в морщинистое веко, — та басурманскую таратайку я бачила!⠀”
― Илона Волынская, Потомокъ. На стороне мертвецов

“Митя шагнул ближе — сердце его гулко билось. Протянул руку — ему потребовалась вся сила воли, чтобы пальцы не дрожали! — и вывернул воротник сорочки, вглядываясь в шов. Посмотрел… Не поверил глазам. Принялся лихорадочно перебирать ткань, разглядывая боковые швы, ухватился за манжеты… И поднял на старика полные ужаса глаза.

— Вы что? — умирающим голосом спросил он. — На сорочку от Калина поставили ворот и манжеты сорочки от Генри?

— Тю! И шо? — удивился портной.

— Но… Это же Калин! — Митя потряс полой сорочки. — А это — Генри! — Он схватился за манжет.

— Теперича это старый Яшка Альшванг!”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“— Господин Альшванг, я просил бы вас о любезности! — сквозь сцепленные зубы процедил Митя. — Могли бы вы… после того как озаботитесь моим гардеробом… сшить моей кузине Ниночке платье… два… нарядное и повседневное. За счет моего ежемесячного содержания. — И злобно уставился не на альва — на отца. Дескать, доволен?

Альв не ответил, но голову наклонил благосклонно — вроде как согласился.

— Только Ниночке? — усмехнулся отец. — Тетушку не облагодетельствуешь?

— Разве я похож на святого? — с ледяной яростью поинтересовался в ответ Митя.”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“Но если Лаппо-Данилевские выступают за привилегии дворянства, то Мите ничего не остается, как стать либералом. И может, даже чуть-чуть рэволюционэром.”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“— Ничего, я… — Митя подтянул ворот сорочки и беззастенчиво объявил: — Это вот маэстро Йоэль был несколько неловок!

Альв воззрился на Митю в возмущении.

— Булавку воткнул? Не иначе как во всю длину, — вздернул брови ротмистр. — Мне казалось, вы шьете только на дам, господин Альшванг.

— Маэстро уже случалось обшивать мужской пол, — объявил Митя.

И ведь чистейшую правду сказал: мертвецу в переулке альв штаны подшивал? Подшивал!”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“Митя зло прищурился: ротмистр намекает, что его альвийский портной недостаточно хорош, потому что еврей? А не много ли этот жандарм на себя берет?

— Разделяю вашу уверенность, Александр Иванович, — мягко улыбнулся Митя. — Это ведь серьезные господа из жандармского управления сперва думают: кто альв, кто еврей, кто дворянин, а кто разночинец. А мы, светские щеголи, первым делом ценим хорошо исполненную работу и пребываем в наивном убеждении, что ладно скроенный сюртук национальности и вероисповедания не имеет. Так что да, я уверен, достоинства гардероба от господина Альшванга скажут сами за себя.

— Замечательно, что светские щеголи не вмешиваются в дело государственного управления, правда, ротмистр? — усмехнулся отец. — А то невесть до чего б дошли: может, даже и людей стали бы оценивать… как сюртуки. По достоинствам.”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“— Это что ж выходит… — Ингвар ошеломленно покачал головой. — Жила-была ваша мама… то есть вот сейчас жила, в наши самые обыкновенные, нынешние времена, а не в какие-нибудь… стародавние?

— Я вам даже больше скажу: в Москве, а не в тридевятом царстве, — буркнул Митя.

— К портнихе наведывалась, горничных по щекам хлестала…

— Ингвар, я вам сейчас врежу.

— Да-да, это у вас семейное — простолюдинов бить!”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“Отцовский пароконь уже стоял под парами, Митя торопливо запрыгнул в седло своего, помогая Ингвару раскочегарить автоматон.

— А вы куда собрались, Ингвар? — В конюшню вбежал отец.

— Так… я как-то уже привык с Митей… — забираясь в седло позади Мити, ответил тот, похоже, и мысли не допуская, что его могут оставить дома.”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“— Так-так-так! — подозрительно прищурился тот. — Это что ж выходит… Сперва виталийцы набегом приходят, да еще и с неположенной стороны…

— А есть положенная? — тихонько удивился Йоэль. — Парадный вход для набегов?”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“Альв глубоко вдохнул… посидел так пару мгновений… и наконец сдавленным голосом спросил:

— И все это ради альвийских сюртуков?

— И ради сюртуков тоже, — согласился Митя. — Даже в первую очередь. — Он погладил ладонью приметанный на живую нитку рукав и по-кошачьи зажмурился от удовольствия. — И еще по мелочам: сводить с нужными людьми, подслушивать, драться на моей стороне… Научить меня говорить на синдарин, раз уж с мисс Джексон не вышло!”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“Пара слов, и он станет для тетушки… и Ниночки… настоящим героем.

Вот уж кем Митя никогда не хотел быть!”
― Илона Волынская, Потомокъ. Князь мертвецов

“«Одиночество — не наказание, а восстановление системы. Смерть — тоже. Просто уровень глубже.»
— Лана Стасек, Голоса внутри. Семейная хроника, глава «Мама в вазе. Паники ноль»”
― Lana Stasek, Golosa vnutri. Semeynaya khronika

“«Не надо меня развеивать. Поставишь вазочку со мной где-нибудь. И когда тебе будет не с кем бухать — бухай со мной.»

— Лана Стасек, Голоса внутри. Семейная хроника, глава «Мама в вазе. Паники ноль»”
― Lana Stasek, Golosa vnutri. Semeynaya khronika